— Но что будет, если тебе придется работать? Или уехать из города по делам? Когда ты будешь спать или выполнять поручения? Кто позаботится о ней? Ты не сможешь таскать ее с собой по всему городу. Это бремя слишком велико, чтобы тащить его в одиночку, сынок, — в его глазах читается боль. Боль за обоих — меня и Кейди.

Мое сердце сжимается в груди.

— Я не один. Они помогают мне.

Дин бросает на Баркли недовольный взгляд.

— Ее другие альтеры тебе помогают?

— Да, — рычу я. — Будучи в колледже, я разговаривал с ними по телефону и следил. Они любят ее и не хотят, чтобы с ней что-то случилось.

— Так как ты изучал медицину, то из всех людей именно ты должен понимать, что она нуждается в помощи и твоих возможностей тут недостаточно, — голос папы звучит успокаивающе.

Сжав кулаки и прижав руки к бедрам, я рычу на него:

— Папа, я в состоянии помочь ей лучше, чем кто-либо. Потому что люблю ее. Я привел вас всех сюда, чтобы вы попытались понять Кейди. Но я не собирался давать вам еще больше поводов оттолкнуть ее от меня. 

— Эй, Пожиратель котят, — со смехом говорит стоящий позади меня Боунз. — А чего это ты так психуешь? Что, трусишки жмут?

Как бы я ни любил Боунза, но сейчас для его появления совсем неподходящее время. Я поворачиваюсь к нему, и меня передергивает. Он одет в типичный для Боунза наряд — только свисающие с бедер джинсы на низкой посадке, и никакой рубашки. Для меня он просто друг. Для них — полуобнаженная, странно себя ведущая Кейди.

— Боже мой, — бормочет папа.

Игнорируя их, Боунз проходит в гостиную и плюхается в кресло Кейди. Он проводит пальцем по вырезанному на древесине имени Нормана. Боунз что-то бурчит себе под нос, а потом поднимает на меня глаза.

— Этот гаденыш спрятался. Мразь, растлитель малолетних.

Дин таращится на грудь Боунза.

Мои родители и Пэтти предпочитают смотреть в другую сторону.

— А где Агата? — очевидно, что папа испытывает дискомфорт.

Боунз ухмыляется.

— Она послала меня сюда, чтобы разобраться с вами, ублюдки. Сказала, что дерьмо здесь накаляется. Что вы утащите отсюда Пожирателя котят, если я не приду и не вмешаюсь. Ну, вот и я, — говорит он и подмигивает Дину. Затем неожиданно для всех хватает себя за промежность. — Я чертовски голоден. Что мы едим?

Когда Баркли начинает смеяться, явно забавляясь поведением Боунза, я напрягаюсь.

— Вы, должно быть, разыгрываете меня сейчас. Что тут происходит? Сумасшедший дом. Йео, бро, я чертовски подустал, хотя нахожусь здесь всего час. Как тебе удается столько лет сохранять свою голову в здравом уме?

Я уже собираюсь ответить, когда Боунз поднимается со стула.

— Закрой свой поганый рот, собака! — его тело дрожит от ярости. В защитной ярости. Он пытается защитить меня.

Меня согревает то, что он заступается за меня.

— Собака? — шипит Баркли и встает.

— Гав, — дразнится Боунз.

Лицо Баркли становится ярко-красным.

— Чувак, успокойся, черт побери, — Дин пытается усадить брата обратно в кресло. — Ты вступаешь в спор с девчонкой.

Неправильные слова.

Бл*.

— Как ты меня назвал? — клокочет Боунз.

Взгляд Дина падает на татуированную грудь Боунза, и он смеется.

— Я назвал тебя девчонкой, потому что ты ею и являешься. Если ты прямо сейчас снимешь штаны, у нас будут доказательства, и… — Дин не успевает закончить свою мысль, как Боунз взбирается на стол и нападает на него.

У моего брата нет шансов против моего лучшего друга. Ведь один сумасшедший, а другой нет. У больного человека нет границ. Боунз выцарапает ему сердце и скормит его нам на обед.

Я не успеваю выйти из парализовавшего меня ступора, как кулак Боунза наносит три быстрых яростных удара. Обхватив его руками, я оттаскиваю его от брата и вытаскиваю из столовой. Я слышу, как папа ругает братьев, пока тащу Боунза вверх по лестнице в его комнату. Он борется и извивается, готовый к драке. Но я сильнее и не отпускаю его.

Не раньше, чем я захлопну за нами дверь и прижму его к ней.

— Боунз, успокойся, черт побери! — приказываю я, учащенно дыша.

Его глаза расширены от ярости. Он хотел обидеть моего брата. Ради меня. Боунз всегда присматривает за Кейди, потому что ей это нужно. Лишь благодаря этому я понимаю, насколько он заботится и обо мне тоже.

— Посмотри на меня, — требую я.

Боунз встречается со мной взглядом и немного смягчается.

— Эти двое просто говнюки.

— Ты просто злишься, потому что Кейди расстроена. Потому что появился Норман. Остынь, чувак.

— Ты пытался, но у тебя ни хрена не получилось, — кипит он. — Они просто не понимают ее. Не понимают нас.

Наклонившись вперед, я прислоняюсь своим лбом к его.

— Они — не самое важное. Я понимаю ее, тебя, Агату и всех остальных. И это главное.

Боунз выдергивает свою руку из моей хватки и скользит вниз по моей груди к брюкам. Он хватает мой член, и тот мгновенно пробуждается от его прикосновения.

— В ту ночь, — бормочет он и сжимает мой член, — мы оба знаем, это был не последний раз. У нас никогда не будет последнего раза.

Я не могу сдержать стон и позволяю своим губам захватить его. Он целует меня, как целует всегда Кейди. С любовью.

— Черт, Боунз. С тобой так чертовски сложно.

Он смеется и сползает на пол, на колени. В тот момент, когда он освобождает мой член и обхватывает его своим горячим ртом, мне конец. Так много всего. Так запутано. Я никогда не избавлю свое сердце от этого мужчины. Он заполнял пустоту, когда Кейди скрывалась от меня. И теперь я буду чертовски опустошен, если он когда-нибудь оставит эту дыру в моем сердце.

— Боунз, — бормочу я, хватая его волосы в кулак. — Я люблю тебя.

И не потому, что он практически заглотил мой член. Я люблю его, потому что он был там ради нас обоих с самого начала. Я люблю его, потому что он сумасшедший, бесбашенный и он мой лучший друг.

Его зубы так волнующе царапают мой ствол, что я запрокидываю голову назад и выпускаю стон удовольствия. Когда он легонько постанывает, я теряю контроль. Тепло моего оргазма извергается и попадает глубоко в его горло. Он сглатывает каждую каплю. Но как только мой член перестает дергаться, Боунз отстраняется. Он издает непристойный звук, достаточно громкий, чтобы моя семья могла услышать. Поднимается на ноги и вытирает подбородок тыльной стороной ладони. Он подмигивает мне с непристойной улыбкой, которая едва ли скрывает его истинные чувства ко мне.

— И тебе спасибо, Пожиратель котят.

Что на языке Боунза означает...

Я тоже люблю тебя. 

Кейди

— Просыпайся, — будит меня хрипловатый бархатный голос.

Я сажусь и протираю заспанные глаза. Как только прихожу в себя, то понимаю, что мы находимся в темной, пропахшей травкой комнате.

— Почему мы в постели Боунза?

Йео улыбается и кончиком пальца нежно скользит по моим ребрам к попке.

— Сюда нас заманила ночь.

Я не могу не закатить глаза от его слов. Затем мой взгляд останавливается на тумбочке. На ней лежит тюбик смазки рядом с оберткой от презерватива. Я ловлю открытый и искренний взгляд Йео, и, наконец, до меня доходит. Они занимались сексом.

— Он счастлив? — интересуюсь я.

Боунз никогда не бывает по-настоящему счастлив. Но рядом с Йео обретает умиротворение.

— Думаю, вполне, — Йео хмурит черные брови. Его красивое лицо искажается, словно его что-то мучает. — Ты злишься?

Моргнув несколько раз, я пытаюсь разобраться в себе. Что творится сейчас в моем сердце? Что переполняет меня? Гнев или ревность? Нет. Я чувствую... радость.

Боунз заслуживает счастья.

Боунз заслуживает гораздо большего.

Но что я могу ему дать?

— Ты его любишь?

— Не меньше, чем тебя, — признается Йео. В задумчивости он ласково перебирает мои волосы на виске, а большим пальцем мягко очерчивает мою скулу. — Мне кажется, что я всегда причиняю ему боль. И я неимоверно устал от этого.