Наверное, эти удивительные глаза скоро будут ей сниться. Эх, если бы их обладатель был так же мягок в обращении, как и Верманд, можно было бы забыть обо всем и любоваться им при каждой встрече. Но темный архимагистр суров и непреклонен, и даже мысль о том, что с ним можно просто спокойно разговаривать, а не отчитываться, оправдываться, извиняться или получать нагоняй, казалась нереальной. Он держит академию в своих уверенных руках, жестко и властно, требуя повиновения и почтения.

За соблюдением правил дроу следит не менее пристально, чем за успеваемостью, и пока он тут всем заправляет, адептам не приходится расслабляться даже в свободное от занятий время. А ведь, наверное, тяжело следить за всем и сразу. Темный вообще хоть когда-нибудь отдыхает?

Очередной томный вздох поклонниц Верма отвлек от странных размышлений и вызвал раздражение. Хотелось разогнать всех этих несносных пигалиц и дать возможность оборотню расслабиться после утомительного дня и спокойно поплескаться в водичке. Парень уже разулся, снял штаны, параллельно наколдовав себе палты, и с разбега нырнул в озеро, окатив особо назойливых девиц, слишком близко подошедших к краю, ворохом брызг. Плавал он с явным наслаждением, лишний раз подтверждая, что не все представители семейства кошачьих боятся воды, хотя отряхивался после купания, как самый настоящий кот.

Он сделал несколько заплывов, и Аль порадовалась, что ее временный наставник смог уделить внимание не только подопечной, но и побаловать себя самого. Все же после того, как ему доверили шефство над ней, времени на свои дела у Верма осталось не так уж и много. Поэтому она его не торопила и просто наблюдала с берега, наслаждаясь этими минутами спокойствия.

Вечер постепенно вступал в свои права. Дневное светило уверенно клонилось к горизонту, разрисовывая небо всеми оттенками радуги. Большинство адептов уже разошлось, что не могло не радовать. Альвинора оставила мантию на берегу и бродила по колено в воде, иногда оглядываясь на Верманда, который, накупавшись, высушил себя с помощью магии и теперь одевался.

Какой же он красивый! Права была Лелия, когда его расхваливала. Но, странное дело, Аль видела все это будто со стороны. Необычайная притягательность оборотня воспринималась как нечто параллельное, что трогает душу, но оставляет спокойным сердце. Верманда хотелось потрогать, было желание ощутить ладонями гладкость его кожи, однако с таким же наслаждением она бы пощупала, например, музейный экспонат.

Зато непонятные мысли о темном архимагистре посещали все чаще. А какова на ощупь его кожа? И что бы Альвинора почувствовала, если бы увидела обнаженный торс декана? И пусть во всем виноват приворот, но ощущения, испытанные тогда, во время смущающего инцидента на летней площадке ресторанчика, никуда не делись. Прижиматься к Аркент’тару было так сладко… Если бы только он не был столь пугающим. Ну правда, стоит его завидеть — и коленки начинают дрожать.

Эх, наверное, Аль стала порочной, раз думает о всяких неприличных вещах. Или на нее просто повлияли разговоры Лелии, которая расписывает прелести замужества и подстрекает поскорее обзавестись парнем. Или…

Дальше Аль ничего не успела подумать: что-то схватило ее за ногу и потянуло прочь от берега. Она рухнула на спину, подняв ворох брызг, и от неожиданности наглоталась воды, а непонятная сила продолжала тащить на глубину. Вода почему-то стала мутной, поэтому невозможно было разглядеть ни напавшего, ни возможных спасителей. Альвинора почувствовала, что начинает задыхаться. Кому и зачем понадобилось ее утаскивать, она не понимала, но пыталась подавить подступающую панику.

«Магия, Аль, ты тоже умеешь магичить!» — пришла спасительная мысль.

Альвинора попыталась сосредоточиться (хотя в подобной ситуации это было ой как непросто) и наугад пальнула боевым заклинанием, потом еще и еще. Кажется, по кому-то попала, потому что давление вокруг щиколотки ослабло. Тогда Аль попробовала поставить вокруг себя щит, чтобы ее снова не схватили. Вроде бы, удалось, однако воздуха катастрофически не хватало, мутная вода мешала обзору, поэтому было непонятно, куда плыть. В носу щипало, легкие горели огнем, перед глазами рябило, а мокрая одежда тянула вниз.

Холодно и страшно. Сил на то, чтобы всплыть, уже нет, а бесполезное барахтанье только приближает неминуемое. Вскоре пришло осознание, что это конец. Никто не спасет, никто не поможет. Альвинора и подумать не могла, что последние минуты ее жизни будут такими.

Краем сознания она поняла, что какая-то сила долбится в щит, пытаясь прорваться. Что-то злое, враждебное. Из мутной воды проступили темные силуэты, окружая жертву, крадя шанс на спасение. Кто это? Какая-то плотоядная нечисть? Или просто чья-то неудачная шутка? Кто бы ни были нападавшие, это точно не обычные подводные животные: Аль не могла до них достучаться с помощью дара Восприятия.

Она держалась до последнего и подпитывала щит, усугубляя свое положение. К сожалению, Альвинора не знала ни одного заклинания, чтобы дышать под водой, поэтому все попытки защититься обречены на провал и лишь расходуют последние силы. Сейчас она потеряет сознание — и ее утащат непонятные твари, а потом… Сожрут? Или сотворят что-то еще более жуткое?

Мысли путались в голове, вокруг сгущалась тьма, а на ум пришли, как оказалось, пророческие слова Темного:

«Постарайтесь хотя бы сегодня не угодить в неприятности».

Алакдаэр вдруг почувствовал, что начинает задыхаться. Он сделал несколько глубоких вдохов, со всеми возможными предосторожностями поместил пробирку с экспериментальным зельем в специальный держатель, хотя рука стала заметно подрагивать, нащупал стул и тяжело опустился на сидение, нашаривая в кармане укрепляющее зелье. Хорошо, что вовремя взял себя в руки и случайно ничего не разбил и не смахнул с лабораторного стола. Воздуха отчаянно не хватало, в глазах стоял туман, а в душу проникал непонятный ужас. Страшные ощущения, чужие, но до боли знакомые. Совсем как вчера, когда он вернулся в академию из Школы ведовства.

— Ну что опять?! — просипел Ал, приникая к горлышку пузырька и одним махом его опустошая. — Неужели снова? — и потянулся за вторым.

Дышать все еще было тяжело, но недомогание постепенно отступало.

«Не с тем связались!» — зло подумал архимагистр и сосредоточился на ощущениях.

Адептка Арис снова в беде, в этом не было сомнений, и если он не поспешит… Мысленно дотянувшись до маячка, который предусмотрительно поместил в кулончик на ее шее, дроу определил направление. Озеро, лучше не придумаешь! И рядом с ней что-то темное, злое. Чем там вообще Верманд занимается?! Хоть бы успеть…

Альвинора камнем шла на дно, сознание уплывало, и только поблескивающий от вражеских атак щит все еще поддерживал ее связь с действительностью. Темно, глубоко, и с каждым мгновением все холоднее. То ли Аль кто-то проклял на вечные неудачи, то ли ей портят жизнь какие-то невероятные совпадения, но этой самой жизни она сегодня, кажется, все же лишится.

Говорят, перед смертью вся жизнь проходит перед глазами. Тогда почему она сейчас вспоминает не детство, проведенное под заботливой опекой матери, не юность, наполненную множеством интересных книг и заветных знаний, а укоризненный взгляд разноцветных глаз?! Вот они покраснели и засияли, и от этого стало еще страшнее, но в то же время как-то хорошо и спокойно. Если эти глаза рядом, все будет хорошо. Они вселяют надежду и дают силы не опускать руки.

Где-то там, наверху, начался магический бой. Сквозь тьму просачивались вспышки заклинаний, вода фонила выплескивающейся силой. Кажется, ее все же пришли спасать, но увидят ли тут, во тьме? Сейчас кто-то бьется ради нее, а она вот-вот пойдет на корм рыбам. Нет, нужно помочь, сделать все, что возможно, пока сердце еще бьется. Альвинора вспомнила битву в Тиаре и то, как хотела защитить Верманда. Собрав остатки энергии и опустошив кольца-накопители, она попыталась создать самый мощный щит, на который только была способна. Неохотно, вытягивая последние силы, магия отозвалась, и вокруг все завибрировало от созданного щита, который стал разгораться все ярче и ярче, пока не засиял золотом, прогоняя тьму и отшвыривая агрессивных тварей.