С утра вода была теплее, чем воздух, а Великую реку накрыл туман. Маленький Лук встретил Туркоса во дворе длинного дома. С ним было небольшое стадо вьючных животных, нагруженных мехами.

Туркос купил еще двух вьючных лошадей, сам он был в сапогах и при шпорах. При виде мехов поднял брови.

— Я думал, ты свои уже распродал.

— Взял твои деньги, скупил в деревне все шкуры и заплатил щедро, — признал охотник. — Раз уж поведу тебя в Осаву, то можно и заработать.

Туркос рассмеялся и показал коротышке своих лошадей, навьюченных шкурами бизонов и белых медведей, а одна была волчья, огромная. Тогда расхохотались оба.

— В путь, — сказал Туркос.

Подгоняемые зимой, они двинулись краем северных лесов. Ветер мечом рассекал пустошь, а ночи были так холодны, что жар костра ощущался лишь на расстоянии вытянутой руки, но снег еще не выпал, почва была тверда, и продвигались они быстро. Болота удавалось пересечь, а в чащах голые деревья и кустарник обещали большую безопасность, чем летом. В первый же день они заметили на севере рхуков, но ехали слишком быстро, чтобы встревожиться. На третий засекли в болоте устеноха, который общался с оленем, оба взламывали лед огромными рогами, но путники остановились на узком кряже, и великанские зверюги не обратили на них внимания.

Дни были коротки, а они гнали вовсю и меняли лошадей на каждой стоянке. Через три дня Туркос остановился переодеться. Маленький охотник был человеком закаленным, Туркос мало встречал таких — выносливость, с которой он оставался в седле, была невероятна, а лагерь он разбивал так же быстро, как все знакомые Туркосу пришедшие из-за Стены.

Маленькая клеенчатая палатка Туркоса привела его в восторг.

— Забавно, — сказал он, но после первой ночевки помог ее сложить и заметил: — Недурно. Все лучшие игрушки при тебе, — добавил он, восхитившись морейским мечом в комплекте с топором.

До Мон Реаля осталось три дня пути, и разведчики провели их на северном берегу.

— Прикрой свое железо плащом, — сказал Маленький Лук.

Они привязали лошадей и подползли к обрыву.

— Неделю назад здесь было полно каноэ и галер, — тихо проговорил Маленький Лук. — Они ушли.

Туркос отметил точность сообщений о кораблях — он зарисовал три больших округлых судна и новые укрепления, которые возводились на островной косе, где те стояли на якоре.

— Идем, напарник, — позвал Маленький Лук. — Стемнеет еще не скоро.

Два дня спустя они наткнулись на флот каноэ, который как раз сворачивал с Великой реки к морейским приозерным постам.

— Он, может быть, идет в Тикондагу, — сказал Туркос, но и сам себе не поверил.

Каноэ было намного больше сотни — на самом деле он насчитал почти триста. Крупнейшее соединение, какое он видывал в северной стране с тех пор, как стал разъездным офицером, и целью был его народ и его фактории. Он испытал невыносимую горечь: провал. Наверное, неправильно истолковал знаки.

— Ты же знаешь, что по восточному берегу озера проходит старая дорога, — сказал Маленький Лук.

Туркос поскреб голову там, где зудело.

— Старая дорога Стены. Я солдат империи, охотник. Мне известна дорога.

Маленький Лук кивнул.

— Мы опередим их и раньше прибудем в Осаву, — пообещал он. Туркос махнул рукой на Великую реку, в ширину достигавшую мили.

— А лошадей как переправим? — спросил он. Маленький Лук беззубо улыбнулся.

— У тебя, конечно, еще остались золотые монетки.

Перед тем как стать разведчиком, Туркос два года командовал постом на Стене и думал, что знает границу не хуже любого морейца. Он исходил Великую реку вдоль и поперек, и приключениям не было конца — такую жизнь он любил.

Но удивился сверх меры, когда восточнее прохода к озеру увидел потаенное селение пришедших из-за Стены, укрытое так основательно, что он не замечал его, пока не очутился на улицах.

Он встряхнул головой.

— Как же я проморгал?

— Абенаки отстроили его двадцать лет тому назад. — Маленький Лук показал на Великую реку, где торчали обгоревшие сваи. — Думаю, что дальше ты никогда не заглядывал.

— Меня не повесят за то, что вызнал секрет? — спросил Туркос.

Маленький Лук рассмеялся.

— Империи никто не боится, — ответил он. — Был бы ты из людей графа Мурьена — тогда другое дело. Но имперец? На это всем наплевать.

Туркос переварил новость с трудом.

Владелец приличной лодки взял два золотых бизанта за переправу через реку. Он заманил лошадей на борт, велел сгрузить меха, а затем поволок животных в ледяную воду.

Туркос выругался.

— Никакая лошадь не переживет такого заплыва! — выпалил он. Маленький Лук тронул его за плечо.

— Маловер, — сказал он и показал на жену паромщика. — Она — ведьма.

Та была мала ростом и хороша собой; она уселась на корме и принялась потчевать лошадей сгустками энергии. Она смеялась и называла их странными именами, а они не медлили ни секунды. На полпути через реку она разожгла трубку и присоединилась к мужчинам, расположившимся на середине лодки. Потрепала Афину, дунула ей в ноздри и вскинула брови, глядя на Туркоса.

— Как ты ее зовешь? — спросила она.

— Афиной, — ответил он. — Была такая богиня мудрости.

Ведьма улыбнулась.

— Славная богиня, — сказала она. — Как и Тар. Твоя Афина была одной из масок, одеждой, в которую Тар нарядилась для человека. — Она погладила лошадь. — Тар находится в ней. Твое имя хорошее. Твоя лошадь говорит, что ты хороший человек, так что ступай с миром, хороший человек.

Туркос уставился ей вслед, когда она стала протискиваться между тюков с мехами на корму.

— Тар — имя древнее, — проговорил он.

Ведьма его немного напугала — ему стало не по себе, хотя он вполне ощутил ее доброту. Или отсутствие зла. Пообщавшись с Шипом, он обзавелся новыми стандартами.

Маленький Лук улыбнулся.

— Не для нас, имперец. Тар — наша надежда и опора, как церковь на юге говорит о Христе. — Он перекрестился. — Нет, я ничего не имею против Христа, — добавил он елейным тоном и хохотнул.

Они с великой осторожностью обошли галлейский флот. Кто бы им ни командовал, это был профессионал — на обоих берегах озера несли дозор отряды разведчиков, а ночами, когда мореплаватели становились лагерем у берега западного, патрули высылали вперед, назад и на другой берег.

На вторую ночь после паромной переправы путники перевели лошадей через замерзшее и залитое лунным светом болото, взобрались на крутой берег — производя, увы, излишний шум — и вышли на дорогу, ширины которой хватало на два фургона, а плиты были уложены впритык на основании из камня и щебня. Ей было, наверное, не меньше полутора тысяч лет. На ней кое-где росли деревья, а рытвины могли поглотить лошадь и седока, но места, чтобы с разумной скоростью проехать во тьме, оставалось достаточно.

Они разбили лагерь на развалинах сторожевой башни. Утром Туркос разглядел ирков — маленький, быстро двигавшийся отряд.

Он обратил на них внимание Маленького Лука.

— Далеко забрались от дома, — сказал человечек. — Нас это не касается.

Туркос сделал в табличке пометку, и они тронулись в путь, стараясь обогнать стужу. Афина была сама не своя — слишком много ночей провела она без огня, и не хватало корма, или так подозревал Туркос. Но останавливаться и разбираться было нельзя, и он гнал на юг.

Было далеко за полдень, и ради скорости они пожертвовали предосторожностью. Шли быстрой рысью, и до Осавы осталось меньше двенадцати лиг, когда дорога ощетинилась воинами со взведенными арбалетами и в ярко-красной раскраске.

На изготовление каноэ, которое устроило бы Та-се-хо, у Нита Квана и Гас-о-хо ушло много дней. Первое он забраковал и заставил делать новое. Он был нетерпелив, постоянно капризничал и все-таки общался по-дружески: курил, предлагал им трубку и чай, когда они уставали рубить топориками здоровенные деревья.

Ребра донимали Нита Квана все больше и больше, пока — после бессонной ночи — он не прибегнул к помощи мальчика с его незрелыми силами, а после обмотал себе торс шкурами.