Макс зло смотрел в ее прекрасно подведенные глаза и пытался сообразить, чего она задумала. Возможно, она знает, куда подевалась Оливия.

— Лив вернулась? — тихо спросил он.

— Не-е-ет! — скалясь и строя глазки, протянула девушка. — Но весь класс вызывали в полицию.

Она сделала загадочный вид и демонстративно умолкла. Все ее существо кричало: «ну давай, вытягивай из меня информацию!»

— Ты будешь говорить?!

— Ма-а-аксик, полегче, девушки — существа нежные, они грубости не любят, возьмут и трубочку бросят… и весь класс попросят не отвечать тебе… — не переставая хитро растягивать пухлые губки и слова, издевалась Оксана. — Ну же! Ты же вежливый парень, вспомни о манерах.

Макс шумно вздохнул и прикрыл глаза, медленно считая до десяти. Усмирив первое желание нажать на отбой и забанить бывшую навеки, он почти спокойно произнес:

— Что случилось? Почему вас всех вызывали в полицию? — и только по дергавшейся щеке и выступившим желвакам можно было понять, как трудно ему дается этот разговор.

— Масленкина соседка заметила вскрытую дверь и пропажу нашей одноклассницы. Она заявила в органы и те, как ни странно, начали поиски. И знаешь что-о-о? — округлила и без того огромные глаза красавица.

— Что? — нетерпеливо выплюнул Макс.

— В горах, у обочины дороги, обнаружился камень. Залитый человеческой кровью!

В глазах Макса все потемнело, сердце ухнуло и ушло вниз, а на голову, словно натянули противогаз.

— Мало ли чья кровь может там быть, — сдавленно пробормотал он.

— Да-а, — легко согласилась красавица, — если бы еще не кровавая лужица на асфальте рядом с разорванным рюкзаком Масленки! — мстительно припечатала она.

Макс сидел, ни жив ни мертв, пытаясь переварить информацию. Но мысли путались и сбивались. Оксана хорошо чувствовала его состояние и добивала окончательно:

— Полиция сразу связала исчезновение Масла и кровавую бойню в горах. Для пущей уверенности они сравнили группы крови нашей одноклассницы и той, с дороги. И-и-и? Ты уже догадался?

— Нет! — проорал Макс. — Нет, я не верю!

— Ма-а-аксик, ты уже большой мальчик и должен понимать, что людей иногда убивают. Вопрос сейчас в том, кто именно убил нашу Масленку? — Оксана не могла скрыть торжествующего возбуждения на лисьем лице. — Ты понимаешь, о чем я?

— Нет! — Платов уже не слушал ее.

— Нас вызвали и интересовались, кто видел Масло последним. И знаешь что? — тоном, которым объявляют шах, декларировала девушка. — Интересная картинка вырисовывается… О-о-очень интересная!

— Ты, тварь, на что намекаешь? — до Макса стало постепенно доходить — ситуация гораздо хуже, чем казалась до этого.

— Ох, как же грубо, Ма-а-аксик… — притворно надула губы красавица. — Я, пока, никому не намекала. Мудро промолчала, и Лидочке, рассказывать о том, как ты требовал Масленкин номер и адрес, запретила. Ключевое слово здесь «пока»!

— Ну да, я искал ее номер и адрес, и что? Это еще не означает, что я виновен в чем-то!

— Вот все это полиции и расскажешь, — мило скалясь, пропела Оксана. — А мы посмотрим, означает ли это что-нибудь или нет.

Макс силился собрать разбегавшиеся мысли в кучу, соединить разрозненный пазл, где главной загадкой была жизнь Лив или уже не жизнь.

— И что полиция считает? Много крови? Есть шанс, что она выживет, если это конечно, ее?

— Полиция уверена, что Масленка мертва, а тело ее, хорошо, если целое, где-то спрятано… — Оксана говорила страшные вещи, продолжая очаровательно лыбиться на камеру.

Максу стало дурно от одной мысли, что тело может быть «нецелым».

— Ма-а-аксик…

— Чего тебе надо?

— Тебя, — улыбнулась красавица.

— Это невозможно!

— Почему? Я ведь все понимаю, ну понравилась тебе Оливия — с издевкой произнесла она имя Лив. — Ну уединились вы в горах, потом ты ее отшил, поняв, кто она и кто ты, затем, видимо, она тебя… Даже если ты ее и…

— Заткнись дура! Я не трогал ее! — не смог сдержаться Макс.

— Всякое в жизни бывает, — сделав вид, что не слышит его реплики, продолжила Оксана, — ну поругались мы, милые бранятся — только тешатся… Лив уже не вернешь, а я девушка незлопамятная. Ни словом, ни делом никогда не намекну… — невинно потупилась она. — Подумай, Ма-а-аксик, не отвечай сразу, твоя девочка подождет, и ротик на замочке подержит. Пока подержит.

Макс со злостью нажал на отбой и еле удержался, чтоб не зашвырнуть смартфоном об стену.

«Напиться!» — свербело в голове. — «Нажраться, как свинья, забыться и больше не возвращаться в реальность, где ее кровь впитывается в асфальт и сохнет на камне…» Он подошел к портрету Лив, не понимая, почему ее лицо кажется ему размытым.

— Я не верю, что тебя уже нет! — говорил, подавляя влагу в глазах. — Почему ты не послушала меня? Зачем ушла? Все могло быть по-другому!

Макс быстро оделся, подхватил телефон с кошельком и, заперев дверь, вышел в хмурое холодное туманное лето.

Он шел по оживленным улицам студенческого городка, не разбирая дороги, выхватывая глазами из толпы девушек, хоть отдаленно похожих на странную одноклассницу, так внезапно занявшую место в его сердце. Не зная как очутился в крохотном баре, где под вечер собралась довольно шумная компания молодых людей. Им было весело — то и дело раздавался хохот, девичий визг и звуки вскрываемых банок пива или содовой.

— Водка есть? — обратился Макс к бармену, присев на высокий табурет у стойки.

— Ваш паспорт, пожалуйста, — вежливо, но твердо потребовал кругленький, как Колобок, хозяин бара.

Макс молча протянул документ и уставился на ряд бутылок с разнообразным алкоголем: чего там только не было! Но душе требовалась именно горькая. Только она была способна притушить горе, и то лишь на время.

— Ничем не могу помочь, — «Колобок» вернул документ и пояснил: — продажа алкоголя несовершеннолетним запрещена.

— Черт… — с превеликой досадой проговорил парень. — Что же мне теперь делать?

— Могу предложить колу, — бармен не издевался, он реально хотел помочь.

— Давай! — Макс был настолько подавлен, что спорить и доказывать что-то «Колобку» у него просто не было сил.

Сладкий пережженный вкус колол язык тысячей пузырьков, а сердце ныло и болезненно сжималось, едва Макс представлял себе беззащитные потемневшие потеки крови на камне и земле.

— Она не вернется… — тихо бормотал он, размазывая слезы, пытаясь скрыть их от остальных посетителей заведения. — Уже не вернется.

— Что-то случилось? — раздался рядом чей-то голос.

Мужчина средних лет в клетчатой пиджачной паре подсел за соседний табурет.

— Зачет завалили? Или сессию? — блеснул он очками в тонкой золотистой оправе.

— Вам какое дело? — невежливо буркнул Макс.

Мужчина пожал плечами, заказал кофе и, отпив, миролюбиво ответил:

— Здоровый взрослый парень рыдает у барной стойки… необычно, знаете ли. Сам был студентом, да…, ох и вредный профессор у нас был! Зачет пять раз ходил сдавать. Грустил не меньше вашего. А вот видите, теперь и сам профессором стал. Все образуется!

Макс вытер нос кулаком и уставился на клетчатого. Мужчине на вид было не меньше сорока. Среднего роста, отнюдь не атлетического телосложения. Волосы волнистые, рыжеватые; россыпь веснушек разбегалась от высокого лба до небольшого носа и щек, слегка подернутых светлой щетиной.

— Я еще даже не студент. Так, на курсы английского пока зачислен, — потянулся Макс за салфеткой.

— По вашему произношению, делаю вывод, что зря потратите ден…

Мужчина оборвал сам себя на полуслове, проследив глазами за рукой Макса и увидев кольцо на мизинце.

— Позвольте… — сдавленно пробормотал он, бесцеремонно хватая Макса за ладонь и поднося ее поближе к очкам. — Откуда ЭТО у вас?!

Макс поспешно одернул руку и с удивлением уставился на профессора:

— Что вы имеете в виду?

Мужчина заметно напрягся и зло сверкнул глазами из-под очков:

— Не прикидывайся! Интересно, кому «Оскара» за хорошую игру следует выдать?