С другой стороны, им с Эльстер нужна помощь. Необходимо тихое место, где они смогут решить, что делать дальше.

— Мне нужно подумать, — наконец сказал он.

— Лоу через сорок минут, — кивнул Бен. — Поверьте, патер Ливрик, мне нет нужды вас подставлять. Я в отчаянном положении.

Он вытряхнул пепел на пол. Ветер подхватил его и растер серой взвесью. Когда Уолтер поднял глаза, Бен уже заходил в купе.

Спустя несколько секунд в коридор вышла Эльстер. Подошла к Уолтеру, сунула ему в руки чашку кофе.

— Что он от тебя хотел? — настороженно спросила она.

— Спасибо. Хотел, чтобы мы тайно приехали в дом на отшибе, который он тайно снял и три дня последили за его сестрой, — ответил Уолтер, пробуя кофе.

— И что ты ему ответил? — спросила Эльстер, опуская глаза.

— Что подумаю. Такие решения нужно принимать вдвоем.

Она улыбнулась, по-прежнему не поднимая взгляда.

— Я хочу поехать.

— Ты хорошо подумала? Эльстер, я… понимаю, почему ты хочешь поехать, но это действительно может быть опасно.

— Везде опасно. Все время опасно, — пожала плечами она. — Я устала, Уолтер. И ты тоже устал. Нам нужно немного времени без ожиданий пыток и арестов. Без операций, в доме, где стены не прозрачные…

— И Зои, — со вздохом заметил Уолтер. — Тебе нужна Зои.

— Нет, я… — смутилась она. — Я вовсе не…

— Эльстер, милая, я все понимаю, но тебе не стоит привязываться к этой девушке, — тихо сказал Уолтер, отчаянно жалея, что в такой момент ему приходится разыгрывать клирика. — Мне больно говорить такие вещи, но… я обещаю, когда это все закончится — у нас будут дети. Клянусь тебе, хоть в школу тебя устрою, только подожди немного, ладно?

Она кивнула, и Уолтер заметил блеснувшие в ее глазах слезы.

— Ах, патер Ливрик, а что, если в той Колыбели будут злые Служители?! — вдруг воскликнула она.

Несколько человек обернулись к ним и, сочувственно покивав, вернулись к своим делам — мальчик еще не научился смирять своих эмоций и бросился на шею к наставнику.

— Уолтер, пожалуйста… — прошептала она, прижимаясь к нему. Он незаметно вытер кончиками пальцев слезы с ее лица.

— Сказочный идиот. Зачем тебя только из Вудчестера выпустили? — тяжело вздохнул Джек.

Уолтер, не удержавшись, соединил за спиной Эльстер указательный и большой пальцы, подогнув остальные, показывая, куда ему идти.

…

Бен сказал, что экипаж будет ждать их прямо у ворот. Уолтер попрощался с Лорой и Бэрром, которые ехали до следующей станции, благословил их, перепутав жесты «добрый путь» и «хороший урожай». Бэрр, смеясь, замахал на него руками — оказывается, у них с Лорой было восемь детей, и младшая дочь недавно вышла замуж.

Эльстер стояла рядом, и с каждым словом ее улыбка все больше походила на оскал. Уолтер поспешно подхватил саквояж, взял ее за локоть и вывел на улицу.

В глаза ему ударил показавшийся ослепительно-ярким солнечный свет. Несколько минут они с Эльстер просто стояли недалеко от выхода, щуря слезящиеся глаза и глупо улыбались друг другу. Впрочем, таких пассажиров было большинство — Альбион мог поражать своей декадентно-урбанистической красотой сколько угодно, но всегда проигрывал очарованию жизни. Почти всегда — оставались такие упорные ценители, как Джек. Их Альбион любил особенно, забирая себе и никогда уже не выпуская из каменных объятий.

Уолтер чувствовал себя неуютно без ставшей привычной маски, и ему большого труда стоило не прятать лицо в ритуальный шарф.

Бен с Зои вышли немногим позже.

— Экипаж ждет нас за воротами вокзала, патер Ливрик! — широко улыбнулся он. Уолтер заметил, что синего пояса на нем больше нет.

Зои сосредоточенно трогала воду в луже носком ботинка, словно собиралась искупаться. В руках у нее была зеленая сумка из гобеленовой ткани, которую она с нежностью прижимала к груди.

Бен напоминал Уолтеру огромного золотистого пса, сорвавшегося с поводка — он шел впереди, озираясь по сторонам и, казалось, вот-вот начнет поскуливать и подпрыгивать. Он с восторгом рассказывал об огромных часах, зависших в воздухе над вокзалом, говорил о погоде, а потом — как соскучился по морю. Уолтер был с ним солидарен и чувствовал, что еще немного — и он сам начнет умиляться часам, солнышку и чистому воздуху. Никакого тумана, никаких низких черных туч над городом. Пахло вымытым дождем камнем, металлом и еще мокрой травой.

В любое другое время Уолтер не стал бы нанимать экипаж. Прошелся бы пешком или нашел бы башевую станцию, где можно было бы купить билет на вагонетку-лори. Но сейчас он с долей облегчения сел в экипаж и плотно задернул шторы.

Эльстер сидела рядом, читая все ту же книгу. Освещение было тусклым, и она слегка щурила глаза.

Уолтер почувствовал, как сердце кольнула тоска — Кэт щурилась точно так же, когда читала без очков. От этого у нее в уголках глаз поселились тонкие ранние морщинки, которые, впрочем, нисколько не портили — даже когда Кэт была серьезна, казалось, что она вот-вот улыбнется.

— Мне тоже ее не хватает, — вдруг раздался тихий голос.

«Разве вы не вместе? В доме на горе, где много света?» — подумал он, прикрывая глаза.

— Ах, Уолтер, — печально ответил Джек. — Призраки приходят не для того, чтобы говорить правду. Они приходят, чтобы люди смогли их отпустить.

«Что же мне сделать, чтобы отпустить тебя?»

— Захотеть этого.

— Чтоб тебя! Зои, ну нельзя же так! — расстроенный возглас Бена отвлек его от невеселых мыслей.

Зои открыла сумку, где обнаружился сладко спящий черный кот.

— А говорите — мне манжеты надо к своим карманам пришить, — улыбнулась Эльстер.

Уолтер поморщился. Он не знал, где она успела нахвататься альбионских поговорок, но ничего такого про манжеты не думал — на самом деле отказать ей в удовольствии забрать с грязной гостиничной кухни блестящую ложку казалось ему чем-то средним между ханжеством и жестокостью.

— А поезд-то уже ушел, — меланхолично заметил Уолтер, прикидывая, что сделает кот первым делом — избавит старую усадьбу от крыс или от жильцов.

Бен пробормотал что-то на своем языке, но по интонациям Уолтер понял, что ему жаль и он слегка раздражен.

— Этот кот, если бы не хотел, чтобы его сперли — ни за что бы в эту сумку не влез, даже по частям, — утешила его Эльстер. — Считайте, он сам ушел.

— Нас могут не пустить в дом с котом…

— Увольте, мистер Берг, это кто может не пустить в наемный загородный дом с котиком? — удивился Уолтер.

— Вы не видели тамошнюю экономку… откровенно говоря, она и нас может не пустить…

— А вы не могли об этом раньше сказать?! — возмущенно выдохнул Уолтер. Вот Унфелих посмеется, наблюдая, как они бредут по вересковой пустоши с саквояжем и котом под мышкой!

— Нет-нет, это шутка, фигура речи! — поспешил успокоить его Бен. — Она даже не живет в самом доме, только приезжает проверить, всего ли хватает жильцам. Просто миссис Ровли… потрясающая женщина, — тактично закончил он.

Кот сипло мяукнул, словно соглашаясь.

…

Экипаж довез их до городской границы, где им пришлось пересесть в следующий — загородный, более тряский, обтянутый бурой тканью и коптящий так, будто стремился лично превратить Эгберт в Альбион. Управлял экипажем мужчина, который словно пытался воплотить все возможные стереотипы об Эгберте, не иначе как из стереотипной Эгбертской поперечности — он был ослепительно-рыжим, поверх простой рубашки надел ярко-зеленую куртку и бело-красный шарф, которым можно было дважды обмотать весь экипаж, и в довершение образа явно недавно напился до такого состояния, что с трудом держал руль. Зато через тонкую перегородку из промасленной ткани Уолтер различил пока неуверенные попытки промычать мотивчик разухабистой песни. Если он правильно различил ноты — именно эту песню они с Мией когда-то пели для пьяных в стельку матросов в пабе у «Мадлен», и даже тогда песня выглядела вульгарной.

— Как вы думаете, этот замечательный человек уведет экипаж в речку? — тоскливо спросила Эльстер, осмелившись высунуться из окна.