Тайлер содрогнулся.

— Бери меня за руку, — велел Шип.

— Куда мы пойдем? — спросил Тайлер.

— Отличный вопрос. Мы отправимся через эфир к Змеиному выгону.

Галлейский флот повернул с озера на Великую реку Хуран. Разбили лагерь на три дня, разожгли огромные костры, согрелись и скромно пообедали. Черный Рыцарь подготовил своих людей со всеми предосторожностями — собрал их и отдал приказы, игнорируя стенания де Марша.

Флот отбыл после воскресной мессы, и Черный Рыцарь провел его через ночь при свете масляных ламп на кормах четырех боевых галер, приободряя матросов призывами и воодушевляющими речами. В понедельник, когда рассвело, он глянул с кормы своего «Святого Михаила», пересчитал лодки и остался доволен числом.

— Теперь поглядим, — сказал Черный Рыцарь.

Оливер де Марш предпринял еще одну попытку. С потерей слуги он остался и без доверенного переводчика — Люций был убит имперскими войсками, которые, материализовавшись из снега, сорвали и без того сомнительную кампанию Черного Рыцаря против Южного Хурана. А с Люцием он мог попытаться напрямую связаться с вожаками Хурана Северного.

Но выбора у де Марша не было, а потому он нацепил личину смельчака и поднялся на ют.

— Сэр рыцарь? — окликнул он. — Сэр Хартмут?

Черный Рыцарь наградил его недоброй улыбкой.

— А, купец! Явились меня разубедить? М-м?

Де Марш кивнул.

— Ваш замысел, сэр рыцарь, не поможет ни королю, ни вашей репутации.

Сэр Хартмут расхохотался, затем смех угас.

— Меня, купец, неспроста называют Черным Рыцарем, и то, что я задумал, вполне соответствует моей репутации. На самом деле все, что я делаю, отчасти совершается ради того, чтобы эти лесные твари запомнили меня и боялись.

— Они будут вас бояться, а раз храбры — пойдут на вас войной, — предупредил де Марш.

— Храбры? Де Марш, Южный Хуран был бы у меня в кармане, если бы эти трусы выполнили мой приказ. Даже без них...

Де Марш закусил ус и встал тверже.

— Вам все равно было не выстоять против профессиональной армии и цепи надежно обустроенных фортов. Вы не могли захватить Осаву, а потому взятие Тикондаги — цель столь же далекая, как вон та птица в небесах. Мы бы не взяли Осаву, даже если бы пришедшие из-за Стены стали бездумными автоматами и бросились на ее укрепления. Вам хочется переложить на них вину за ваши — наши — промахи.

Де Марш приготовился к смерти.

Гнев промелькнул на лице Черного Рыцаря, как летний ливень: пришел — и схлынул. Сэр Хартмут перебрал бороду.

— Вы славный малый, де Марш. Я вас зауважал — вы не из наших, но не трус. Однако в вопросах войны вы круглый болван. Пришедшие из-за Стены не стоят пердка, и мои люди — как и ваши — докажут это за час. Так что весной я кое-кого из них возьму и сделаю солдатами — настоящими солдатами, как было в Ифрикуа. Они обучатся и будут повиноваться.

Де Марш подавил желание заорать — или затрястись, как осиновый лист.

— Вам нельзя штурмовать Мон Реаль. Это крупнейшее поселение пришедших из-за Стены на севере. Его не пытались взять даже войска Альбы, даже на пике власти старого короля. Как и морейцы.

— Ну так тем более они дураки. Смотрите и учитесь, купец! Ваш вариант мог бы сработать, но слишком медленно. — Черный Рыцарь смахнул со шлема пару мотыльков. — Весной, когда растает лед, по реке прибудет еще один флот, который доставит мне новых солдат. Людей, которые охотно пойдут за мной — за трофеи, а то и во имя Божье.

Он улыбнулся, и эта улыбка стала последней каплей.

— Вы добьетесь, что нас перебьют! — вскричал де Марш. Мотыльки порхнули прочь. — Вы навлечете на нас гнев и Божий, и всех приличных людей!

Сэр Хартмут рассмеялся.

— Послушайте, купец. Я человек чести и живу по закону войны. Я сделаю это открыто, не под покровом тьмы, и мое послание прозвучит во всеуслышание. Я совершу точно то, что совершали морейцы и альбанцы, то, чем занимался каждый человек, впервые оказавшийся в Новой Земле. Пришедшие из-за Стены не люди. Они вне церкви и цивилизации. Их смерть не запятнает наших клинков.

— Вы безумны! — выпалил де Марш.

Двое матросов схватили его сзади.

— Это я уже слышал, — сказал Черный Рыцарь. — Однако короли продолжают меня нанимать. Так кто же из нас безумен?

От Великой реки еще поднимался туман, когда флот поравнялся с Мон Реалем, а сэр Хартмут взял у ординарца галлейский флаг и первым вышел на нос, который с плеском взбороздил мелководье и ткнулся в берег. Горстка ранних пташек из крупного города пришедших из-за Стены явилась помочь галлейцам высадиться, и сэр Хартмут стремительно миновал их, а его моряки вместе с матросами де Марша построились сзади, горя, как и солдаты, нетерпением; они опустились на колени, получили благословение священника и похватали оружие.

В гущу матросов затесался местный мальчишка. Высмотрев нужное, он быстро протянул руку — схватил кинжал и со смехом бросился наутек.

Один военный моряк вскинул арбалет и небрежно выстрелил ему в спину. Арбалет был новой модели, стальной, а потому стрела прошила мальчишку насквозь и несколько ярдов проволокла его тщедушное тело. Матрос с пристыженным видом забрал свой нож.

С пригорка заголосила сестра мальчугана.

По кивку сэра Хартмута другой моряк заткнул стрелой и ее.

— Я вручаю сей остров, реку и ее берега королю Галле! — объявил сэр Хартмут. Он двинулся к городу по широкой тропе.

Его оруженосцы и тяжеловооруженные воины последовали за ним рыхлым клином, а моряки выстроились по бокам.

Арбалеты кашлянули, и те пришедшие из-за Стены, кто по оплошности встал спозаранку, умерли первыми.

Мон Реаль выставил часовых, но это были честные люди, которые не могли поверить в предательство союзников. Они забили тревогу, только когда первые языки пламени лизнули продолговатые здания.

Мон Реаль располагал почти тысячей воинов.

Они выскочили из хижин и домов, были застрелены и полегли в уличной грязи. А некоторые, бездоспешные, попытались сразиться с сэром Хартмутом и его рыцарями, когда те принялись гасить мелкие очаги сопротивления. Сэр Хартмут разделил город на четыре части, и его войска зачищали по одной за раз, опустошая улицы и поджигая пару-тройку домов. Когда над дальними горами всплыл красный шар солнца, сэр Хартмут перелез через палисад крепости, чему поспособствовали сугробы, уже скопившиеся у стен. Пал последний очаг организованного противодействия.

Офицеры двинулись через город, приказывая матросам тушить пожары, раздавая дома солдатам и выгоняя жильцов на снег. Выжившие стояли и с каменными лицами взирали на то, как их укромные лачуги превращаются в жилье для недавних союзников. Затем их сбили в группы и сковали между собой.

С какого-то старика сорвали беличью мантию. Он с императорским достоинством развернулся и плюнул сэру Хартмуту под ноги.

Сэр Хартмут посмотрел ему в глаза.

— Значит, вы не желаете послужить мне союзниками? — проговорил он. — Быть посему! Во славу Господа послужите рабами.

Несмотря на плохую погоду, путь на юг превратился в почти триумфальное шествие. Мэг с Красным Рыцарем наводили ледяные мосты через Вьюн, и Мэг, пока капитан соединял свои башнями, добавляла к собственным вздыбленных морозных скакунов. Том содрогался от отвращения, но многие солдаты были в восторге. Их восхищение возросло, когда чародеи прикрыли их от коварной пурги огромной сверкающей полусферой.

Ко всенощной они достигли Килкиса, самого западного селения на пути к Зеленым холмам и последней морейской деревни перед гостиницей в Дормлинге. Городок был полностью готов их встретить, и Мегас Дукас провел свое войско парадом под стенами заснеженной крепости.

— Никаких грабежей и насилия. Того, кто украдет или изнасилует, ждет казнь, а те, кто будут на это смотреть и молчать, отправятся в ад заодно. — Он осмотрел свою маленькую армию, и все безмолвствовали. — Близится Рождество, и эти люди боятся нас, как сатаны, восшедшего на землю. Докажите им, что они заблуждаются, и я обещаю, вас ждет награда, когда придет день. А то и в жизни грядущей. — Он усмехнулся. Стоявший слева Гельфред скривился. — Для победы в войне это важнее, чем разгромить врага на поле боя. Ступайте и ведите себя пристойно. Иначе поплатитесь. Разойдись!