— Значит, теперь уже жених? — спросил Лаэдо, встав напротив меня.

— Вы сами говорили, что родители всем об этом растрезвонили. Надо пользоваться, — отчего-то смутилась я.

Мужчина улыбнулся, а мне вдруг подумалось, что у них с Нэри очень похожие глаза. И улыбка тоже. Теплая такая, мягкая. Во всем остальном сходства было мало, но от нашей близости сладко заныло где-то в животе и закружилась голова. Мгновение и губы Лаэдо дотронулись до моих, слились с ними вовсе не в братском поцелуе. Это казалось неправильным, но безмерно приятным. Приятно было чувствовать тепло его рук на моей спине, ощущать прикосновения его тела… Шрамы и непритязательная внешность стали чем-то совершенно незначимым, зато появилась уверенность в том, что этот мужчина любит меня. Глубоко и бесконечно. И я… Сердце испуганно замерло — ведь я люблю другого! Что же теперь делать?! Лаэдо никак не мог оказаться моим антом. О нем все известно. Наши родители знакомы целую вечность, да и не похож он совсем.

И как же обещание ждать Нэри? Я клялась искать его и найти, но не прошло и дюжины дней, как другой мужчина занял место в моем сердце? А занял ли? Нет, конечно, нет. Все это лишь отражение чужих чувств и… долг. Не знаю, как Лаэдо смог так быстро забыть свою избранницу, но я так не могу.

— Простите, Тайра, я не должен был… — смутился мужчина.

— Вы не любили свою невесту? — это был слишком откровенный вопрос, но я не могла его не задать. Должно же найтись хоть какое-то объяснение такой ветренности.

— Любил и люблю, — тихо ответил Лаэдо, опуская глаза. — Спокойной ночи, Тайра. Я неважно себя чувствую и… — взмахнув рукой, он оставил меня одну в полном недоумении.

В последующие несколько дней мы старательно друг друга избегали. Видясь за столом, старались не встречаться глазами, а все разговоры ограничивались ничего не значащими вежливыми фразами. Однажды, помогая мне готовиться ко сну, Нария даже сдержанно поинтересовалась, не поссорились ли мы.

— Было бы очень жаль, госпожа, — пояснила она свой интерес. — Вы так чудесно смотритесь вместе. А господин Лаэдо глядит на вас такими глазами, что всякому понятно — он без памяти влюблен. Впрочем, этого следовало ожидать. Стало быть, осенью у вас свадьба?

— Нет, Нария. Никакой свадьбы.

— Значит, все же поссорились? — расстроилась служанка.

— Не совсем. Просто я по-прежнему люблю другого.

— Анта, госпожа?! — всплеснула руками девушка. — Право слово, бросили бы вы свои фантазии, не доведут они до добра. А настоящая любовь — вот она, под носом. Или вас смущают его шрамы? Так они пройдут. И с внешностью можно поработать. Вы заставили его гардероб сменить и что? Красота же! Волосы отрастить, бородку с усами убрать, и получится симпатичный мужчина. Неужели он откажется сделать подобное одолжение, коль скоро для вас это так важно.

— И вовсе это не так важно! — запротестовала я. — Шрамы он получил, когда остался на разбойничьем корабле вместо меня! А его прическа и остальное… об этом и говорить нечего!

— Мне рассказывали историю с выкупом. Такой красивый поступок, — умилилась Нария.

— И что же ты слышала?

— Так ведь денег и драгоценностей на «охотнике» не было. Откуда они там? Господин Симони решил поменяться с вами местами, зная, что выбираться придется самому. Он рассчитывал обвести этих разбойников вокруг пальца, например, прыгнуть в воду или еще как-нибудь сбежать, но у них обнаружился викрим — кандалы для магов. Ума не приложу, откуда у них взялась такая вещь, но пришлось господину Лаэдо устроить драку, потом запереться где-то и уже оттуда, зная, что вы в безопасности, устроить… то, что устроил.

— А откуда это известно? Лаэдо рассказал?

— Не совсем. Точнее, он только про викрим обмолвился. Гинс спросил у него, почему он использовал такое разрушительное заклинание, зная, что может погибнуть. Вот господин Симони и сказал, что кандалы из викрима пострашней, чем смерть. А остальное мы узнали, пока «охотник» стоял в гавани. Моряки бывали в городе и рассказали.

Так вот почему Марито так засуетился, когда я спросила про выкуп. Не было у них никакого выкупа. На душе стало тепло и захотелось тотчас увидеть Лаэдо и… почувствовав, как горят щеки, стоило лишь вспомнить недавний поцелуй, я опять смутилась. Выходит, мне все же понравилось?

Приняв решение во что бы то ни стало помириться с младшим Симони, я улеглась спать, но кто бы знал, какой сюрприз преподнесет судьба на следующее утро.

— Госпожа, госпожа! Проснитесь! — в голосе Нарии слышалась тревога.

— Что случилось? — лениво спросила я, с трудом открывая глаза.

— Там, на берегу, нашли мужчину!

— Ты смеешься? — вроде, за моей служанкой до сих пор не числилось склонности к глупым шуткам. — Там, на берегу, куча мужчин, не будить же меня всякий раз, как кто-то из них выходит на прогулку в непристойную рань.

— Вы не понимаете! Его вынесло на берег. Без сознания. Сейчас думают, что с ним делать. Вас просили подойти, как представительницу семьи Бьянчини и… — она смутилась. — Про вас же всякое говорят. Решили…

Я тут же встала. Нэри… Это может быть мой Нэри.

— Помоги мне одеться!

Торопливо встала и вскоре уже шла по тропинке к рыбачьему поселку неподалеку в сопровождении одного из местных жителей.

— Мы бы не стали вас будить, госпожа, но его никто здесь не видел. Откуда взялся — никто не знает, а всем известно, что у вас знакомства… там, — мой проводник кивнул в сторону моря и поправил свою соломенную шляпу. — А от этих антов добра ждать не приходится. Так, может, вы проверите. Если он майри, отведем его к Источнику, там служители за ним присмотрят…

И откуда только берутся эти слухи? Расходятся точно круги по воде даже тогда, когда ты ничего никому не говоришь. Но сейчас от них в кои-то веки вышла польза.

Несмотря на раннее утро — на горизонте только-только занималась заря, — на берегу толпился народ.

— Расступитесь, пропустите госпожу Бьянчини, — принялся распихивать зевак мой сопровождающий, мужчиной он был дородным, так что довольно быстро освободил мне дорогу.

Не без трепета в сердце я подошла к лежащему молодому мужчине. Опустилась рядом с ним на корточки. Он был бледен, несмотря на загар, и тяжело дышал. Рыбаки оттащили его подальше от воды и положили ему под голову свернутый в несколько раз темный плащ.

Черты лица незнакомца неуловимо напоминали анта, но все же не настолько, чтобы с уверенностью заявить — это он. Впрочем, никто и не ожидал, что задача будет легкой. Интересно, какого цвета его глаза?

— Отнесите его в мой особняк, — приказала я. — И отправьте в город за господином Фарни.

Рыбаки обменялись многозначительными взглядами. Еще бы — звать лучшего целителя на острове ради какого-то бродяги… Но мне не было дела до их мнения. Если есть хоть малейший шанс, что это Нэри, я не пожалею ни сил, ни средств, чтобы он поправился.

Мы дошли до особняка, и слуги приготовили лучшую комнату. Помыли и переодели нашего гостя. Вглядываясь в его лицо и держа его за руку, я задыхалась от счастья, стоило лишь подумать, что, возможно, все беды позади. Море вернуло моего анта. Конечно, полной уверенности у меня не было, но Нэри ведь утверждал, что узнать его непросто. Значит, вряд ли предполагалось, что изменения коснутся лишь хвостового плавника.

Пришел господин Фарни. Осмотрев пациента, сказал, что за его жизнь опасаться не стоит, однако он основательно наглотался воды и получил сильный удар по голове, поэтому нуждается в постельном режиме и тщательном уходе. Закончив с лечением, целитель отправился к Лаэдо. Господин Фарни навещал его каждый день, потихоньку исправляя последствия полученных травм.

Оставшись наедине со своим «найденышем», как я его окрестила, памятуя о «Русалочке», долгое время смотрела на него. Совсем другая внешность… Придется привыкать, но, если без этого нельзя, приму Нэри в любом облике. Робея, взяла его за руку. У лежащего на кровати мужчины были крепкие сильные пальцы и вовсе не изящные кисти. Это были руки мужчины, знающего физический труд. Прижала его ладонь к своему лицу. Шершавая. Теплая. Тихонько позвала: