Через неделю тренировок Ронни, на глазах у поселковой детворы, переехал на велосипеде по дну канала с одного берега на другой и стал героем дня. Но в этой победе Ронни вдруг почувствовал одиночество. Ему не хватало той, которая бы разделила бы с ним его славу подводного велогонщика. После истории с соседкой Диан повзрослевший мальчик продолжал сторониться общества девочек, хотя с того времени прошли годы. Как там не крути, а подросток Де Гроте стал нуждаться в девичьем внимании, тем более, что с ним стали происходить странные вещи: ему начали сниться женщины. Обнаженная грудь Брезжит Бордо сводила его с ума почти каждую ночь. Эта актриса сияла красотой на экранах кинотеатров и была кумиром всего мужского населения планеты, в этом никто не сомневался. Какой нормальный мужчина сможет противостоять чарам пышногрудой красавицы, оголившей свою прекрасную грудь для зрителей всего мира? И хотя женская грудь Брезжит Бордо промелькнула на экране лишь мимолетным видением, но это эротическое видение пробудило в юноше целый шторм сексуальных желаний. Он стал мечтать о близости с женщиной, и грудь актрисы манила его по ночам, потому что днем ему было не до таких глупостей.
Валентина видела, что к мальчику с возрастом приходят нормальные подростковые желания, но ее огорчало то, что сын совсем не обращал внимания на девочек. Сначала она поделилась своей тревогой с мужем, и как-то вечером Альфонс позвал Ронни к себе в мастерскую и сообщил ему прямолинейно, как отец сыну, что мужской член дан человеку не напрасно и что его нужно время от времени пускать в дело. На этом его отцовское половое воспитание сына закончилось. Потом Валентина поделилась своими переживаниями за сына с подругами и знакомыми.
Мадам Де Баккер, вырастившая трех хороших сыновей, посоветовала Валентине самой помочь сыну освободиться от его мужского желания, не дающего ему спать спокойно. Валентина последовала ее совету и однажды ночью вошла в спальню к мальчику. Она встала на колени перед его кроватью и стала поглаживать возбужденную мужскую плоть сына. В ответ на ее поглаживания скупая мужская влага быстрыми каплями потекла на простыню. Ронни, освободившись от напряжения внизу живота, перевернулся на бок и стал спокойно спать дальше. Валентина мысленно поблагодарила всезнающую мадам Де Баккер и, довольная собой, тоже пошла спать.
В одну из душных летних ночей Ронни опять страдал во сне от неутолимого желания быть приласканным пышногрудой актрисой. Вдруг Брезжит Бордо сама протянула к нему руки и стала ласкать его тело, грудь живот … Потом красавица прижала его к своей волшебно-мягкой груди, и он вошел в нее с жадностью тигра, набрасывающегося на добычу. В сладкой истоме Ронни проснулся и от неожиданности чуть не свалился с койки: его мама склонилась над его животом и касалась его губами.
Весь следующий день мама злилась на сына и не разговаривала с ним. Ронни не мог понять, что он должен делать в таких случаях. Это незнание сильно досаждало мальчику, но не настолько, чтобы грустить, а его мама в то утро взглянула на себя со стороны, и ей стало стыдно за свои проделки с в спальне у сына. Теперь Валентина злилась на мадам Де Баккер, которая давала такие бессовестные советы, а когда первая волна стыда прошла, то женщина почувствовала радость оттого, что ее эксперименты по спасению сына от юношеского воздержания безнадежно провалились. Она почувствовала свободу от тайных мыслей, приводящих ее в постыдный трепет. Пусть теперь ее сын сам спасает себя.
Родители Ронни были активными членами Социалистической партии Бельгии, и каждое лето отправляли своего единственного сына в лагеря, организованные для детей социалистов. Мальчики его возраста в летних отрядах носили униформу с шелковым галстуком на шее. Галстук красного цвета с белыми шариками нелепо смотрелся на толстой шее Ронни, который не понимал смысла в бесконечных походах по дюнам с шелковым «ошейником» на шее. Лагерная жизнь напоминала ему школу летнего сезона. В начале каждого сезона товарищи по лагерю язвили над его плотно сбитой фигурой, которая при его малом росте действительно казалась несколько несуразной. Они кричали за его спиной типа: «Ой, толстая груша, не дай себя скушать!» «Колобок, колобок, побежал наутек». На подобные выпады скаутеров Ронни отвечал ударом левой рукой под ребра обидчика, и задира тут же вспоминал его имя. Были в лагерной жизни и свои хорошие стороны, ибо в совместных походах еду на всех ребят часто готовила его мама, а готовила она всегда сытно и вкусно.
Альфонс и Валентина также состояли в клубе любителей природы, члены которого иногда устраивали совместные пикники с играми и едой на свежем воздухе.
Как-то раз, несколько семей клуба любителей пикников договорились вместе съездить в Париж. Эта поездка была приурочена к пасхальным каникулам, но в последний момент что-то помешало Валентине и Альфонсу принять участие в этой поездке, и они вместо себя отправили во Францию своего тринадцатилетнего сына, под присмотром своих друзей.
В Париже женщины решили пройтись по магазинам и с согласия мужей разошлись по всем четырем направлениям столицы Франции. Мужчинам ничего другого не оставалось, как податься на улицу Красных фонарей, где их ждали неприличные развлечения. Прибыв на место назначения, они вспомнили о присутствии в их компании несовершеннолетнего подростка, сына Де Гроте. Перед тем, как зайти в дом терпимости, в витринах которого зазывали клиентов полуобнаженные красотки, мужчина попросили юношу подождать их возвращения на улице. Ждать друзей отца на улице Красных фонарей было совсем нескучно. Ронни, прислонившись к стене противоположного здания, с любопытством глядел вслед веселым девицам и их клиентам. Прошло немного времени, как и к нему подошла кокетка, и Ронни сразу узнал в ней проститутку.
– Что, скучаешь, крепыш? – обратилась она к подростку и улыбнулась ему ярко накрашенным ртом. От волнения Ронни не услышал вопроса, он не мог отвести глаз от женской груди, которая оказалась прямо у него перед носом. Такой красивой женской груди и так близко он еще не видел никогда.
– Хочешь потрогать? Не бойся малыш, грудь женщины любит ласку, а я не кусаюсь! – сказала девушка развеселившись.
Ронни не мог ничего с собой поделать, его тянуло последовать примеру взрослых мужчин, но было как-то боязно.
– Ну, что, мой мальчик, мелочь на конфеты накопил? – снова весело спросила девушка и похлопала его по карману штанов, слегка коснувшись его взбухшей ширинки.
Ронни быстро вытащил все деньги, полученные от родителей на развлечения. Девушка охотно взяла мелочь и проворно засунула ее в потайной карман панталон. Потом она повела Ронни за собой. В чужом доме, в маленькой комнатке с широченной кроватью, случилось то, о чем юноша так мучительно мечтал в своих снах, но это произошло до обидного быстро: девушка прижала его к себе, потом Ронни задохнулся от сиюминутного приступа восторга, и наступившая легкость в теле почему-то сменилась разочарованием в душе. Он ожидал чего-то большего от вкуса этого «запретного плода». Деньги, впрочем, были потрачены, и обиженных не было, а вечером папины друзья повели Ронни в ночное варьете на площади Пигаль. В середине представления с потолка в публику спустилась большая птичья клетка, в которой сидела живая женщина. Ее голое тело было украшено перьями. Теперь Ронни видел перед собой красивую женщину в одних перьях, но прижать ее к своей груди ему совсем не хотелось. По приезде домой он почувствовал себя значительно взрослее, он чувствовал себя среди сверстников переростком.
– Де Гроте, за минувший год ты не сделал ни одного домашнего задания! – в голосе директора звучало огорчение.
Директор учительствовал уже долгие годы. Он видел, что в мальчике погибает талант исследователя, но был бессилен что-либо изменить в его судьбе. Он понимал, что ребенок не может видеть своего падения, пока не упадет. В середине учебного года директор навестил семью мальчика. Валентина напоила важного гостя крепким кофе, но не сразу поняла, зачем он пришел. В конце беседы она сообщила директору, что ее сын, Ронан Мария Альфонс Де Гроте, является единственным наследником фамильного предприятия, поэтому ему не обязательно быть ученым, а надо быть богатым и здоровым. На прощание она посоветовала директору оставить ее сына в покое, потому что по народной мудрости, книжки читать – лишь тоску нагонять.
