Но страха не было. Для него просто сейчас не имелось места в сознании. Из всех эмоций остался лишь мрачный азарт боя.

Отвращения на этот раз не было — возможно, потому, что Зелма поняла: ракетные комплексы могли управляться и дистанционно.

«Так, стреляют примерно оттуда… — Взгляд разведчицы обвёл на обзорном экране участок поверхности спутника у горизонта. — Установок десять, наверное… А ну-ка…»

Увернувшись от пары вражеских снарядов, которые по инерции попали в грунт и подняли тучи пыли, в вакууме тут же осыпавшейся обратно, Зелма выпустила очередь из трёх ракет, чуть сместила прицел — ещё три, затем опять.

Первые боеприпасы — один-два из каждой очереди — явно были сбиты в полёте. Взрывы становились видны над поверхностью максимум через десятую долю секунды после того, как Зелма отпускала на миг гашетку после каждой серии выстрелов.

Зато следующие нашли свои цели. И через полсекунды после каждой очереди на обзорных экранах вставал столб огня и пыли.

Три ближайших орудия были уничтожены. А остальные находились дальше, и на их выстрелы автоматика истребителей среагировать успевала, выпуская наперехват последние ракеты из боезапаса.

И тут Зелма заметила на специально выделенном обзорном дисплее промелькнувший внизу провал в грунте. Не кратер, а именно провал, будто проделанный снарядом. Хотя уничтоженные зенитные установки вроде бы находились дальше…

— Слушайте все! — крикнула она в микрофон внутри кислородной маски, разворачивая машину и словно не ощущая новой большой перегрузки. При этом Видевская едва не вылетела из кресла вбок, а «пассажиров» снова вдавило в стенку. — Я нашла шлюз! Все за мной! Кто не сможет пролететь в него, пусть стреляет в грунт рядом!

Разведчица совладала, наконец, с инерцией истребителя, ещё больше погасившего скорость, и направила его в обнаруженную дыру.

Аккуратно провела машину в расстрелянный днём при побеге шлюз, затем через проём от искромсанных лазером створок и отключила двигатель. Истребитель мягко ткнулся носом в стену ангара, оттолкнулся и стал очень медленно дрейфовать назад — буквально по сантиметру в секунду. Закон сохранения импульса, только и всего.

Зелма отметила, что красные звёздочки на радаре перестали появляться издали. Значит, враги больше не стреляют из зениток. Боятся разгерметизировать коридоры? Может быть, просто ждут прибывших внутри спутника?

«Вероятно, и то, и другое сразу, — решила разведчица. — Глупо стрелять по самим себе, чтобы уничтожить противника. Всё равно что пытаться ножом убить на себе комара… А мы им нужны, это точно. Другой вопрос: как заложники или возможные будущие агенты?..»

Обзорные экраны вдруг как будто заволокло пылью, мелькнули отблески близкого взрыва. В стену ангара близко от машины ударились и отскочили каменные обломки.

Через несколько секунд в ангаре оказались ещё четыре истребителя.

Не все так легко погасили скорость, как Зелма. Одна из машин — управляемая, судя по всему, рядовым Глебовым, — ткнулась в покрытую металлом переборку с такой силой, что пробила её насквозь и застряла. А из ангара были видны лишь корма, задняя сторона крыльев да стабилизаторы.

«Эта часть плана завершена, — подумал Миронов. — Мы прибыли».

— Внимание, — обратилась ко всем Зелма. — Без команды кабину не открывать, наружу не выходить! Там вакуум! Бойцам загерметизировать броню и включить магниты на подошвах! Вырвать кислородную маску из панели управления, отсоединить шланг, дать одному из сталков на каждом борту! Сказать, чтобы рукой прижимал как можно сильнее… Если местных двое, пусть второй приложит к лицу шапку и задержит дыхание! Секунда и Терция, пилотов — в наручники и с собой! Пусть тоже зажмурятся и не дышат! При выходе всем, кто без брони, держаться за кого-нибудь из солдат! Как поняли?

Из динамика бортового комма донёсся утвердительный ропот.

«Молодец, Зелма! — Миронов не стал на этот раз подавлять довольную усмешку. — И это предусмотрела!»

В эти мгновения он как никогда был горд своей подчинённой.

— Действуем как можно быстрее, но без суеты, — продолжала тем временем Видевская. — На счёт «ноль» разгерметизировать кабины, откинуть панели и выйти наружу! Тут, похоже, дверь успели новую поставить, поэтому вылезайте, и через две секунды — залп! Итак, поехали… Пять, четыре… ноль!

«Хотя бы томительное ожидание на три секунды сократила», — подумал Миронов, помогая Зелме справиться с фонарём кабины.

Наконец, панель была откинута, и весь воздух вмиг улетучился в окружающий вакуум. Подполковник схватил зажмурившуюся разведчицу за плечо и первым выпрыгнул наружу.

Он учёл низкую гравитацию, так что прыжок получился выверенным и осторожным. Отлетев вместе с Зелмой к боковой стене, Миронов «приклеился» подошвами к металлическому покрытию, одной рукой легко поднял плазмер и прицелился в тускло освещённый лампочками с внутренней стороны фонаря кабины прямоугольник двери.

Краем глаза отследил, как другие группы покидают машины и нацеливают оружие, бросил в канал связи:

— Готовы? Огонь!

Множество струй плазмы ударило во внутреннюю стенку ангара. Зелма ощутила это даже сквозь сомкнутые веки, но жара не почувствовала: вакуум представлял собой идеальный теплоизолятор.

А Миронов уже оттолкнулся от боковой стены и летел головой вперёд в проделанную дыру, с краёв которой ещё слетали моментально испаряющиеся капли металла — и через которую только начинал выходить наружу воздух из коридора…

«Опять волосы опалю, — промелькнула мысль у Зелмы, когда её снова дёрнули за плечо, увлекая вперёд. — Или нет?.. Лишь бы быстрее, чтобы не лопнули от перепада давлений барабанные перепонки!»

Она открыла глаза только в тот момент, когда почувствовала на лице сильное дуновение воздуха, который с резанувшим по ушам свистом вырывался из пробоины.

— Туда! — Из-под маски прозвучало разве что гнусавое гудение, но палец разведчицы чётко указал налево по уходящему на сотню метров вдаль коридору.

Миронов кивнул, отпустил Зелму и понёсся в нужном направлении с плазмером наизготовку; магнитоступы громко стучали о покрытие пола. Разведчица отшвырнула ставшую ненужной маску, оглянулась, прищурившись, чтобы выходящий в вакуум воздух меньше резал глаза, заметила остальных, которые вслед за ней врывались в светлый коридор, и поспешила за подполковником, отталкиваясь, как и при своём побеге, ногами от стен.

Маршрут она ему в общих чертах обрисовала ещё на Сталкерре, но пойти следом всё равно было нужно. Их собственная стрельба должна была быть только ответной.

Смерти, по мнению Видевской, заслуживал только тот или те из экологов, кто по его приказу застрелил Матвея и Астрид. Убийцу она была готова пристрелить лично, а вот Фокс… Она не была уверена, что на него у неё поднимутся руки с плазмером, но считала, что он должен ответить за всё, что совершил.

Свист воздуха сзади неожиданно стих, и Зелма невольно обернулась.

Теперь путь к разгромленному ангару перегораживала стальная переборка: видимо, автоматически выдвинулась из потолка. Разведчица вздохнула с облегчением, увидев, что по эту сторону внезапно появившегося барьера находятся все члены их отряда. Даже вражеские пилоты — тех со скованными руками вели в хвосте.

Зелма догнала Миронова на развилке… и вдруг поняла весь смысл задуманного Фоксом плана. «Нас ждали, — подумала она, невольно сбросив скорость и едва не проскочив поворот направо. — Практически с распростёртыми объятиями… И мы сейчас толпой идём туда, где нас схватят. Прямо в руки мятежникам… и двум десяткам сталков, которые ещё вчера продали бы душу за возможность нас заколоть мачетом или перестрелять. Всё-таки мы выбрали очень извращённый способ самоубийства. А ведь могли бы просто повредить двигатели истребителям и за пару дней найти и взять в плен всех оставшихся в живых боевиков на Сталкерре…»

Миронов остановился на следующем повороте, и разведчица затормозила рядом. Они уже миновали дверь бокса, где ранее содержали Зелму, и им оставалось пройти метров двести до зала, в котором Фокс разговаривал с ней. Но теперь это расстояние казалось разведчице почти непреодолимым.