Она была хорошим человеком и не заслужила того, чтобы он привел в их дом любовницу её мужа… снова.

Бабушка-пешеход пожала плечами.

— Кто знает, — ответила она очень мягко. — Человеческие взаимоотношения самая сложная вещь в мире. Не спеши с выводами, барашек. И скажи Лизе, чтобы она отвечала на звонки. Я уже слишком стара для этих игр в детские обиды.

— Скажу, — отрешенно отозвался Тимур.

Тамара выглядела точно также, как выглядела всегда.

Она дружелюбно чмокнула Тимура в щеку, подхватила его под руку и потащила за собой.

Накрапывал мелкий дождик, фонари уже загорались в октябрьских сумерках, отражаясь в мокром асфальте.

— Я купила Инге читалку, — сказала Тамара. — Кажется, она любила читать? Как у тебя дела, Тимур? Иногда я скучаю по твоему глубокомысленному молчанию.

Тамара не требовала и даже не ожидала его вступления в беседу, и он просто шел, разглядывая фонари, отражающиеся в асфальте.

Инга праздновала свой день рождения в модном кафе, и гостей было приглашено великое множество. Тимур отыскал маму, и если и обнимал её дольше обычного, то совсем ненамного.

— Ты хорошо выглядишь, — сказала она, улыбаясь. — Это потому, что вы помирились с Тамарой?

— Мы не помирились с Тамарой, это Инга её зачем-то пригласила.

— Ничего подобного, — возмутилась сестрица, выныривая из-за вешалки и обнимая Тимура. — Тамара сама позвонила и спросила, что мне подарить. Она сказала, что соскучилась. Что мне оставалось делать?

— Она подарит тебе читалку, — ответил Тимур, целуя её.

Инга засмеялась и тоже чмокнула его.

— Хорошо, что ты не сердишься на меня. Пойдем гулять?

— Пойдем, — уныло согласился Тимур. — Только я быстренько гульну и слиняю, да?

— Ох, Тим, — Инга погладила его по плечу, — если ты побудешь подольше, то что с тобой случится?

— Эпилептический припадок, — разглядывая зал, честно предупредил Тимур и отшатнулся от вспышки телефона.

Тимур и его девушка Тамара на семейном празднике. Тим-Там в инстаграмах всей страны.

Тимур ушел с дня рождения сестры достаточно рано. Ему захотелось прогуляться в одиночестве, и он долго бездумно плутал по сырым улицам, ежась от резких порывов холодного ветра.

Дом появился из-за поворота, и Тимур удивился тому, что его ноги сами принесли его сюда.

Лиза сидела, кутаясь в пальто, на скамейке у подъезда и курила.

Тимур второй раз видел её с сигаретой в руках, и ему стало не по себе от этого.

— Привет, — сказала Лиза без всякого выражения, — хорошо повеселился со своей парадной девушкой?

— Парадной девушкой?

— Ну у тебя же есть парадно-выходная девушка, — произнесла Лиза насмешливо, — с которой ты появляешься в людях. А есть вторая, для домашнего пользования. Удивительная штука, наследственность!

Тимур сел рядом с ней на скамейку, разглядывая брызги на своих ботинках. Жалость к матери, появившаяся после разговора с Анфисой, была такой огромной, что за ней не видно было обиды Лизы. Ему было сейчас все равно до её колкостей и шпилек.

— Как ты внимательна ко мне в соцсетях, — ответил он равнодушно. — Теперь ты набросишься на меня? Напьешься? Соберешь вещи и переедешь к бабушке? Исчезнешь на несколько дней? Схватишься за лезвие? Чего еще ты не делала?

Вспыхнула зажигалка, на мгновение осветив лицо Лизы. Она прикуривала новую сигарету, не докурив предыдущую.

— Все-таки я идиотка, — во вновь упавшем сумраке, сказала она, — ну какая же я идиотка. Что со мной случилось тогда, на кладбище? Ты щурился на солнце, и было видно, как тебе неудобно в новом костюме. Волосы падали тебе на лицо, и оно было похоже на лезвие. Острый, тусклый, похожий на нож, мальчик. Зачем я пришла к тебе в банк? Ты так сильно меня ненавидел, и столько в тебе было боли, что мне показалось, что моя боль отражается в тебе, как в зеркале.

Голос Лизы дрогнул, и Тимур увидел, как мелко задрожала её нижняя губа. Она сердито закусила её, вынужденно глотая сигаретный дым.

— Разве может из встречи двух калек выйти толк? — вопросила Лиза сумрак перед собой, и дым, наконец, окутал её губы.

— Перестань так много курить, — ответил Тимур сердито, — и перестань себя так сильно жалеть. Тамару пригласила Инга, я не имею к этому ни малейшего отношения. Как бы там ни было, но я почти наверняка останусь верным тебе до конца своей жизни.

— Что? — переспросила она изумленно.

Тимур протянул руку и выбросил её сигарету. Обхватил ладонями холодное, несчастное лицо.

— Что значит «почти наверняка»? — уточнила Лиза, моментально становясь надменной.

— Ну, с точки зрения теории вероятности…

— Что значит «до конца жизни»?

Лиза была такой подозрительно-любопытной, как заяц, пригнувший уши от страха, но все равно крадущийся за морковкой.

И Тимур, наконец, увидел её — сквозь свою злость, жалость к маме, ненависть к отцу, увидел отчетливо и ясно эту женщину, измученную, но полную слепой надежды. Он поцеловал её, и запах сигарет проник в его рот, и это было не слишком приятно, но скоро он уже не думал об этом запахе, нежно касаясь тонкой ниточки шрама на её губах.

— Ты можешь сомневаться в чем угодно, — пробормотал Тимур, крепко прижимая к себе Лизу, — но изменять тебе я точно не стану. — Он невольно рассмеялся. — Мне и тебя одной слишком много.

Она что-то возразила, но слова исчезли в ткани его пальто.

— Пойдем домой, — попросил Тимур, которому вдруг смертельно захотелось, чтобы между им с Лизой и всем остальным миром образовалось как минимум четыре стены.

Она подняла голову, и в неверном свете фонарей блеснули её глаза.

— К тебе или ко мне?

— Лиза!

Она засмеялась.

— У меня было достаточно времени, чтобы переехать обратно в свою квартиру, — сказала ехидно, — пока ты веселился на семейной вечеринке вместе со своей бывшей девушкой. Впрочем, я уже готова принять твои извинения.

Тимур молчал, разглядывая её.

— Подожди, я найду зеркало, — проговорила Лиза, активно роясь в сумочке, — ты должен увидеть свое лицо!

— Что с моим лицом?

— Ты похож на рыбу, выброшенную на берег.

— Пойдем, — упрямо сказал Тимур. Он крепко взял её за руку и потянул за собой.

Собственная квартира показалась ему невыносимо пустой. Не было Лизиных туфель, россыпей её помад, брошенной на барной стойке полосатой пижамы.

Как Инга говорила? Стерильная квартира.

Как жил в ней столько лет и даже не понимал, о чем толковала ему сестра?

Лиза с независимым видом стояла на пороге, являя собой человека, который заскочил на секунду и даже чая ему не надо.

Тимур подошел к ней и развязал пояс на её пальто, после чего взялся за пуговицы. Сняв с неё пальто, он аккуратно повесил его на плечики, а потом, присев на корточки, расстегнул высокие сапоги.

Вынув Лизу из всего уличного, Тимур переставил её в центр кухни, быстро несколько раз поцеловал в губы. Она наблюдала за ним из-под ресниц, изо всех сил стараясь скрыть неровность своего дыхания. Тимур не стал отвлекаться на её дыхание, потому что от этого становилось слишком горячо внизу живота.

Узкую юбку было непросто стянуть вниз, зато гладкая ткань блузки словно сама скользнула с узких плеч. Простенький лифчик, черные колготки, светлая, прохладная после улицы кожа. Тимур положил ладонь на живот Лизы, мечтая её обогреть, и некоторое время они просто стояли рядом друг с другом, прислушиваясь к её дыханию. Потом, когда тишина стала оглушающе-звенящей, он избавился от остальной её одежды.

Потому что сейчас, в этой голой без Лизы квартире, ему захотелось раздеть и Лизу тоже, чтобы убедиться в том, что ему не привиделись все их ночи. Что эта женщина действительно почему-то решила быть с ним. И в этом своем решении не остановится перед множественными странностями Тимура.

Обнаженная Лиза в центре его кухни.

Как будто у них обоих еще есть надежда.

Осознав, что сам он все еще в пальто (вот почему было так жарко!), Тимур тем не менее не нашел времени его снять. Он быстро и часто целовал Лизу — плечи, руки, грудь, спину, испытывая одновременно гнев, боль и сильнейшее вожделение. Желание обладать Лизой смешивалось со многими другими чувствами, и некогда было в них во всех разбираться.