— Не уходите! Простите меня, но я в недоумении. У вас принято носить разноцветные туфли?

— Нет, не принято … так вы надо мной издевались?

— Это была плохая шутка. Извините ещё раз, но я решил, что мадам — дальтоник и хотел выяснить: охватывает ли её болезнь весь цветовой спектр или только избранные оттенки.

— Мол-лодой человек! — Деля не помнила себя в гневе. — Я прекрасно различаю цвета и соглашалась с вами из вежливости. Какой тяжёлый день! Змеюки подло украли мою одежду. С обувью — безнадёга! Мамай по каюте прошёлся и забрал от каждой пары по твари. Сейчас в каюте валяется одна вьетнамка и босоножка. Вторые половины корова языком слизала.

Переводчик очень старался, но он и сам не понял смысл чужих фраз. Выдохшаяся Аделаида умолкла, а её собеседник задумался.

— Для чего русской корове нужна вторая вьетнамка? — Джамшид пытливо уставился на глубоко вздыхающую мадам.

— Я почём знаю? — возмутилась Деля. — Что за корова-то?

— Пришёл Мамай, привёл корову, и теперь в вашей каюте Ноев ковчег.

— В моей каюте? Святая матерь божья! А-аа, поняла… в моей каюте паслось целое стадо блондинистых тёлок.

— Сколько голов?

— Шесть …голов крупного рогатого скота. Ужинать будем?

Джамшид скривился, цифра шесть ему не понравилась.

— Спаси меня, Аллах! Снова шесть, — печально простонал он и заговорил с официантом.

Аделаида порадовалась состоявшемуся заказу, но в то же время её заинтересовала необычная реакция сотрапезника на приличную цифру (она ведь не назвала число тринадцать или шестьсот шестьдесят шесть). Тёща выпила бокал сока, пересчитала посетителей, зевнула, а потом не выдержала и тихонько прошептала:

— Шесть.

Синхронист шёпотом выдал перевод. Бурнус вздрогнул и оглянулся.

— Шесть, — с удивлением экспериментировала мадам.

Переводчик укоризненно покачал головой.

— Почему такая реакция? Фобия? Я обозвала коровами своих попутчиц. Шесть бывших подруг, шесть тёщ, которые…

Джамшид взлетел с места и трусливо залез под стол. Аделаида сначала онемела, а потом расхохоталась и спустя минуту протиснулась под стол к кавалеру. К ним вежливо присоединился переводчик.

— Это с вашим-то характером иметь шесть жён? — торжествующе вопрошала Деля. — Вы женитесь и каждый раз получаете в приданое злобную тёщу.

— Я восточный мужчина, мне положено иметь большую семью.

— Имейте, кто запрещает. У вас, я полагаю, два гарема: один — из жён, второй — из тёщ. Если последние такие же тошные, как мои подруги, вы против них долго не протяните. У наших зятьёв хватка покрепче будет, но и они спасовали.

Под стол заглянул вышколенный официант, сообщил, что он принёс холодную закуску. Предложил снять пробу. Деля потянулась за блюдом и стукнулась головой о ножку стула.

— В укрытии безопасно, но тесно, — начала издалека она. — Не желаете наверх? Или вы думаете, что эти шестеро уже выстроились шеренгой перед нашим столиком?

Растрёпанная компания вылезла на свет божий, причём Аделаида со скатертью на голове, и продолжила чревоугодие в нормальной обстановке. Официанты торопливо расставляли чистые приборы.

— Джамшид, ты слишком добрый. Давай, сделаю так, что старые грымзы сами убегут из твоего дома, а любимые жёны останутся.

— Как это сделать?

— Легко. Поживу пару месяцев в твоём цветнике. Можно сказать, испытаю его на прочность.

— Тогда я обязан жениться на вас, Деля.

— Женитесь. У вас появится седьмая жена, но гарантирую, седьмой тёщи не будет. Я вам хоть немного нравлюсь?

— Очень нравитесь. Я влюбился и женюсь.

Поздней ночью Аделаида Филипповна в новом статусе прибыла в дом жениха.

— Hello, девчонки! — радостно поприветствовала она поднятых с постелей любимых жён и тёщ Джамшида.

Деля щитом выставила перед собой щуплого синхрониста.

— Я — последнее приобретение вашего уважаемого супруга, — Деля зевнула и с удовольствием потянулась. — Он меня обожает, наглядеться не может. Сейчас мы дружной семьёй будем отмечать моё замужество. Не уходите, дражайшие мамы, а то за шкирку верну. Приказы зятя и новой невестки не обсуждаются. Предлагаю организовать пикничок с костром. Это новая традиция в нашем гареме.

После многообещающего приветствия Аделаида Филипповна всерьёз принялась за дело. Невесть откуда появились дрова, а вернее их подобие: счастливый жених приказал доставить старую мебель, а Деля аккуратно сложила обломки в огромную косую кучу. Потом она долго её поджигала, употребляя глянцевые журналы, лёгкие ругательства и бензин. В результате, куча вспыхнула.

Русская невеста скакала возле костра, словно раненая обезьяна, заливисто визжала и требовала сырую картошку, утверждая действие песней «…печёная картошка — объеденье, пионерский идеал!». Когда же ей поднесли какие-то овощи и фрукты, она, без лишних разбирательств, покидала дары природы в огонь. Ещё Аделаида с удовольствием ворошила угли, поднимая в южное небо впечатляющий столб искр.

— Я — пироманка!

Скоро она придумала новую забаву. Новоиспечённая супруга подбегала к группе женщин, которые сгрудились в углу сада, выхватывала из толпы тех, кто постарше, и заставляла их прыгать через костёр, утверждая, что такова традиция русской фирмы Ивана Купалы. Спустя некоторое время выжившие тёщи дымились и были изрядно напуганы. Одна из них, когда Деля волокла её на костёр, попыталась сбежать в дом, но умудрилась поскользнуться на печёном фрукте новобрачной и вывихнуть ногу. Охающую тёщу торжественно унесли с буйной свадебки.

Молодые жены, оценивая бурный темперамент Аделаиды, довольно фыркали и тёрли покрасневшие от дыма глаза. А жёнушка очень звонко исполнила песню о синих ночах и светлых годах, где проводят большую часть жизни пионеры — странные дети рабочих. Следующим номером Деля танцевала народный танец, временами убегая в темноту, и свистела там как соловей-разбойник. Потом она бодро мчалась назад, не давая семье расслабиться. Джамшид хохотал до истерики.

Впрочем, костром праздник только начинался. Для новой жены Джамшида уж точно! Глухой ночью в саду возле дома в определённой последовательности слышались интересные звуки. Сначала раздавался пронзительный визг новобрачной, затем парочка слонов начинала мотаться по саду, ломая кусты и деревья, после чего, в продолжение двадцати минут, молодожёны игриво пыхтели и хихикали. И завершающим аккордом брачной оргии становилась душевная песнь «молодой»:

— Оо-ёй, некому берёзку заломати, некому кудряву заломати! Ой, люли-люли, заломати, белую, невинну заломати…, — томно выводила Деля, любуясь звёздами восточного неба.

Молодожёны брали недлинную паузу, а потом вновь раздавался счастливый визг новобрачной, и спектакль повторялся.

Ранним утром, измученные бессонницей восточные тёщи, были подняты с постелей бодрым воплем Аделаиды:

— Рота, подъем! Полчаса на сборы и грузимся на яхту. Сегодня мы отмечаем День Нептуна! Порезвимся! — сияющая новобрачная помчалась в объятия любимого мужа.

Тёщам хватило пяти минут, чтобы выяснить у сонного переводчика детали празднования Дня Нептуна. Перспективой быть выкинутой за борт в открытом море, не прельстился никто из старшего поколения и, спустя отмеренные полчаса, «мамы» повыскакивали из комнат с чемоданами, в спешке прощаясь с ликующими дочерями. Позвали хозяина дома, он не хотел отпускать милых родственниц, но у каждой из них появилось срочное дело. «Мамы» гудящим выводком покинули гостеприимный дом. На прощанье молодая жена умоляла поторопиться с возвращением, так как она много чего запланировала. Забавы поджидают гостей у порога, ну а День Нептуна в силе круглый год.

— За ночь управились, — зевнула довольная Аделаида.

— Спой про берёзку, — упрашивал супруг.

Усталые молодожёны отправились спать, исполнив задуманное на пять с плюсом.

Аня и Ярослава расслабленно загорали, сидя в шезлонгах на корме плывущего теплохода. На столике под зонтом сгрудились бокалы с оранжевым соком и вазочки, в которых беспечно таяло ванильное мороженое. В бассейне яростно рассекали воду угрюмые «цветики». Они так и не дождались возвращения непутёвой Аделаиды.