— У нас остался только Норман. Избавься от него, и Кейди будет свободна.

Боунз нервно сглатывает и смотрит в сторону окна.

— Не думаю, что у меня хватит сил снова провернуть все это. Особенно с ним... — его глаза закрываются, но тут он вздрагивает. — Но я слишком сильно ненавижу его.

— Ш-ш-ш, — шепчу я и снова покрываю поцелуями его кожу. — Не думай сейчас об этом дерьме. В конце концов мы избавимся от него. Клянусь!

— Он слишком силен, — выдыхает Боунз. — И это будет не так-то просто.

— Но ты сильнее! — рычу я, и мой голос перерастает в протяжный крик.

Боунз обожает крик.

Он сам так сказал.

Я целую его до тех пор, пока за окном не становится совсем темно. Прикасаюсь к нему повсюду, стараясь запомнить каждую клеточку.

Я буду любить его тело всю ночь.

Каждый толчок — это проявление моей любви.

Кейди не вернется до утра.

И лишь в этот раз я не прошу ее об этом. 

Кейди

Я разглядываю свое отражение в зеркале комода. Белое кружевное платье хорошо облегает мою стройную фигуру. За последние пару месяцев я немного прибавила в весе, а на щеках появился легкий румянец.

Йео насыщает меня.

Мои тело и душу.

Но особенно — мой истощенный разум.

Прошло уже две недели с тех пор, как исчез Паскаль. Уверена, навсегда. Но, как и после ухода Кеннета, на их место пришло чувство потери. Они оба причиняли мне боль. Правда, каждый по-своему. И все же у меня до сих пор болит в груди. Там, где после их исчезновения осталась дыра. Я не стала говорить про это ни Йео, ни Кушу. Зачем? Они бы просто решили, что я еще более сумасшедшая, чем есть на самом деле.

Я счастлива, что Йео постоянно находится рядом — все 24 часа семь дней в неделю. Прям как в старые добрые времена. И, тем не менее, я все еще не могу избавиться от легкого замешательства. Это так странно — ходить в «Walmart» (прим. сеть магазинов оптовой торговли). Обычно покупками занималась тетя Сьюзи. Но теперь, когда Йео со мной, он настаивает, чтобы мы делали это вместе. И мы это делаем. Когда он крепко держит мою руку в своей, я могу смело игнорировать взгляды окружающих и помогать ему выбирать продукты. И никаких срывов!

Вот только игрушки Уискерса лежат там же, где он разбросал их несколько недель назад. А Пресли не берет в руки свои книжки-раскраски. Почти столько же времени. Офицер Джо больше не приносит ни арахисового масла, ни хлеба. В доме все покрыто толстым слоем пыли. У Агаты при виде такого бардака наверняка случился бы припадок. Да только и она не появляется.

А Боунз…

Этого главного болтуна совсем не слышно...

В буфете по-прежнему полно «Читоса». Никаких записок, сделанных на бумажных полотенцах. Никаких разбросанных по всему дому черных футболок. Никакого шепота.

— Боунз, — бормочу я. — Ты злишься на меня?

Я закрываю глаза в поисках его тепла. Но когда мне уже кажется, что я вот-вот почувствую, как оно начинает обволакивать меня сзади, слышу голос Йео. И Боунз мгновенно исчезает

— Ты готова? — спрашивает меня Йео.

Его мягкий, бархатный голос проникает до самой глубины моего сердца. Наши глаза встречаются в зеркале, и я вижу в его взгляде… голод. На моих губах расцветает довольная улыбка. Йео — самое прекрасное, что когда-либо случалось со мной.

— Надеюсь, все будут довольны, когда отведают приготовленные мной блюда. Хотя, боюсь, у меня это получилось не так хорошо, как у Агаты.

Йео нежно улыбается мне, а потом целует в макушку.

— Уверен, они будут счастливы. Между прочим, я уже успел все попробовать. Лучше всего удались свиные отбивные. Они просто великолепны! Думаю, ты уделяла стряпне Агаты больше внимания, чем сама предполагала.

Я изворачиваюсь в его объятиях и нежно целую его в губы. Затем, слегка отстранившись, очень серьезно смотрю на него.

— Ты скучаешь по Боунзу?

Его глаза темнеют, а челюсти сжимаются.

— Да.

— И почему они все такие притихшие?

— Даже не знаю. Возможно, помогают твои сеансы с Кушем, — предполагает Йео.

Но от меня не ускользает промелькнувшая в его глазах грусть.

— Тогда почему, если они действительно помогают, мне так больно? Я постоянно чувствую какую-то опустошенность и... — слезы наворачиваются на глаза, но я смаргиваю их, — одиночество.

Его пальцы сжимают мой подбородок и приподнимают его.

— Пока я рядом, ты никогда не будешь одинока. Слышишь, Кузнечик?

Я хихикаю и киваю.

— Мне так повезло с тобой, Йео! Как такое вообще возможно?

Он ухмыляется.

— Еще когда мы были совсем детьми, я буквально силой ворвался в твою жизнь. Помнишь? Тогда ты была слишком мала, чтобы понимать, что подружилась со сталкером.

Я хлопаю его ладошкой по плечу, а он в ответ лишь весело смеется.

— Хватит, я уже давно не малышка. А вот твои замашки сталкера… Похоже, я заразилась ими от тебя. Но, не стану скрывать, мне они даже нравятся, — я бросаю на него лукавый взгляд через плечо и делаю вид, что ухожу.

Его глаза сужаются, а его жадный взгляд скользит по моей спине прямо к заднице. Йео крадется за мной, и мое тело реагирует на него сладостной дрожью.

— Ты определенно давно уже взрослая, — жарким шепотом соглашается он, уткнувшись мне в затылок и прижавшись к моей попке своей эрекцией.

Как жаль, что внизу нас ждет Куш и родители Йео. Я прямо сейчас хочу умалять Йео задрать мое великолепное платье и по-быстрому трахнуть меня.

— Я буду преследовать тебя, малышка, всю свою жизнь. До самой смерти!

— Я люблю тебя, Йео, — говорю ему со вздохом.

Он обхватывает ладонями мою попку и задирает подол моего платья до бедер. Его зубы впиваются мне в плечо, прямо через ткань лифа.

— Я тоже люблю тебя, красавица. 

— Эти свиные отбивные просто изумительны, Кён! — говорит Флетчер своей жене и мягко улыбается. — Ты обязательно должна взять рецепт у Кейди.

Я краснею от его похвалы, а Йео слегка сжимает под столом мою ногу.

— Я знаю, что Кейди отличный повар, — говорит он своему отцу, и гордость в его голосе согревает меня до пальчиков на моих ногах.

Флетчер кивает и подмигивает мне. А я все никак не могу привыкнуть к его доброму ко мне отношению. Теперь, когда мы с ним наконец-то познакомились, он, по всей видимости, принимает меня.

Все взгляды устремляются к Кушу, когда тот начинает излагать некоторые свои идеи, которые намерен продвигать в своей психотерапевтической практике. А я пользуюсь моментом, чтобы перевести дух. Я разрезаю на кусочки свиную отбивную и тут слышу голос, которого не слышала, казалось, уже целую вечность.

«Беги!»

Я отрываю взгляд от тарелки. Все внимательно слушают Куша, и поэтому никто не замечает, как дрожат мои руки.

«Беги!»

«Просто дыши, Кейди, — звучат у меня в голове слова Куша из нашего сеанса. — Помни, у тебя все под контролем!»

«Беги!» — этот шепот помогает мне вскочить на ноги и заставляет оттолкнуться от стола. — «Беги!» — мои ноги дрожат, а леденящий душу ужас парализует меня. Кажется, это голос Боунза, но я не уверена. — «Беги!» — шепот повторяет это снова и снова, и мне уже хочется вырвать его из своей головы. — «Бегиии!..»

Мне некуда бежать… Зло из моего прошлого тянет меня назад. Да так быстро, что я ничего не успеваю сообразить, — меня поглощает тьма. 

— А вот и моя маленькая девочка, — бормочет в темноте папочка.

Я сажусь на кровати и отползаю назад, пока не упираюсь спиной в стену. Мои глаза стараются отыскать его среди черных теней. Временами мне снятся о нем кошмары. А его голос иногда кажется таким реальным. Но Боунз велит мне не обращать на это внимания.

— Кейденс, — от шкафа отделяется мощный силуэт, и я издаю жалобный писк.