На очередном привале Экор устало сказал:
— Прекрати терзать себя, Кос. Я же чувствую, о чем ты думаешь.
— Как ты можешь чувствовать то, чего не видишь? — буркнул я.
— Все мы видим, брат, — Лешак поддержал телохранителя. — Не вини себя в произошедшем. Все мы бойцы, и самого начала знали, на что идем. И твой глэйв знал. Все просто. Война.
— Но ведь это не моя война! — вырвалось у меня. — И я стремился спасти свою шкуру, а не драться за чьи-то интересы. Но я вовлек вас в свою авантюру! Тебе разве не обидно, Экор, что гибнешь ты за труса, сбегающего от чужой войны?
— Говори, что считаешь нужным, — усмехнулся Экор, — но ты уже давно в этой войне не чужой. Мы прошли сотни поприщ, и ты оказался не таким уж слабаком. Видел я типов и похлеще тебя.
— И с гранатами твоя задумка была правильной! — поддержал его Лешак. — Без «адского огня» мы бы до Шелестящих Лесов даже не дошли.
— Да ладно, — вяло отмахнулся я, вытягивая ноги, ноющие от быстрой ходьбы. — Убеждать можно сколько угодно, но в чем-то я просчитался.
— Мы переставали лить слезы и скорбеть после первых потерь, — Лешак закинул голову и внимательно посмотрел на вечереющее небо. — Потому что этих потерь становилось все больше и больше. И никто не говорил, что они напрасны. Любой из нас положит на весы победы свою жизнь. Если я заберу с собой в могилу хоть одного ублюдка — это тоже победа. А тебе низкий поклон, что сумел со своими друзьями перекрыть портал, чтобы лесовики больше не получили подмогу. Вот почему я пошел с тобой.
— Не ожидал от тебя такой проникновенной речи, — удивленно покачал головой Экор. — Ты всегда казался мне деревенским дуболомом.
— Просмотрела ваша контора? Не всегда, выходит, вы всесильны! — засмеялся Лешак.
К нам подошел один из орков, свирепо сверкнул черными глазами и грубо пнул лучника в колено.
— Встали, живо, buubinhoshi[16]! Идти быстро, не разговаривать!
И снова потянулись унылые поприща густых лесов, перелесков, бесконечных оврагов, пересекающих наш путь. От реки, берущей начало у водопада, мы отошли далеко, или, наоборот, русло повернуло в другую сторону. Потянулись предгорья, и в одном из лесков, покрывающих каменные пустоши, орки разбили лагерь. Бахтар умело расставил дозоры, а оставшиеся срубили пару сухих стволов и разожгли большой костер. Бояться партизанских рейдов росенских отрядов им было нечего. Глубокий тыл.
Через час, как только орки поели, Бахтар приказал накормить нас. Без особого рвения нам нажарили несколько кусков мяса из подстреленного по пути оленя, бросили к ногам.
— Пойдем рано утром, — сказал командир орков, подойдя к нам. — Я решил отвести вас в клан Секир. Старейшины решат, как вас умертвить. Я все-таки воин, а не палач. Мне противно будет выпускать вам кишки по дороге, хотя причин для этого полно.
— Благородство от тебя так и прет, — съязвил я. — Спасибо, что подарил нам несколько дней жизни.
— Да, я умею быть благородным, не чета тебе, хитрая змея! Я не забыл, как ты хотел столкнуть нас лбами с Клыком! Впрочем, с мудрыми стариками я сумею договориться, чтобы они отдали тебя мне! Ты уже дрожишь, червяк?
— Не дождешься, урод, — был мой ответ. Подошва сапога орка впечаталась в плечо, и я завалился навзничь. Сжавшись в тугой комок, в предчувствии, что меня сейчас будут бить долго и со вкусом, я приготовился к боли. Но Бахтар сплюнул на землю и удалился, недовольно ворча под нос свои поганые ругательства.
— Зря ты его кусаешь, — заметил Экор. — Нам нужны силы, а не перебитые кости. Давай, договоримся, молчим, лишний раз не болтаем языком. Лучше получить пару раз по ребрам, чем тебя изобьют в порыве злости.
— От них не убежишь, это не тупоголовые лесовики, — хмуро ответил я, стряхивая с плеча остатки сырой земли и листьев. — И нас нет в запасе магов-стихийников.
— Кто знает, — задумчиво хмыкнул Экор.
— Лично я убегу при первой же возможности, — бросил Лешак, расправившись со своим куском мяса. — А то через три дня сам сдохну от такой пищи!
— Значит, договорились, — вздохнул я. — Только бы еще от веревок освободиться. На привалах нам руки развязывают, но при движении у нас нет шансов.
— Вот на следующем привале и бежим, — прошептал Лешак. К нам приближался один из орков. Не стоило посвящать его в свои планы. Пусть остается в счастливом неведении. «Счастливый» орк хмуро посмотрел на нас, оценивая степень опасности, посчитал, что и так сойдет.
— К дереву! — пролаял он. — Сесть вокруг!
Мы подчинились и оказались плотно привязанными к сосне. Орк для верности затянул веревку, подергал ее и удовлетворенно похлопал по щеке Лешака. Лучник дернулся и ожег яростным взглядом нахала. Экор тут же тихо и предостерегающе кашлянул. Дескать, держи себя в руках и не дергайся.
Орк удалился, но мы видели, что свободные от дежурства бойцы располагаются так, чтобы видеть нас все время. Костер освещал нас достаточно хорошо, и совершить какие-то действия, не привлекая внимания орков, было невозможно. Экора это не беспокоило. Он, оказывается, не терял времени даром.
— В дозоре шесть бойцов, — тихо прошептал он, сидя спиной к нам. — Еще двенадцать в лагере. И шаман. До следующей ночевки нас будут держать на веревке. Развяжут, чтобы покормить. Вот тогда и убегаем. А там, как Анар распорядится нашими судьбами.
Меня разбудил невнятный шум со стороны костра. По отдельным выкрикам и возгласам на орочьем я ничего не понял, а суматошное мельтешение на фоне огня принял за очередную смену дозора. Может, кому-то не достался глоток честно заработанного самогона, а может, не поделили время стражи. Такое тоже бывает. Пошумят — успокоятся после двух-трех разбитых носов.
Шум, однако, только разрастался. Я услышал рык Бахтара, его массивную фигуру, размахивающую руками.
— Да что там у них? — проворчал я, шевеля затекшими плечами. Сидеть привязанным к дереву, когда веревка сдавливает грудную клетку и не дает возможности размять руки — удовольствие сомнительное.
— Кажется, кто-то зарезал двух дозорных, — откликнулся Лешак. Он тоже, оказывается, не спал, и напряженно вслушивался в гортанную речь орков. Я мог разглядеть только профиль лучника, его хищный, с маленькой горбинкой нос. Сидел он справа от меня, но с лучшей позиции. Вся сует ему видна как на ладони. Показалось даже, что у проводника уши зашевелились. Настолько он увлекся происходящим.
— Н-да, точно, так и есть, — прервал недолгое молчание Лешак. — Убили двоих, прямо на посту. Даже пикнуть не успели. Их Бахтар обнаружил при обходе.
— Кажется, у нас появились союзники, — с небольшой долей иронии произнес Экор, до этого не подававший голоса.
Мы резко замолчали, так как увидели орков, идущих в нашу сторону. Пятеро бойцов с готовым к бою оружием и приготовленными факелами тщательно обшарили всю местность, прилегающую к лагерю, и только тогда успокоились. Один, самый недоверчивый, проверил веревку, не провисает ли она, не развязал ли кто хитрые узлы, после чего со злостью пнул Лешака в бок.
— Syini bhina?[17] — возмутился лучник.
— Hat talkat, shira![18] — резко выдохнул орк и еще раз с видимым наслаждением врезал по ноге Лешака.
В этот раз он предпочел промолчать. От взвинченного ночным происшествием орка можно было ожидать чего угодно, вплоть до секиры по голове. Остальные лесовики с перекошенными от злости и страха лицами нисколько не осуждали действия своего товарища, и готовы были присоединиться к экзекуции.
— Быстро разошлись, болваны! — рядом с нами неизвестно откуда вырос Бахтар. До этого он развивал бурную деятельность на другом конце лагеря, и когда успел подобраться к сборищу своих бойцов — так никто и не понял. — Усилить охрану! Сундаш, рыбья твоя башка! Я приказал охранять Иралуша! А ты почему здесь с этими бездарями?
Удивительно, но Бахтар ругался на росенском языке, нисколько не заботясь о том, что его могут не понять неграмотные подчиненные. Но его поняли. Ворча и глухо ругаясь, все разбежались выполнять свои обязанности. Бахтар не стал долго задерживаться, окинул нас внимательным взглядом и тоже исчез в дрожащих отсветах костра.
