— Товарищ подполковник, докладывает лейтенант Налимов! Задание выполнено… ну, как сказать…

— Что у вас там? — вздохнул Миронов, ничуть не удивившись оговорке подчинённого. — Всё-таки подстрелили кого-то?..

— Это не мы. Ямато при попытке захватить её застрелилась. Мванзу удалось взять живьём — правда, пришлось вырубить, но это не страшно… Сейчас выдвигаемся назад. Указания будут?

— Будут. Труп возьмите с собой: захороним вместе с остальными… Прочие указания — по возвращении. Конец связи.

Деревня Сталочная, 19:58.

— Только не шумите сильно, он ещё слаб… — негромко сказала Иша, пропуская всю группу внутрь бани, где на дощатом полу лежал Омель и было в меру натоплено — не так, чтобы пришлось полностью раздеться, но и чтоб не замёрзнуть.

— Иша, это вы?.. — спросил подросток и закашлялся. Когда кашель прошёл так же внезапно, как и появился, Омель приподнялся на локте, увидел всех вошедших и таким же слабым голосом сказал: — Здравствуйте, велк Нурс. Привет, Лас, Плющ, Ксюня… Мне тут рассказали, что это вы меня оттуда вынесли… ну вы понимаете…

— Это всё Лас, — сказал Нурс. — Я к этому не имею никакого отношения.

— А почему это ты кашляешь? — удивилась Иша, в мгновение ока оказавшись на полу рядом с Омелем. — Хотя понятно: тебя же полдня по морозу таскали, вот и простыл…

— И ничего не полдня, — пробурчал Нурс и вместе с остальными также сел на пол около подростка. — Час, не больше… Если считать от нападения, то и полчаса…

— Омель, ты в порядке? — спросил Лас, расстёгивая куртку: всё-таки в помещении было достаточно тепло.

— Почти, — усмехнулся тот и смог, наконец, сесть, прислонившись спиной к стене; Иша уже отошла от него и присоединилась к остальной группе. — Голова только трещит, а так вполне ничего… Зачем вы все пришли? Я вам зачем-то нужен, да?

— «Зачем-то»… — фыркнул Нурс. — Ещё одна человеческая единица нашей боевой команде не повредит, когда придётся…

— Что придётся? — насторожился Омель. — Почему — боевой? Что вообще происходит? Восстание провалилось, да?

— Ты ему ничего не рассказала? — спросил Нурс у Иши.

— Не успела, да и не хотела расстраивать сразу после пробуждения…

— О чём рассказывать? Что в деревне творится, спрашиваю? — Омель теперь был уже конкретно напуган.

— Такое дело… Сразу после того, как всех «повстанцев» скрутили…

И Нурс быстро ввёл ошарашенного подростка в курс событий.

Полминуты Омель сидел неподвижно, глядя в пол и разинув рот: настолько потрясла его история последнего часа. Затем он, видимо, переварил услышанное, вернул челюсть на место и снова взглянул на сидящую напротив компанию.

— Ну, если так, то понятно, почему — «боевая команда»… — сказал он. — А с Линой что? Она жива?

— К сожалению! — со злостью прокомментировала Ксюня. — Твоя подружка заварила всю эту кашу, из-за чего мы лишились почти всего, что имели раньше! Деревня по большей части сожжена (не чувствуешь, как снаружи гарью несёт?), всех сталков здесь осталось десятка полтора — и во всём этом виновата Лина! Чтоб её…

— Не будь столь категорична, Ксюня, — сказал велк Нурс. — Лина только создала условия для выявления «повстанцев» теми, кто всё вокруг разбомбил. Мятежники напали бы независимо от того, кто возглавил бы восстание; а так они хоть узнали, кого следует забрать…

— С вашей помощью, кстати! — вставил Лас.

— В смысле? — не понял Омель.

Пришлось объяснять ему ещё и это.

— Но теперь вы раскаиваетесь во всём, велк, и хотите это искупить! — воскликнул подросток, узнав новую часть правды. — И Лина, я уверен, тоже! Почему вы ей не хотите дать такую возможность?!

— Потому что… — начала было Ксюня, но её прервал Лас:

— Лина ещё не всё осознала. У неё на уме лишь ты и твоё состояние. Это для неё сейчас превыше того, что грозит ей и по умолчанию всем нам.

— Но вы хотя бы дайте ей возможность показать, что она раскаивается в совершённом!..

— Давайте отложим эту дискуссию на потом, — сказал Нурс. — Омель, вот что я бы хотел у тебя спросить: ты помнишь, видел ли ты что-нибудь, пока был без сознания? Просто с Ксюней вышло примерно так же, как и с тобой: ударилась в лесу головой об дерево, — а потом оказалось, что у неё в это время работала новая сверхспособность — видение того, что происходит в другом месте и даже времени. Правда, только на тот раз… или нет, Ксюня?

— Только тогда, — покачала головой сталочка. — Пока не повторялось. Может, это вообще просто сны были… странные…

— Ладно, возможно, ещё будет… Ну так как, Омель, — ты что-нибудь помнишь?

— Нет, ничего. Даже тот миг, когда меня, как вы говорите, ударили, не помню…

Нурс вздохнул:

— Что ж, глупо было рассчитывать на точное повторение прошлого сценария… Приходи в себя, Омель, пока ещё есть время. А мы, пожалуй, пойдём… Лас, у тебя дом уцелел?

— Вроде бы да. Сгорела же в основном середина деревни…

— Хорошо. Ты не откажешь нам в просьбе разместиться всем у тебя? Обещаю, это на одну ночь. Да и спать мы можем на чём угодно…

— Да я-то не против, — пожал плечами Лас. — Но вдруг за Омелем на всякий случай присмотреть надо?..

— Да не надо, я же не маленький… — попытался было возразить подросток, но его перебила Иша:

— Я присмотрю. И даже, наверное, пущу ненадолго к нему Лину, раз она так рвётся…

— Нет! — крикнула Ксюня. — Вы что, позволите…

— Да, позволим, — ответил Нурс и поднялся на ноги. — Пойми, никто не может быть виноват абсолютно во всём. Например, в том, о чём не знал. Или не догадывался… Иша, оставляю мелкого тебе. Только, чур, без глупостей!

— За кого вы нас принимаете… — усмехнулся Омель и тут же скривился от боли в голове.

— Ну всё, пошли тогда, — сказал Нурс и первым вышел наружу.

Вслед за ним баню покинули Лас, Ксюня и Плющ.

Омель зевнул и привалился к стене ещё и затылком, снова стиснув зубы от всплеска боли под шапкой.

В конце концов, все они устали. Это был длинный день, который однажды должен был закончиться…

— Отец, я тут подумал… — сказал Плющ, когда они всей компанией направились к дому Ласа. — Если ты знаешь о предстоящем новом нападении, то, может, расскажешь об этом военным?

— Да, Плющ, я так и сделаю. Сегодня же, пока ночь не продлилась слишком долго. Ведь нападение начнётся до рассвета… а нам всем ещё надо выспаться перед тем, как придётся убегать, скрываться и защищаться. И тогда будет уже не до сна…

* * *

20:25.

— Заносите, — сказал Миронов, распахивая изнутри дверь дома у северной окраины, выбранного для содержания пленных экологов.

Командующий войсками планеты был всё в том же боевом комбинезоне, только без шлема, который лежал в углу на одной из лавок.

Четверо бойцов из тех, что были отправлены в лес, внесли в помещение два тела — Джорджа Каспера и Рауля Мванзу; повинуясь жесту подполковника, опустили их на пол у дальней стены по разные стороны от стоящего рядом стола и вышли.

А Миронов подошёл к столу, порылся в лежащей на нём аптечке (личной, со множеством дополнительных препаратов, которые еле помещались в запасных кармашках контейнера) и зарядил в инъектор содержимое одной из ампул. Шагнул к экологам, опустился на пол и вколол обоим по половине объёма мутно-зелёной жидкости.

Затем он отложил инъектор, снял с пленных коммы, взял со стола две пары наручников — также из личных запасов, до этого покоившихся в наспинном кармане брони комбинезона, — и приковал ногу каждого эколога к одной из ножек стола. Закончив с этим, встал, сложил аптечку и отработанным движением отправил за спину, в специальное углубление между слоями брони из металлопласта со встроенной кевларовой сеткой. Потом вынул из нагрудного кармана комбинезона аккумулятор, подошёл к стене, подсоединил к клеммам выключателя и нажатием кнопки замкнул цепь; помещение осветилось белым сиянием электролампочки над столом.