Галаад подобрал под себя ноги и воздел факелы, безжалостно освещая убийцу в последние минуты его жизни. Тот полыхал — жир и плоть сгорали стремительно, и вот он перестал кричать, а почерневшие кости с шипением погрузились в снег и погасли.

Над толпой поплыл аппетитный запах жареной свинины, и какую-то женщину вырвало недавним обедом.

Галаад всхлипывал.

Королева огляделась и увидела рядом леди Альмспенд, а чуть подальше — леди Сильвию. Но леди Эммоты не было.

К ней подошел галлеец — граф д’Э.

— По-моему, вашему величеству угрожает опасность, — заметил он.

Она отступила на шаг. Галлейцы окружили ее со всех сторон.

— Я здесь, ваше величество. — Писклявый, бабий голос Танкреда не вязался с его массивным сложением и одной уцелевшей бровью.

— Позвольте проводить вас к королю, — сказал граф.

Он поклонился и удержал ее за руку деликатно, без тени дурных намерений.

Один галлеец, одетый в цвета д’Э, положил руку на грудь другого, толкнул, и тот рухнул.

Граф, как тисками, сжал и придавил плечом ее руку, словно они боролись. Он поволок ее прочь. Она чуть не упала и подавила вскрик.

— Ваше величество в большой опасности, — пробормотал граф. — Мои люди прилагают все усилия, чтобы ее устранить, но под ударом очутились вы лично. Клянусь, что моя родня ни при чем. Я бы знал. Идемте.

Д’Э потащил королеву по льду, и она утешилась тем, что оба ее оруженосца остались рядом, вооруженные короткими мечами и в кольчугах под меховыми коттами. Факелы Галаада продолжали гореть огнем больше белым, нежели красным, и разгоняли тьму на расстояние полета стрелы.

— Мои фрейлины! — воскликнула она вдруг.

Граф остановился и обернулся.

— Мсье д’Эрблэ! — крикнул он. — Королевские фрейлины!

Стоявший на границе света мужчина в черной сутане поклонился. Сопровождаемый десятком человек, он устремился обратно во мрак.

Толпа вокруг начала сгущаться, как лед в ведре с водой. У королевы затекла правая рука — так крепко держал ее граф. Мелькали встревоженные лица: мужчина в красивой шляпе поклонился и последовал за ней, а потом она увидела рослого юношу, Тома, который поступил так же.

На реке сбилась в кучу дюжина факелов, и она поняла, что король где-то там. Облегчение было столь глубоким, что у нее задрожали колени.

Король смеялся, беседуя с графом Приграничья и мастером торговли. Он обернулся и подал ей кубок с вином, а хорошенькая молодая женщина с рыжими волосами дернула его за руку.

— Идемте же, ваше величество, — позвала она.

Королева взяла кубок, а рыжая особа быстро присела в реверансе и отступила в толпу.

Король уловил напряжение по ее руке и поджатым губам графа д’Э.

— В чем дело?

Граф д’Э поклонился.

— Я точно не знаю, ваше величество, но на вашего оруженосца напали, и я испугался за королеву.

— Он правильно сделал, — вставила королева. — Я в этом уверена. Король вернул д’Э поклон.

— В таком случае благодарю вас, мессир, как и всегда. Мы должны возобновить танец, иначе пойдут разговоры.

Он взъерошил юному Галааду волосы.

— Что с тобой случилось? Ты белый, как снег.

— Я... ударил человека. — У Галаада перехватило дыхание. — И он сгорел, как факел.

Король помолчал, уже занесши ногу, чтобы шагнуть.

— В самом деле? — спросил он. — Есть одно пророчество... впрочем, уже не важно. — Он склонился к своей королеве: — Странная ночь, и я буду рад, когда она закончится.

Они вернулись на реку, и королева вновь предалась танцам. Воздух загустел, и ей стало трудно дышать. Она решила, что с факелами неладно...

Затем она перешла к незнакомцу — коротышке с черной бородкой клинышком. У него была ослепительная улыбка и угольно-черные глаза.

Позади него в круге...

Укрывшись в каком-то сарае, он собирал свое оружие. Все восемнадцать стальных частей арбалета он разложил на грязном плаще с капюшоном из белой шерсти. Он взводил его посредством встроенного в корпус винта, умел управиться с ним одной рукой и разрядить, надавив большим пальцем на курок в верхней части. Арбалет изготовил этрусский мастер, а стрелы были снабжены стальными наконечниками. Сам арбалет представлял собой стальную пружину длиной в размах рук и был не только искусно сконструирован, но и оснащен герметическим устройством, которое помогало стрелку подкручивать винт при зарядке.

Каждый дюйм сверкающей стали он очистил от влаги и грязи, после чего смазал лучшим китовым жиром.

Покончив с делом, он бережно взвел арбалет, поставил на массивный предохранитель, который придерживал пружину, и сунул в заплечную корзину лудильщика. Он год учился с ним обращаться, но все равно всерьез опасался носить его за спиной заряженным и взведенным.

Правда, со страхом он боролся всю жизнь, а потому отпер дверь сарая, где прятался, натянул поверх замшевых перчаток промасленные шерстяные рукавицы и пристроил корзину за плечи.

Он продрог до костей и знал, что за ним охотятся.

Кронмир ждал там, где обещал, — под аркой старинного акведука, ровно в пять, когда зазвонили колокола. Наемного убийцу слегка удивили отголоски ликования на большой площади — столь громкие, что долетали за милю и даже дальше.

На Кронмире был праздничный рождественский колпак и длинное одеяние, как у купца, но венчик из ягод уведомлял о безопасности, и убийца подошел без боязни.

— Христос воскресе! — произнес он. Так говорили не на Рождество, а на Пасху: последний знак того, что все хорошо и спокойно.

— Воистину воскресе! — отозвался его наниматель. — Вы промахнулись. Убийца чуть помедлил.

— Прошу прощения, но вынужден возразить. Я выстрелил почти в упор и видел, как стрела попала в цель.

Кронмир потер подбородок.

— Он участвовал в турнире. Не прошло и получаса, как он появился и отвесил принцессе поклон. Я разуверился в его гибели и покинул площадь.

Убийца закусил губу.

— Полагаю, вы ждете от меня новой попытки? Но я израсходовал и связного, и план. В следующий раз выйдет чистая авантюра. — Он ощупал полученный от Кронмира амулет. — Вы меня вытащите?

— Этот амулет изготовлен лучшим в империи магистром. Мы вытащим вас, — кивнул Кронмир. — Он вынужден танцевать на глазах у толпы. С принцессой.

— Его люди повсюду. И они ищут меня. Думаете, его не прикроют, как одеялом, со всех сторон? Находиться в толпе безопасно, только если тебя не высматривают. А мне больше некем прикинуться: эта корзина — все, что у меня есть. — Убийца откашлялся. — Сожалею. Извиняться не собираюсь, но в этом деле все пошло наперекосяк, начиная с нападения на дворец. Тогда не должны были провалиться мы, а сегодня не должен был провалиться я. Сам Бог, похоже, настроен против нас.

— Согласен, — сказал Кронмир. — Но я обычно поступаю, как обещал.

— Да. Как и я. Ладно. Если вы меня вытащите, я попробую еще раз.

— Встретимся в гостинице «Серебряный олень», что на улице Святой Катерины. У меня заготовлен план, как вывести вас из города. Возможно, в гостинице буду не я — ориентируйтесь на золотой лавровый венец, а паролем будет слово «застой».

Убийца нахмурился.

— Ему, наверное, помогают герметисты. Мои стрелы разят наповал. Есть какие-нибудь соображения?

— Герметическое содействие обычно требует времени. Подойдите впритык, стреляйте с меньшего расстояния. — Кронмир пожал плечами. — Я похож на ученика, который учит мастера.

— Я убиваю человека, которого большинство считает хорошим, и делаю это в Рождество. И успел потерпеть неудачу. Мне это не нравится, куда приятнее было истреблять тиранов в Этруссии. — Он протянул Кронмиру маленькую пробирку. — Для моего напарника на случай худшего. Послушайте, вы честный заказчик и охраняли меня все время, пока я поправлялся. Мы будем благодарны, чем бы оно ни грозило.

— Хорошо, — сказал Кронмир. — Потому что, если дело примет скверный оборот, мне придется перебираться в Этруссию. — Он хлопнул убийцу по плечу. — Ступайте и покончите с ним, а завтра все это представится мороком.