Каком?

Простите, господин адмирал.

Понимаю. Но это лишнее, сейчас Европа застыла «у последней черты». Хорошо, что австрийская эскадра ушла в Фиуме. Случись нечаянный выстрел, сдай нервы у комендора и вот она европейская, а то и мировая война. А сегодня воевать для России и для Сербии кстати, тоже, крайне невыгодно. Надо закрепиться на завоёванных территориях, вон у нас в наместничестве сотни тысяч враждебного населения. Не хотят ведь переселяться поближе к владыке правоверных, помогать отбивать у греков Измир.

Дмитриевич согласно закивал. Недолгое пребывание Абдул Хамида в Анкаре завершилось, едва были казнены двести (по другим данным почти триста) офицеров и чиновников, подозреваемых в симпатиях к младотуркам. После резни, поименованной как «великое очищение» Абдул Хамид двинулся к Измиру — Смирне, призвав отбить город у неверных. А Константинополь утерян из — за гнева аллаха и предательства негодяев, притворившихся реформаторами. Что сделано, то сделано и с Россией заключено перемирие и скоро будет заключён полноценный мирный договор. А вот коварных греков, встрявших в спор двух держав, подло ударивших в спину, непременно надо выбить из Измира!

Как ни удивительно, но такая риторика султана имела определённый успех. Драка с большой и страшной Россией без наличия союзников грозила окончательным уничтожением Османской империи. А так, хоть и серьёзно урезанная, вышвырнутая из Европы, но страна сохранена. Мало того, все смутьяны уничтожены болгарской и сербской армиями и главными калибрами российского флота. Что ж, пора правоверным устремиться в Азию. Есть Багдад, есть, в конце концов, стратегически важный Измир.

Абдул Хамид рассчитал всё правильно. В Петербурге с радостью ухватились за предложение о перемирии, позволяющее избежать Большой войны. Прочие великие державы, хоть со скрипом, сквозь зубы, но согласны признать успех величайшей в истории авантюры адмирала Небогатова, позволившей русским морякам аки лихим конкистадорам взять на шпагу Царьград и Проливы. Воевать в 1908 году никто не готов, а Россия сейчас вовсе не похожа на ту, образца 1854 года, отсталую державу. Армия и флот закалены недавней войной с Японией, общество воодушевлено возвращением главной православной святыни храма Святой Софии и пойдёт на огромные жертвы. А класть на полях сражений миллионы солдат, тратить миллиарды золотом, воюя с бешеными русскими за мифические «ключи от алтаря», таких дураков в Европе нет. Сначала надо создать коалицию, найти тех, кто будет «таскать каштаны» для других. Только вот закавыка ранее таким общеевропейским дурачком — альтруистом выступал Петербург, а где найти ещё одного юродивого, готового пойти в первых рядах против Петербурга?

Однако Афины от перспектив скорого замирения России и Порты взвыли. Обращения в Лондон, Берлин, Вену, Париж, Белград, Софию, о посредничестве в урегулировании конфликта с турками ничего не дали. Болгары и сербы, прекрасно понимая, что лишённые даже того жалкого военного флота, что был, османы, им не опасны. А греки, ну что греки получили изрядное приращение территории, острова себе вернули, да и обнаглели сверх меры, думая, что Небогатов прикроет, решили откусить от азиатских владений Турции. Нет уж, пускай гордые эллины сами разбираются. Ну, или армян в союзники берут, те тоже устроили на Кавказе восстание, погнали султанских чиновников, а кое — где, в эйфории пребывая от падения Константинополя, подчистую вырезали ненавистных турок. А теперь опасаются мести и карательных экспедиций осман и курдов, ломятся на территорию Российской империи. Такие вот дела развесёлые.

Ну да кавказский узел пускай распутывает великий князь Николай Николаевич, подумал Свенторжецкий, а с полковником Дмитриевичем необходимо обговорить вопрос о создании сербского военного флота. Николай Иванович не сторонник передачи сербам миноносцев или крейсера толку то чуть в итоге. Куда больше пользы принесут сербские мониторы на Дунае. Вот в каком направлении и надо развиваться военно — морским силам дорогих союзников. СербскойДунайской флотилии Россия поможет, всенепременно

Лейтенант Михаил Савинов, артиллерийский офицер с эскадренного броненосца «Бородино» не знал, ругать или благодарить начальство, «законопатившее» перспективного молодого офицера в городишко Драч, так сие адриатическое захолустье, отвоёванное у турок, именовали сербы. Албанцы, которых отряды сербской армии выдавили южнее, к Тиране, называли городок Дуррес, а итальянцы Дураццо, что неимоверно веселило моряков эскадры Беклемишева. Впрочем, макаронникам было не до Адриатики, воспользовавшись случаем они вышибали османские гарнизоны из Ливии, уж коль так свезло и Россия походя, даже не утруждаясь заключить военный союз с Римом, обрушила Блистательную Порту, захватив столицу Османской империи и изгнав турок из Европы. Итальянский флот спокойнёхонько отстаивался в Бари, разве что пару раз на крейсерах к Беклемишеву наведывались с визитом адмиралы Королевских военно — морских сил Италии, заверявшие сподвижника великого Небогатова о дружественных настроениях и о симпатиях к великой России и заодно к Сербии, ставшей, наконец — то, морской державой.

Офицерская молодёжь на русской эскадре всерьёз сравнивала себя (ну, и начальство, Небогатова — Беклемишева, тоже) с античными героями, одолевшими турецкого исполина, помогающими братьям — славянам, а полтора десятка лучших в мире броненосцев, «как бы намекали» и врагам и союзникам

Великобритания не стала перебрасывать в Средиземное море дополнительные силы и ушлые газетчики, в пику владычице морей, с месяц стали именовать Адриатическое и Эгейское море не иначе как «третьим и четвёртым Русскими морями», считая за первое Чёрное, а за второе Мраморное. Сентябрьское свидание царя с кайзером в балтийских шхерах, на яхте «Штандарт», пресса России и Германии расписала как величайшее дипломатическое достижение, позволившее мир сохранить в Европе. Однако бытовало мнение, что блок Центральных держав просто не готов начинать боевые действия под осень, а вот в 1909—ом Россию ждут тяжкие испытания, как бы не бодрился свежеиспечённый начальник Генерального Штаба генерал Сухомлинов, оказавшийся недурным журналистом.

Российская империя, словно огромный линкор, «меняла курс на зюйд», угрожая извечным вражинам австриякам с южного направления. Но Дунайская монархия не думала сдаваться, недавний грозный ультиматум Вены похерил сделку между Сербией и Италией о приобретении (в долг, в долг, денег в казне небогатого балканского государства попросту не осталось) лёгкого крейсера, предназначенного стать флагманом нарождающегося сербского флота.

Рим, занятый в Северной Африке, предпочёл не обострять, зато оживились японцы, предложившие «югославам» (пошёл в ход этот термин, да — с, пошёл) на выбор несколько своих малых бронепалубных крейсеров и миноносцы типа «Муракумо». Однако, в Белграде дипломатично рассудили, что брать японские корабли не есть хорошо по отношению к русским союзникам у которых, увы, нет «лишних килей» и обратились к Франции. Пока же красой и гордостью флота великой Сербии числился подаренный царём минный крейсер «Казарский», переименованный в «Святого Стефана»

Корабль, конечно, староват, но в приличном состоянии после ремонта, да и дарёному коню в зубы не смотрят. На «Святом Стефане» предстояло ковать кадры военного флота новой морской державы, а потому на экс — «Казарский» секретным приказом генерал — адмирала Небогатова командировали офицеров и кондукторов с «Бородино», считавшегося учебным кораблём. Из пятёрки «бородинцев» именно «Бородино» оказался самым «сырым», что отмечал ещё Рожественский во время перехода Второй Тихоокеанской эскадры, а Небогатов только горестно руками разводил, прослышав про очередную поломку на броненосце. Потому с возвращением эскадр на Балтику «Бородино» укомплектовали офицерами с Учебного отряда и начали «натаскивать» комендоров и машинистов на современном корабле, а не не древних фрегатах. Но тут случился переход в Средиземное море и вот, выпала честь Михаилу Савинову сотоварищи стоять так сказать, «у истоков» сербских военно — морских сил