На следующее лето Ронни сам почувствовал себя утопленным котенком. Лето выдалось очень дождливым. В день, когда мальчик себя почувствовал самым несчастным ребенком на свете, небо глядело на город серыми грустными облаками, из которых на землю падали капли дождя. В такую слякотную погоду Ронни приходил в гости к своей подружке Диан, чтобы не мешать маме любить новорожденную сестренку, которую мальчик назвал Диан. Если мама любила теперь другого ребенка, то папа оставался прежним и по воскресеньям они с ним стали ходить в кафе – мороженное.
Соседская девочка Диан за прошедший школьный год подросла и похорошела. Ронни заметил, что ее рыжие волосы вдруг стали отливать медью, что тонкая шея девочки стала еще тоньше и длиннее, она напоминала мальчику шею молодого жирафиха, зато в светлых глазах Диан можно было увидеть зелень леса. Даже двигалась девочка теперь по-другому, как кошка, которая дает себя погладить. Ронни было хорошо в ее обществе. Что делать детям, когда на улице идет дождь? Играть дома.
– Давай поиграем в индейцев, – предложила вдруг девочка.
– Давай! – с энтузиазмом согласился мальчик и тут же добавил: – А как?
Девочка знала, как надо играть в индейцев. Прежде всего, дети сделали шалаш, поставив два стула вместе и накрыв их простыней. Вместо огня в хижине они приспособили настольную лампу. Над лампой хозяйственная она варила в игрушечной кастрюльке суп. Пока Диан создавала уют в доме, Ронни уходил на охоту, и маленький стульчик служил ему диким мустангом.
Шалаш был украшен маленькими подушечками, и мотыльками, вырезанными Диан из цветной бумаги и приколотой к простыне. Джунгли, где охотился Ронни, находились в дальнем углу комнаты, там можно было подстрелить различную дичь. Дичью были плюшевые игрушки. Подружка Ронни радовалась его приходу с охоты, и угощала добытчика супом из игрушечной кастрюльки. Потом друзья ужинали и ритмично стучали ложечками по миниатюрным тарелочкам, из которых обычно ела кашу кукла Барби. Вдруг, за шалашом послышались тяжелые шаги.
– Медведь идет! – вскрикнула догадливая Диан, она сделала вид, что сильно испугалась. От страха девочка обняла мальчика. Ронни принял ласку подружки, как повод к действию. Он схватил остаток бельевой веревки, которая должна была стать его боевым лассо, и выскочил из палатки, приготовившись к атаке, но в комнате никого не оказалось.
– Всё тихо! – торжественно произнес Ронни и снисходительно похлопал девочку по плечу.
– Спасибо, мой милый! Ты защитил наш дом и меня! – поблагодарила она мальчика и трогательно поцеловала в щеку. – Теперь давай ложиться спать! – предложила Диан и стала мастерить импровизированную постель.
Когда дети улеглись в шалаше головами на одну подушку, они почувствовали нежность друг к другу. Девочка доверчиво положила голову на плечо мальчика, а Ронни стал усиленно похрапывать, как это делал его папа, когда спал. Казалось, что весь мир стал их колыбелью. Слышно было тиканье часов на стенке, и с улицы доносился шум редких машин, проезжавших мимо дома. За окном распогодилось и солнечные блики играли на простынях.
Вдруг на белой стене шалаша заплясали грозные тени, которые заслонили закатный солнечный свет, и в этот момент их детская дружба потерпела крах. Родители Диан разрушили шалаш и уставились на Ронни, который по-прежнему лежал рядом м их дочкой.
– Вот, видите! Теперь вы сами видите! Что я вам говорил?! – кричал Фред, пальцем указывая на Ронни, – Я вам говорил, что они спят вместе! Он, он залезал в трусы к сестре!
Мать Диан наклонилась над детьми и грубо задрала вверх платье дочери. Ронни увидел голубые трусики своей подружки и ее острые коленки в царапинах. Потом отец Диан поднял его за шкирку, чтобы их глаза встретились, и грубо потряс мальчика на весу.
– Ах ты, негодный мальчишка, – прошептал он мальчику в лицо. Изо его рта пахло прокисшим супом, и мальчика внезапно затошнило.
– Я твой писун отрублю! Не умеешь держать его в брюках, ходи с обрубком. Слышишь, ты, паршивый мальчуган! Никто меня не остановит! Если ты хоть раз прикоснешься к моей дочери, то потеряешь свой маленький мужской член, и пусть сосед делает тебе детей!!! – прорычав эти слова в лицо мальчика, отец Диан зло швырнул ребенка в угол комнаты, как нашкодившего котенка.
Уходя, мужчина ударил свою дочь по щеке и заодно дал подзатыльник сыну, на веснушчатом лице которого всё это время цвела ехидная улыбка. Ронни поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Ему показалось, что мамаша Диан, Фред и сама Диан смотрели на него с таким отвращением, словно он был очень плохим мальчиком и сделал что-то очень постыдное. Диан прижималась к маме. Ронни хотел подойти к ней, чтобы найти поддержку, но девочка тут же спряталась за спину матери, а ее старший брат Фред вышел к Ронни наперерез и выставил перед его носом свой противный тощий кулак. Мальчик не обратил внимание на кулак худосочного Фреда, он протянул Диан руку, но она отвернулась, заревела и побежала к своему папе, просить прощения. Это было так обидно, так больно, что Ронни не смог даже осознать, что произошло с ними, но уже знал, что его предали.
Словно раненый зверек, вернулся Ронни домой, а за ним следом пришла сердитая соседка, мама Диан со своим сыном. Валентина тут же поставила перед соседкой и Фредом угощение к кофе. Фред по-хозяйски уселся за обеденный стол семьи Де Гроте и стал по-свойски уплетать песочные печенья. Потом Валентина клятвенно заверила маму Диан, что ее сын никогда больше не переступит порог их квартиры, и не будет играть с Диан. Вечером, перед сном, Валентина, поправляя постель мальчика, видя его неподдельное горе, тихо спросила сына:
– Зачем ты обнимал Диан, а ведь не твоя сестра?
– Она меня тоже обнимала, потому что она меня любила, – с горечью ответил Ронни и, проглотив слезу, добавил: – понарошку любила.
– Я не расскажу об этом папе, но, сынок, держись подальше от этой нехорошей девочки.
Ронни не стал говорить маме, что творилось в его душе. В его сердце росло тяжелое чувство обиды ко всем девочкам без исключения и чувство ненависти к их родителям и к их братьям.
В ту же ночь у Ронни случилось первое носовое кровотечение. Кровь текла из носа мальчика ручьем. Испуганные родители не могли остановить кровотечение и вызвали врача. С тех пор такие кровотечения стали его частым недугом. Иногда он так слабел от потери крови, что не мог ходить в школу, но это его не радовало. Мальчику казалось, что теперь ничто в мире не может его обрадовать. Его предала любимая подружка, он стал убийцей маленьких котят, соседи считают его негодным мальчиком и угрожают отрезать его мужской член. Ронни понял, что он мужчина и что он опасен для девочек. Он был несчастен и одинок.
Носовые кровотечения стали случаться почти каждый день, и каждый раз мальчик терял много крови. Пропитавшиеся его кровью салфетки уже не вмещались в большой таз для стирки белья. Через несколько месяцев Ронни с трудом поднимался с кровати. Родители положили сына в хорошую больницу, которую рекомендовал им домашний врач. Мама и папа привели его туда и оставили там одного. Ронни видел из окна больничной палаты, как родители уходили и махали ему на прощание. Он хныкал и страдал. Вот, и родители его тоже предали.
– Я им совсем не нужен. Им нужна только моя сестра Диан, а она хоть и орет с утра до вечера, но станет их любимым ребенком. Они непременно забудут меня. О, как болит у меня в груди, – думал поникший Ронни, стоя у окна, прижав руку к груди, в которой с бешеным ритмом стучало его страдающее сердце. Когда Ронни впервые услышал то, что домашний доктор запретил ему двигаться, то разозлился на доктора и на маму, которая тут же уложила его в постель.
– Как бы, не так! – подумал тогда Ронни. В тот же день, после ухода доктора, он побежал по лестнице наверх и чуть не скатился по ступенькам вниз, потому что у него закружилась голова, потемнело в глазах, и дикая боль пронзила его мальчишескую грудь.
И вот теперь он стоял один посреди больничной палаты, с приложенной к сердцу рукой, и смотрел за окно. Он плакал и сквозь слезы глядел на больничный двор, хотя его родителей уже давно не было видно.
