Оставим лирику, Владимир Иванович. Давайте поставим себя на месте кайзера, и, заодно и Франца — Иосифа. Что они подумают, узнав о базировании на Черногорию русской эскадры из семи броненосцев? Которой к тому же командует небезызвестный адмирал Небогатов? А в Севастополе школит дивизию морской пехоты генерал Васильчиков, герой высадки на Хоккайдо. И к гадалке не ходи, полгода не пройдёт как Турция, словно перезревшая молодка упадёт в объятья Германии и Австро — Венгрии, а Вильгельм для пущего дипломатического эффекта пошлёт в Средиземное море пару — тройку «Дойчландов». Всё равно кайзер запал на большие игрушки дредноуты, а броненосцы его уже и не интересуют. И тут какой — нибудь сербский или болгарский фанатик пристрелит губернатора в Боснии или какую важную шишку на турецких землях. И поимеем большую европейскую войну, к каковой России абсолютно не готова. Но, которая очень удобна нашим союзникам, по мать её так, Антанте! Для того и силы с Дальнего Востока вынуждают стягивать на пороховую бочку Балкан. Ни за что не поверю, что Николай сам, без консультаций с союзничками, принял решение перекинуть лучшую часть Тихоокеанского флота в Средиземноморье, уповая на захват проливов. Наверняка джентльмены пообещали императору содействие, а тот и рад. Забыл, как отползали от драки с японцами, про 9 января забыл. А придворная шушера рада стараться, подзуживает самодержца! Ждут военных заказов, орденов и чинов. И очередных пособий от лондонских и парижских хозяев ждут, сволочи. А солдатики и матросики кровью должны будут оплачивать амбиции верхушки!

Поэтому я и здесь, чтоб на меня выкричались, Николай Иванович. Чтоб не отказали императору, согласились принять командование русским флотом в ключевом регионе. Сами посудите у вас авторитет победителя японского флота.

Да какое там, армия япошек раздавила. Армия! А флот, благо, что не самозатопился как артурцы.

А как же утопленные «Сикисима», «Якумо», «Хасидате»? Кстати, два последних именно вы отправили в гости к Нептуну, Николай Иванович, не скромничайте.

Чёрт возьми, Владимир Иванович. Только — только зажил спокойной и размеренной жизнью, занялся вопросом постройки во Владивостоке судостроительного завода, ледокол, способный пройти за одну навигацию Северным морским путём строится, всё наладилось и устаканилось. И тут вы появляетесь, с призывом пойти туда, не знаю куда. То ли в Севастополе сидеть, то ли на борту флагмана Средиземноморской эскадры в белом кителе и шлеме пробковом расхаживать, пылких гречанок пленяя.

Значит, ДА, Николай Иванович? Семёнов счастливо и радостно разулыбался.

Э, погодите рот кривить, я ещё ничего не решил…

Петербург встречал адмирала куда как менее пышно нежели чем старая столица. Прямо с вокзала, после неизбежной суеты с хлебом — солью и приветствием роты почётного караула Гвардейского экипажа, Николая Ивановича «забрала» карета дворцового ведомства и доставила в Царское Село. Со стороны процесс чертовски походил на арест, к тому же охрана командующего Тихоокеанским флотом очень уж порывалась сопровождать Небогатова. Но после недолгих препирательств компанию адмиралу составил лишь лейтенант Свешников, буркнувший кондукторам — телохранителям, чтоб те не зевали и присматривали за поездом, вдруг да революционеры изловчатся и бомбу присобачат под вагоном…

Император принял дальневосточного гостя сразу же. Не успевшего размяться после езды в карете флотоводца без промедления провели в Александровский дворец, в кабинет Николая.

Николай Иванович, рад видеть вас, самодержец с ходу заключил Небогатова в объятья и троекратно облобызал.

Благодарю вас ва…

Устраивайтесь поудобнее, царь подмигнул опешившему флотоводцу, я за вами поухаживаю, не каждый день такие гости.

По хлопку императора два казака шустро закатили столик с закусками и графинчиком запотевшей водки.

Перехватим до обеда, а обедаете вы сегодня у нас. Попросту, по — семейному. Не возражаете?

Адмирал, за два года пребывания вдали от Петербурга растерявший, казалось бы, весь пиетет перед монархом, вдруг ощутил себя романтично — патриотичным гардемарином, готовым в огонь и в воду за Веру, Царя и Отечество. «Вот оно обаяние власти», краешком сознания отметил Небогатов. После первой рюмки наваждение улетучилось, но, тем не менее, Николай Небогатов на Николая Романова посматривал с некоторой опаской, вдруг да чего ещё учудит Хозяин земли Русской…

Скажите честно, Николай Иванович, император остро глянул на собеседника, если я предложу вам возглавить Черноморский флот, согласитесь?

Это так неожиданно, ваше величество.

— Да полно, думаете, не догадываюсь, зачем капитан первого ранга Семёнов в Москву сорвался.

Владимир Иванович действительно предполагал, что ваше вели…

Николай Иванович, император бесцеремонно прервал Небогатова, мы оба знаем, о чём пойдёт разговор. Победитель японского флота должен послужить отечеству на новом посту. Чухнин, к сожалению, не выдержал напряжения двух революционных лет, просится в отставку, говорит сил не осталось, сгорел. И я понимаю Григория Павловича, каково одному из лучших адмиралов наблюдать за фактически развалом флота, на который он жизнь положил.

Неужели всё так плохо на Чёрном море?

Сейчас то, конечно полегче, а в пятом треклятом году не знали что делать, царь встал и знаком показав адмиралу оставаться в кресле, прошёлся по кабинету, двести с лишним революционеров отловили на кораблях черноморской эскадры. И это только членов революционных партий. А сочувствующих им дурачков за тысячу привлекли к процессу о готовящемся мятеже на флоте. Понятное дело, запутавшихся вахлаков лишь разжаловали и повышибали в береговые части, в ту же дивизию морской пехоты. У генерал — майора Васильчикова не забалуешь, в дивизии все унтера из участников десанта на Хоккайдо. Но боевая подготовка стала хромать, артиллеристы ни к чёрту, минёры тоже оказались с революционным душком. А ну как подорвёт социалист или анархист боевой корабль. Списывали на берег при малейшем подозрении, а лучшие так те сами рвались повоевать с японцами, уезжали к вам. Нет костяка сегодня на Черноморском флоте, ни в кубриках, ни в кают — компаниях.

Да, я читал, конечно, и о чудачествах душевнобольного лейтенанта Шмидта, и о анархистах с «Потёмкина»…

Ах, знали бы вы, Николай Иванович как мы радовались вашему успешному прохождению Цусимы лучшей частью флота. Ведь всё было на грани в мае 1905 года, понимаете ВСЁ! Революционеры, проплаченные японским золотом, только и ждали разгрома Второй и Третьей эскадр, чтобы поднять восстание в десятках городов и гарнизонов империи. Когда я получил сведения о «дубовых» снарядах, каюсь, не поверил первоначально, подумал пытаетесь таким образом, уж простите, избежать решающего сражения с адмиралом Того. Но когда подтвердилась ваша правота, стало понятно заговор. Против меня, династии, против России!

Николай сжал кулаки и воздел их над головой.

Сейчас многое стало понятно. И события 9 января пятого года, и снаряжение эскадры Рожественского, и удивительно совпадавшие «мятежи» в воинских частях. И не где — то в Крыжополе были недовольны властью, московский гарнизон готов был взбунтоваться, на осень пятого года готовился мятеж. Эх, да что говорить, спасли вы Россию, дорогой Николай Иванович. Страшно даже представить, что случилось бы с державой, не обмани вы косоглазых, не проскочи во Владивосток без генерального сражения…

Взвинченный царь подошёл к столику, налил по второй. Выпили молча.

Такие вот невесёлые дела, Николай Иванович. Полагаю, только вы и сможете выправить ситуацию. До чего дошло офицеры Черноморского флота боятся матросов! Замечание боятся сделать, взыскать по службе за нерасторопность!

Я готов, ваше величество, если никак иначе нельзя.

Иначе никак! Считайте себя вновь на войне. Наверняка Семёнов рассказал о проекте по созданию сильной Средиземноморской эскадры, которой предстоит действовать в тесном контакте с Черноморским флотом под вашим общим командованием? Я так и думал, что ваши офицеры постараются предупредить отца — командира.