— О чём говорят уста твои?

— Эвиси, воин Гелан может брать в жёны пленницу, уже повязанную шёлковой лентой с другим мужчиной, но Наследник Морахейма, сын Элтелилора Тарвирлион — никогда. Запомни это и не гневи больше брата своего и мужа. Я люблю тебя, но не бесконечно терпение моё.

Пиршество длилось всю ночь. Царевна Эвиси пробыла там недолго и быстро покинула залу, так же в тишине, когда остановилась музыка, и замерли рабы, муж её Меланмир проводил её до широких проходов из залы и вернулся на место своё, чтобы смотреть на танцы рабынь и наложниц, на которых смотрели также глаза Гелана.

Царевна Эвиси дошла до покоев своих, и каждая мышца в теле её была напряжена до боли, всё, что съела она, поднялось к горлу и вышло. Тьма застила глаза Эвиси, и она погрузилась в долгий и болезненный сон только для того, чтобы проснуться от шума в покоях своих и молча наблюдать, как собирают рабыни драгоценности её и дорожные вещи, как суетятся, складывая крема и благовония в отдельную кладь, чтобы в дороге Эвиси выглядела так же свежо и привлекательно для глаз и духа мужа своего Меланмира.

Она позволила себя одеть в нижнее платье из мягкого льна и верхнее, тоже изо льна, но крашенного и более плотного. Не было удобней одежды для долгого пути и утомительного перевала.

В карете, что ждала у ступеней дворца, дожидалась притихшая Сеилна, все эти дни она провела в покоях Царевны Эвиси, лишь изредка выходя наружу, когда приходил муж Эвиси, Наследник Аралан или Царь Дальних Земель Горотеон. Все словно забыли про маленькую служанку, про то, что над ней должен состояться суд Главной Богини, а когда однажды взгляд Аралана скользнул по Сеилне, его оборвал окрик Королевы:

— Ты не посмеешь, брат мой, Наследник ты или нет, ты не посмеешь судить мою служанку!

Наследник поморщился, как при звуке жужжания надоедливого насекомого, но ничего не ответил, Сеилна же предпочла прятаться, как только слышала мужские шаги в женской половине.

Королева Эвиси посмотрела на мужа своего Меланмира, что сидел на коне и коротко кивнул жене своей, приглашая в карету, ответила таким же коротким поклоном и уселась удобней. Дала указание вознице, которое удивило старика, но он не подал вида, привыкший за долгие годы к службе при дворе, зная, что недопустимо выражать удивление своё, недовольство или радость. Сопровождали карету стража и воины Меланмира, воины Дальних Земель и несколько всадников Наследника Аралана. Один из которых остановил в назначенном месте возницу и двинулся дальше. Эвиси сидела, не шелохнувшись и не выглядывая в окно, притихшая Сеилна куталась в шерстяное одеяло, словно холод пробирал её до самых костей.

Раздался стук и резко раскрылась дверь кареты, всадник Наследника Аралана посмотрел внимательно на Эвиси, потом на Сеилну, что в ужасе смотрела на военную форму Дальних Земель, и губы её тряслись и синели, словно кровь покидала тело её.

— По приказанию Правящей Царицы, этот младенец передаётся Царевне Эвиси в её полное распоряжение. В обозе кормилица и одежда ребёнка, — всадник передал младенца Эвиси, и она взяла его, вглядываясь, узнавая и не узнавая мальчика Сеилны и Харина.

— Ооооо, — Сеилне хватило взгляда, чтобы узнать ребёнка своего и вцепиться руками своими так, что разбудила его, от чего тот недовольно захныкал.

— Как? Как тебе удалось это, Королева? — Сеилна плакала, глядя на своего мальчика, так похожего на отца своего, молодого и весёлого воина, что мог своровать лошадь из-под ног лучшего всадника или женский пояс так, что женщина не заметит. — Кто позволил тебе?

— Моя мать, Правящая Царица. Ни ты, ни младенец твой не подданные Дальних Земель, поэтому она дала приказ отыскать младенца и отдать его мне, в моё полное распоряжение, а я отдаю его тебе, Сеилна. Это всё, что я смогла сделать для тебя, судьба Харина осталась неизвестна мне. Его не было на суде, это единственное, что я знаю…

— Ох, — Сеилна просияла, — может быть, он жив, как ты думаешь?

— Если он жив, он точно украдёт тебя, — Эвиси засмеялась, — и вашего мальчика… — проведя рукой по животу своему, погружаясь в мысли свои, что приносили так мало утешения.

Она помнила, как говорила с матерью своей, рассказав ей всё на риск свой, умолчав о том, что о позоре её известно братьям её, особенно Наследнику Аралану, которому недопустимо нарушать закон. Помнила, как выслушала её Царица и позволила дочери своей плакать столько, сколько нужно сердцу её, а потом сказала, что судьба её была решена давно, что предсказание Верховной Жрицы сбылось — попала в большую беду Эвиси, как ни старались её уберечь, но спас её муж её Меланмир, и что следует слушать судьбу свою, и главное — долг свой перед народом своим.

Не только перед мужем, братьями и Главной Богиней Эвиси должна быть стойкой и достойно вынести то, что уготовила судьба ей, но и перед народом своим, который нуждается в справедливой и мудрой Королеве, что подарит мужу своему и землям Наследника, и не одного, а столько, сколько угодно будет богам, чтобы свершилась справедливость, и на троне был тот, кто достоин этого по праву рождения.

Что следует Эвиси быть ласковой женой мужу своему, прислушиваться к словам его и уважать за дела его, и тогда откроется сердце её навстречу сердцу Меланмира, и познает Эвиси любовь жены к мужу своему, что будет отличаться от любви к воину, но будет любовь эта глубже и сильнее.

Правящая Царица сказала, что может исполнить любую просьбу дочери своей, даже если противоречит она законам Дальних Земель, Главной Богини и воле отца её и брата, внимательно глядя на дочь свою.

Эвиси хотела просить отпустить её к воину своему, к Гелану, она была готова стать женой ему или рабыней, стать любовницей ему или наложницей, но помолчав, подумала о служанке своей. Сеилна всю жизнь свою, в младенчестве став сиротой, служила при дворце, дважды избежала смерти, но не избежала страшного насилия воинами Дальних Земель и долго не могла сидеть или ходить нормально, а спать спокойно не может до сих пор. Потеряла родину свою, а найдя новую, потеряла и её, и, наконец, потеряла мужа своего и маленького сына.

— Верни моей служанке Сеилне сына, мама, — проговорила Эвиси.

— Ты будешь хорошей Королевой, Истинной.

День клонился к завершению, тёплый ветер ласкал лицо Эвиси, принося сладкие, но ненужные воспоминания. Она медленно шла по длинным широким коридорам, с арками и просторными мансардами, выходящими во внутренний двор дворца Меланмира. Куда, как она знала, ей следовало выйти, но изо дня в день она ссылалась на плохое самочувствие, и ноги её не ступали на ступени, ведущие к фонтанам и пестрящим клумбам, разносящим аромат цветов по всему дворцу.

Королева Эвиси старалась быть доброй к народу своему, справедливой, и выполнять всё, что велит долг её. Она бывала на приёмах с послами далёких стран и вела беседы с министрами и советниками о нуждах земель своих и народа, она сопровождала мужа своего Меланмира на всех необходимых мероприятиях и всегда была внимательна к традициям, законам, и мужу своему.

Все силы свои и помыслы она приложила к этому, но мысли её блуждали, слабость охватывала тело, и тяжесть, подобная каменной глыбе, давила на плечи Эвиси.

К вечеру, Сеилна, что так и оставалась служанкой у Королевы Эвиси, начала, как и к каждой ночи, втирать снадобья и крема в тело своей Королевы, чтобы кожа её была нежна и светилась, как тысячи лун. Сеилна заплетала свободные косы, надевала на Эвиси кружевное платье и, с тихой улыбкой, покидала покои Королевы.

Эвиси знала, что Сеилна довольна всем, её мальчик был почти всегда с ней, и она не выпускала его из рук своих, пряча слёзы в макушке, пахнущей молоком и ещё чем-то сладким. Королева вызывала к себе Сеилну лишь к вечеру, не в силах отказать себе в желании видеть родное лицо, и молча, с тоской, вспоминать то, как вольготно и, главное, с Геланом, жила Эвиси в поселении, затерянном среди гор Дальних Земель. Вспоминала она тёплый ветер, приносящий свежесть лугов, леденящий холод реки, что берёт своё начало в снегах, что спят на шапках гор, и Гелана, который дарил так много радости и свободы своей Королеве.