Улыбнувшись, он осторожно погладил теплые бархатистые уши, заранее попрощавшись с парой пальцев. Но кот предпочел не заметить вольности.

Утром Уолтер чувствовал себя так, будто опять всю ночь пил. Он глотал кофе, морщился и раздраженно прислушивался к вполне реальным голосам из коридора.

Скоро поезд должен был остановиться, и Уолтер понятия не имел, что делать дальше. Куда идти? Страна была чужой, их никто не ждал. У них оставалось немного денег и драгоценности Ленне, которые можно было продать только впятеро дешевле реальной стоимости. И не было никакой цели, кроме как выжить.

— Юноша, что это вы собрались делать! — возмущенно воскликнула Лора, глядя на задумавшегося Бена, который начал набивать трубку.

— Простите, фрау… мэм… Патер Ливрик, вы не составите мне компанию? — неожиданно попросил он. Уолтер, подумав, кивнул и вышел за ним.

В коридоре было шумно и полно людей. Больше всего собралось у окон и уборной. Пол покрывал ровный слой пушистого пепла. Уолтер оглянулся в поисках укромного места.

Небольшой закуток у перемычки они с Беном заметили одновременно. Видимо, где-то была щель, поэтому пепел в том месте сдувало сквозняком.

Щель оказалась выгрызенной ржавчиной дырой у пола. Бен встал напротив нее, с усмешкой глядя, как медленно сдувает пепел с его ботинок. Незажженную трубку он нервно вертел в руках.

— Ваш министрант — девушка, верно? — вдруг спросил он.

— С чего вы взяли? — Уолтер почувствовал, как похолодели кончики пальцев.

— Не волнуйтесь, мы все прячемся. Мне тоже не очень-то были рады на Альбионе. Альбион, знаете ли, выступает миротворцем — фактически помогает подавить восстание.

— Поэтому вы ходите в обрывке морлисского знамени?

— Мне нужно как можно быстрее вернуться, — не заметил вопроса Бен.

— Вам так не терпится умереть?

— Меня там… ждут. Я обещал. Не могу иначе, патер Ливрик. Я хожу в обрывке морлисского знамени, чтобы оно напоминало, что я принадлежу своей стране, а не себе.

Уолтер поморщился. Во время недолгой службы в армии он успел много таких повидать — вдохновленных мальчишек с горящими глазами, твердящих о благе Альбиона. За сентенции Уолтера о благе Альбиона простого солдата отдали бы под трибунал.

Сколько из этих мальчишек потом служили в Гунхэго? Сколько умерло на войне, целью которой было невозможное удовлетворение амбиций альбионских политиков?

— Чего же вы хотите от меня? Благословения? — наконец спросил он Бена, молча раскуривающего трубку.

— Уайклоу, куда мы прибываем, довольно большой город. Но в пригороде у него практически глухие места. Там я снял дом, на отшибе. Кажется там когда-то было родовое поместье, но сейчас это усадьба, за небольшую цену сдающаяся в наем. Вокруг ничего, кроме вереска с одной стороны и моря — с другой.

— Поздравляю вас, — тактично ответил Уолтер. Сам он в Уайклоу задерживаться не собирался, но мысль о доме в глуши показалась ему привлекательной. Подальше от людей, которые читают газеты и разглядывают лица на фотографиях.

— Мне нужна помощь, патер Ливрик, — признался Бен. — Видите ли, у меня в Эгберте есть… дела. О сути которых вы… не захотите знать.

— О, я прекрасно понимаю, какие дела у вас могут быть в Эгберте, — устало ответил Уолтер. Разговор начинал утомлять.

— Это неважно. Послушайте, с нами был… клирик. Патер Домерет. И с ним по дороге… произошло… несчастье.

— Что же с ним произошло?

— Он случайно упал на нож, когда резал хлеб. Я пытался поднять его, но он не стоял на ногах и постоянно падал, снова и снова. Так раз двадцать, — бесцветным голосом сообщил Бен. — А потом он сослепу оступился и упал в канализационную шахту.

— Надо же, как ему приспичило хлеба. А чем он занимался перед тем, как упасть двадцать раз на нож? — Уолтер не мог сказать, что его эта история особо тронула.

— Домогался моей сестры, — пожал плечами Бен. — Видите ли, патер Ливрик, дело в том, что этот человек должен был устроить Зои в Колыбель Облачную. По понятным причинам, теперь он не может этого сделать, а я нахожусь в некоторой растерянности. Неважно, что ее некому устроить — я решу эту проблему, к тому же я все равно не оставил бы ее в храме, где служат такие ненадежные люди. Но за ней некому проследить, пока я буду отсутствовать…

— Мистер Берг, давайте начистоту — вы меня видите в первый раз в жизни, у вас нет никаких причин мне доверять. К тому же, я тоже клирик.

— Увольте, патер Ливрик! Только глупец может думать, что все, кто носит ритуальный шарф, живет в Эгберте или служит в армии объединены какими-то непременными пороками, — отмахнулся Бен. — Что же до остального… вы довольно трогательно заботитесь о своем министранте, кто бы он ни был. К тому же у меня нет выбора, скажу честно. Могу я просить вас, если это никак не нарушит ваших планов, пожить три дня в этом доме? Я готов заплатить, если вам нужны деньги…

— С чего вы взяли, что я ничего не сделаю с вашей сестрой?

— У вас не такое лицо.

— Не лицо человека, который на такое способен? — скептически спросил Уолтер. Он знал, что на самом деле ничего такого совершить не мог даже в мыслях, но аргумент показался ему крайне сомнительным.

— Не лицо человека, который хочет двадцать раз упасть на нож. Хотя на растлителя вы тоже не похожи. Прошу вас, патер Ливрик. Всего три дня, Зои тихая девочка, со своими естественными надобностями справляется сама, ее только нужно кормить и следить, чтобы она себе не навредила. К тому же она ужасно тоскует в одиночестве. Если бы вы видели — поняли бы, почему я не могу ее оставить, она садится у двери и скулит, как брошенная собака…

— Хватит, мистер Берг! — поморщился Уолтер. Он терпеть не мог, когда им манипулировали таким образом. В основном потому, что почти всегда поддавался.

— Шли его подальше, Уолтер, а не то потеряешь вторую руку! — предупредил Джек.

— Я не пытаюсь надавить на жалость, я лишь объясняю, почему не могу…

— А если вы пренебрежете вашими делами? — перебил его Уолтер.

— Умрут люди, — просто ответил Бен.

— Замечательно, мистер Берг. Отлично.

— Уолтер, не будь идиотом, прошу тебя! Хоть раз в жизни! — в голосе Джека, впрочем, не слышалось особой надежды.

Он молчал. В любой другой ситуации он без колебаний бы согласился на просьбу Бена, но сейчас это означало бы подвергнуть опасности себя, Эльстер и еще Зои — если им придется бежать, дурочка станет обузой. И легкой мишенью для Унфелиха.

— У меня есть некоторые… проблемы с законом, — наконец признался он, рассудив, что революционер, который тоже явно не в ладах с альбионскими законами, в последнюю очередь захочет сдать его властям.

— Прекрасно, значит, вам будет удобен этот дом. И экипаж, который поедет до него, нанят специально для нас надежными людьми. У меня ведь тоже… проблемы.

— Мистер Берг, вы слышали, что я вам сказал? Почему вы не наймете в конце концов гувернантку для сестры?! Вас ищут?

— Нет-нет, мы просто соблюдаем меры предосторожности, но у нас так мало времени… клянусь вам, патер Ливрик! Я оставляю вам сестру — разве вы думаете, что если бы существовал риск, что вас найдут, я пошел бы на это?

— А это точно ваша сестра? Не незнакомая девица, которую вы возите с собой на такой случай?

— Могу предъявить документы и родимые пятна, но боюсь, у меня они не том месте, которое не стыдно показывать людям, — усмехнулся Бен. — Если быть до конца честным… меня ждут в компании клирика, и если я… в общем, я могу оказаться в затруднительном положении.

Уолтер смотрел, как он нервно крутит в руках погасшую трубку.

Если это человек Унфелиха?

Но зачем ему такой сложный и ненадежный спектакль? Он ведь может отказаться. Может убить Бена, столкнуть труп с перемычки и раствориться в толпе. Неужели от него такого не ожидают? От брата Джека Говарда, которого до сих пор боятся даже эгбертские крестьяне, называющие в его честь самых безумных котов?