Адмирал предполагал, что такие «кровавые списки», все радикальные партии составляли, как Генеральные штабы имеют в сейфах планы ведения войны с самыми вернейшими союзниками. На всякий случай, потому что положено так. Но Николай Второй, ранее сочувственно относившийся к армянской автономии в составе России, ныне категорически против создания независимой Великой Армении, тем более с выходом к морю. Проливы и Царьград наши, армяне как союзники против турок более не нужны.

А сюжет с «немецко — турецкими» миноносцами достоин пера писателя — фантаста Семёнова. Вильгельм, очевидно, продолжит поддерживать Абдул — Хамида, стрелкового оружия подкинет, старья какого из арсеналов, разбитым туркам всё сгодится. А ведь каждый «С—90» перевооружён с трёх 50—миллиметровых орудий на три 87—милиметровки, сняты минные аппараты. С учётом хорошей мореходности корабликов, проблем у греческих «пароходов поддержки» прошедших в Чёрное море, будет выше мачт

Если конечно миноносцы дойдут до Дарданелл, если их не утопят на переходе. Да, Семёнову будет о чём написать в отставке. Хотя, какие наши годы, рано думать о пенсионе! Рано!

К огромной радости командования Средиземноморским флотом Российской империи, поход в Адриатическое море для «успокоения» австро — венгерской эскадры не состоялся, сумели дипломаты двух великих держав урегулировать непростую ситуацию. Николаю Александровичу Романову и без сербов забот хватало, чтоб на ровном месте затевать свару с Габсбургами, «братьями по крови владыческой». А морякам тем более радость, не готовить эскадру к дальнему боевому походу, а нанести дружеский визит в греческие Салоники.

20 января 1909 года в Константинополь прибыл капитан первого ранга Александр Колчак, обласканный императором, помимо досрочного чинопроизводства «отхвативший» по воле самодержца орден Владимира первой степени. Царь даже Святого Георгия порывался вручить отважному полярнику, но Колчак умолил ограничиться «Владимиром», дабы не получать косые взгляды офицеров, прорывом через Босфор заслуживших боевого «Георгия»

Экий вы гарный да статный парубок стали, Александр Васильевич, по гоголевски пошутил Небогатов, обнимая каперанга, не признать. Раздались на полярном то рационе.

Более всего банкеты виноваты, ваше высокопревосходительство, Колчак лишь руками развёл, всех интересует «земля Санникова», на каждом полустанке от Владивостока до Питера поезд осаждали репортёры местных газет и восторженная молодёжь, как тут не выпить за российский флот, не закусить. Всем интересно было, правда ли то, что северные острова, подогреваемые подземным вулканическим теплом невероятно удобны для жизни. И самое смешное не верили идеалисты — романтики, что невозможно на архипелаге организовать поселения без постоянной помощи с материка, думали скрываем истину, бережём новые территории России от захвата англичанами или североамериканцами

Генерал — адмирал переглянулся с Семёновым, всё так и есть, собрали писаки, сенсаций алчущие, старинные поморские легенды о стаях полярных гусей улетающих на зимовку на север, о «блуждающих островах», напридумывали рассказы якобы северных жителей и наперебой строчили материалы о Новом Эдеме. Пара геологов — недоучек подвела под умозаключения фантазёров теорию о вулканическом тепле и понеслись рассказы один другого краше и удивительнее. Уж на что контр — адмирал Семёнов наизнаменитейший писатель, но тут и он лишь руками разводил, вычитывая очередную газетную передовицу. Бред же явный, зато тиражи растут!

Эдак вашими стараниями, дражайший Александр Васильевич, все молодые и пылкие на севера сбегут, на тёплые острова, а кем заселять прикажете Царьградскую губернию?

Тут светлейший князь Босфорский, конечно, лукавил, все 27 тысяч квадратных вёрст европейской части наместничества были учтены и расписаны группой офицеров Генерального Штаба, с сентября разрабатывавших план обороны Проливов. Мало ли попрут австрияки, Берлином поддержанные, на Константинополь, пройдут владения сербов и болгар как нож сквозь масло и выйдут на «линию Небогатова», каковую правда строить не начинали, только разметили и спроектировали основные узлы обороны. Болгары немного пообижались, дескать не доверяют нам русские союзники, но после умолкли у них сейчас три группировки задумались кто о дворцовом перевороте, кто о свержении Кобургов и смене династии, а кто и вообще подумывает о провозглашении Демократической Республики Болгария. Заговорщики спешили, опасались роста популярности свежеиспечённого царя Фердинанда, первого независимого государя Болгарского царства. Когда материалы о «состоянии умов» в Софии изучил Небогатов, флотоводцу оставалось лишь замысловато выругаться и затребовать у Извольского «боевого и энергичного» посла, который сумеет отстоять интересы России. Вместо скандально отставленного «сластолюбца дон Жуана» Щеглова, из Персии срочно «выдернули» Николая Генриховича Гартвига, планируемого ранее на Сербию, но Болгария оказалась куда как важнее в нынешних политических пасьянсах.

Не скажите, Николай Иванович, возразил покоритель северных морей, желающих перебраться в Царьград хватает. Да вы и сами, наверное, видите по подаваемым прошениям о предоставлении участка.

Я то вижу, Небогатов досадливо поморщился, — только зажиточные питерцы и москвичи желают устроить тут некое подоюие южных, римских поместий, сибаритствовать хотят, зиму пережидая. А нужны колонисты вроде тех, которые Сибирь осваивают, чтоб семья большая, детей разных возрастов семь — десять, одни подрастают и уходят в самостоятельную жизнь, их замещают младшие. Вот такие переселенцы нужны в губернии, расположенной и в Европе и в Азии, подпираемой враждебной Турцией и окружённой такми «друзьями», что на Абдул — Хамида смотришь с большей симпатией

Александр Васильевич, вступил в разговор Семёнов, не терпится из первых рук узнать, как показал себя «Дежнёв». Хвалебные отзывы слышали, да. Но одно дело победные реляции в газетах и совсем иное, личные впечатления капитана ледокола.

Не поверите, Владимир Иванович, всё что говорил репортёрам сущая правда. «Семён Дежнёв» новое слово в судостроении и Николай Иванович здесь в яблочко попал, заказал корабль с наипрочнейшим корпусом, с огромным водоизмещением, за 12 тысяч тонн. Трёхметровые льды проходили! Пусть с напряжением некоторым, но преодолевали. Специально шли на ледяные поля, испытывая на прочность корабль и машины. Не зря потрачены ваши миллионы, Николай Иванович, не зря! Пусть и оказался «Дежнёв», как пишут в «Ведомостях» «крайне дорогой адмиральской игрушкой», но с помощью такого корабля можно перебрасывать эскадры в Тихий океан, не повторяя одиссею Второй Тихоокеанской Эскадры.

М — да, покойный Зиновий Петрович оценил бы. А как с дальностью плавания? Слышал, что превзошли расчётные 5500 миль?

Превзошли, брали на Диксоне в перегруз и угля и продовольствия. На 7000 миль можно смело закладываться.

Колчак, не прерывая рассказа показал на карте места высадки «метеопартий», предназначенных к наблюдению за погодой и обустройству «научных заимок», так экипаж ледокола прозвал срубы, загодя подготовленные к постановке на берегу. Партии из студентов и преподавателей московских и питерских высших учебных заведений появились на ледоколе по высочайшему повелению. Александр Васильевич, известный учёный — гидролог чрезвычайно обрадовался такому мощному «подкреплению» и тестируя «Семёна Дежнёва» в Белом море, выкупил у поморов десять срубов для обустройства экспедиций, каковым предстояло прожить в отрыве от мира два года, а то и более…

Благо денег хватало, Небогатов не жалел средств на освоение Великого Северного Морского Пути и после полуторной переплаты отменные, «хозяйские» срубы оказались на ледоколе, равно как и несколько тысяч кирпича для печек и прочий инвентарь, столь необходимый полярникам — зимовщикам. Везли даже кур и корм для пернатых, ибо свежее яйцо от цинги прекрасно предохраняет.

Командующий Северным флотом Российской империи контр — адмирал Игнациус хотел пойти с Экспедицией в качестве простого художника, рвался Василий Васильевич первым запечатлеть суровые северные красоты мест неоткрытых, невиданных досель. Только личный приказ императора «притормозил» адмирала в Мурманске, где работа по обустройству порта кипела днём и ночью, даже в полярную ночь работали в две смены, что уж говорить о дне полярном