– Сейчас нет, – ответил пес, – вы хорошо меня накормили, давно столько не ел. Хотя слегка перекусить неплохо бы.

– Еще накормим, – пообещал я, – скажи лучше, давно ты прячешься от нас? На чем прилетел на Землю? И из-за чего?

– Ну, – глубокомысленно протянул Герасим, – разумным стал не давно. И не откуда не прилетел. Давай я тебе просто расскажу. Хотя я стал разумным, но выводить изящные силлогизмы не научился.

Вот, блин, загнул, хитромудрый пес! Ты еще о Канте вспомни!

– По-видимому, на меня подействовало изменение мира. Люди умерли, зато одним говорящим псом стало больше. Однажды вечером я вынырнул из хаоса собачьих чувств и понял, что могу думать и говорить. Но только после захода солнца и до восхода. При солнце я снова дурею. Понял?

– Понял. А если тучи на небе?

– Без разницы. Только от заката до рассвета.

Интересно. Чего только в зоне аномалии не случается. А что вы хотите, настоящая зона аномалии. Ну хотя бы не инопланетянин. Теперь понятно, что он, как и Петька Велосипед – исключение из правил. Только на этот раз положительное. Разумный пес для нас не помеха, а наоборот достижение. Нас стало на одного больше!

Послышались голоса – мужики докурили, осмотрели огород и возвращались, полные надежд и планов.

– Завтра солить огурцы и коптить свинину, – определился Сергей. – Герасим, ты не съешь ночью мясо? А то, блин, мы варежку разинули, а утром встанем и будем догрызать после тебя оставшиеся кости.

– Зря ты его с цепи отпустил, – обратился ко мне с претензией Саша, – попробуй его теперь поймать.

– Мясо я есть не буду, только самую малость. А отвязался сам, – ответил обоим пес, – и бегать не собираюсь.

Мужики выпали в осадок. Сергей осторожно поставил топор, с которым, похоже, не расставался, на доски крылечка, потрогал свою голову, голову Саши, подозрительно поглядел меня, держа на кончике языка обвинения моего волшебного превосходительства в чревовещании. Что делать, наличие магии накладывает дополнительные обязательства. И первые обвинения обрушиваются именно на меня. Надеюсь, что костром для меня это не закончится.

Мы с Герасимом переглянулись, дружно заржали.

– Нет, это что за фигня? – не выдержал Саша. Сергей спросил то же самое, но другими словами, с которыми к приличным девочкам не обращаются.

Это были риторические вопросы, на которые отвечать было не обязательно. Я повернулся к псу:

– А ты умеешь чувствовать нежить? – на всякий случай поинтересовался я. И получил неожиданный, хотя и приятный ответ.

– Я ее унюхиваю, – важно сказал Герасим и неожиданно солидно добавил: – гав!

Я встревоженно посмотрел на него – не превращается ли Герасим в безмозглую собаку, – но пес с досадой выругался, пояснив:

– Инстинкты. Всю жизнь лаял, вот язык и выдает автоматически.

– А ты откуда столько слов знаешь? – Пришедший в себя Саша стал удовлетворять информационный голод, поняв, что я тут ни в чем и пес по-настоящему разумен.

– Так от вас же, – простодушно ответил Герасим, – вы сколько при мне говорили, да еще не по разу.

Опешивший Саша замолчал, представив, сколько его тайн может знать пес и как он теперь может шантажировать бывшего хозяина. А я зевнул, подошел к развешенному мясу, снял с крюка кусок ребер с приличными полосами мяса, положил на траву рядом с Герасимом:

– Перекусишь ночью. И покарауль, пожалуйста, наш сон. А то не нежить, так звери могут заглянуть.

– Без проблем, – Герасим сглотнул, посмотрев на мясо с костями, – это мои обязанности.

Я засмеялся его формулировке, потрепал по голове, и пошел спать. Мы разложили для себя диван в самой большой комнате, гордо именуемой залом, чтобы не расползаться по всему дому. Мало ли что. Безопасность не помешает. Немного поворочался и крепко уснул. Даже не слышал, как пришли мужики, долго разговаривавшие с Герасимом о смысле жизни и о бабах-сволочах.

Ночью нас неожиданно разбудил отчаянный визг и крики перепуганных девчонок. Сбивая в темноте стулья и табуретки, оббивая о печь и стены дома бока и прочие части тела, они с воплями влетели в залу.

Вздохнул, нащупал и одел очки. От этого, правда, лучше видеть не стал. Что вы хотите, стояла темная августовская ночь из прошлой жизни. Настороженно проверил окрестности магическим взором. На участке и примыкающей территории никого не было, за исключением нескольких зверей и птиц, в большинстве спящих. И Герасим бродил неподалеку.

Все в порядке, чего вопить. И участок и тем более дом в полной безопасности. Шли бы спать, завтра тяжелые рабочие будни, надо выспаться.

Однако встать все равно пришлось. Девчонки забились в угол между перегородкой и нашим диваном и в обозримом будущем выползать не собирались, огрызаясь на грубоватые шутки мужиков.

– Пойдемте, провожу, – предложил я вежливо.

– Мы боимся, – всхлипнула, кажется, Света, – там кто-то бродит.

– Но я же пойду впереди, – начал уговаривать я, закрою вас, от неведомого врага, лишь бы он нашелся.

Уговоры не помогли. Девчонки только всхлипывали и плакали. Ситуация стала тупиковая. Если их оставить в зале, значит, самим придется спать на твердом полу. А оно нам надо?

Наконец, Лиза, придя в себя, потребовала:

– Мы пойдем с тобой в нашу комнату, но ты переночуешь с нами, ближе к окну, защитишь, как обещал.

– О-о! – хором возопили Сергей и Саша, – мы тоже хотим! Берегись враг, мы вас ото всех защитим!

– Для вас места нет, – кто-то из девчонок поддразнивающе пожалел, – а то бы конечно.

– Так может быть…, – начал выдвигать свою версию дальнейших событий Саша, но я торопливо прервал его:

– Это не мое дело, но, мужики и бабы, женская часть общества еще сутки – двое не работоспособна из-за истощения. Поняли, мужики?

Саша и Сергей заворчали, но конфликт развивать не стали. Понимали, что я не монастырь строю, а беспокоюсь за измученных невзгодами девчонок. Выглядели они действительно истощенно. Ничего съедят по пуду высококалорийной пищи, станут красивыми и соблазнительными.

Тяжело вздохнув в показной печали, осторожно ощупывая перед собой путь – не напороться бы на мебель – двинулся на кухню, а оттуда в спальню. Девчонки шли за мной, как и полагается женскому полу, шумно. То они не впишутся в поворот и ударятся в перегородку, то набредут на стол, то завизжат от избытка чувств… В общем, шли весело.

Но вот я наткнулся на кровать. Развернулся, нащупал следующую за мной девушку – это оказалась Лиза, помог ей достать до кровати, а затем забраться на нее. То же самое произвел с остальными тремя. Подошел к окну, нащупал открытые створки, высунул голову на улицу:

– Ты здесь, Герасим?

– Здесь. У вас, я слышу, весело и шумно. Помощь не нужна?

– Нет. Девушки просто перепугались, но я навел порядок.

Внимательно слушающие разговор девчонки недовольно запищали, но вмешиваться не решились. Незнакомец пугал их и интриговал. С кем же я разговариваю? С кустами жасмина, обильно разросшимися в палисаднике под окнами?

– И кого они испугались? – поинтересовался Герасим.

– Тебя, – просто ответил я.

– Меня? – Герасим искренне удивился, – да я букашки не трону! Блин, все настроение испортили.

– Да с кем ты разговариваешь? – не выдержала Марина. Девушки сразу притихли, любопытство оказалось сильнее страха.

– С Герасимом, – просто ответил я.

– Привет, девчонки, – вежливо поприветствовал пес. Девчонки недружно ответили.

– Ладно, давай спать, – прервал я разговор. Псина днем отоспится, будучи, так сказать в бессознательном положении, девчонкам надо страх прогнать и они будут трепаться оставшуюся ночь. Мне же хочется спать. У нас на завтра столько забот! Надо выспаться!

Велел Герасиму не шуметь и не отвечать на провокационные вопросы девчонок, лег, как и договаривались, с краю, ближе к окну. Рядом вполне предсказуемо оказалась Лиза. Так у нас с ней что-то наклевывается или нет? Впрочем, ей еще выздоравливать и выздоравливать. И физически, и душевно. Лег и сразу же наткнулся на кулачки девушки. Так Лиза обозначила зоны влияния. Черт с ней, буду спать.