Экраны тут же отреагировали на мысль Кирилла и засветились. Засветившись, потеряли всякий стыд и показали Кирилла, завернутым в пелёнки, лицо его было сосредоточено, он пыжился.

– Ты уже взрослый и не вправе рассчитывать на помощь со стороны других, тем более вести себя подобным образом, – пристыдил садовник, улыбка его сделалась ещё шире. – Человек должен уметь решать свои проблемы сам!

– Нельзя сразу самому научиться решать свои проблемы! – возразил Кирилл. – Если с детства не приучили… приучили, что большинство проблем будет решать государство. Просто, оно сейчас, кажется, не совсем… может решать… оно изменилось. Нужно ещё чуть подождать…

– Пока не сменится твоё поколение, – согласился садовник. – У тебя осталось… у тебя совсем не осталось времени.

Издалека по чуть-чуть пространство тьмы стал отвоёвывать свет. Сбоку рядом появились ещё два светлых пятна, пятна растягивались, отлипали друг от друга и вновь прилипали.

– Кажется, глаз открыл, – обрадовалась медсестра. – Один. Видели?

– Видела! – кивнула Аня. – И второй открывал, но сразу закрыл. Кирилл, ты меня узнаешь?.. Не узнает.

Кирилл перевел взгляд на медсестру, взгляд заметно потеплел, что не ускользнуло от внимания жены.

– Вас, кажется, узнал, – расстроилась Аня.

– Он на меня среагировал, как младенец на мать. Сколько времени мы были вместе! Можно сказать, родился заново, – ответила медсестра, она почему-то решила оправдывать поведение пациента.

– Понимаю, – успокоилась Аня.

– Пить, – попросил Кирилл.

Аня, отстранив конкурентку, сама принесла воды и напоила мужа.

– Надо, чтобы ко мне привыкал!..

Сделав несколько глотков, Кирилл прикрыл глаз, для большего у него не было сил.

– Наверное, всё-таки он меня первой увидел, – покраснела Аня.

– Конечно же, вас первой! – подтвердила медсестра и тоже почему-то покраснела.

Болтаясь ноги отсчитывали ступени по лестнице вниз, потом носками скребли землю подвальных коридоров, заваленных мусором. Кирилл приоткрыл один глаз.

– Имейте терпение, – увидев во взгляде Кирилла появляющийся смысл, успокоил чиновник Канцелярии.

– Думал, на балкон… как в прошлый раз… – прошептал Кирилл.

– Лучше вниз, чтоб не рисковать, – скривился чиновник.

Подтащив к двери с табличкой «Посторонним вход воспрещен», тело свалили к косяку.

– А кто здесь «посторонний»? – осторожно поинтересовался Кирилл.

– Это каждый решает сам! – улыбнулись чиновники. – Многие считают себя посторонними. Но оказывается, достаточно открыть дверь и никакой ты уже не посторонний!.. И все двери уже открыты, если в эту зайдешь. Не в эту конкретно, а вообще… ну, понятно… Надо знать ещё, что за дверь. Иногда трудно найти нужную. К этой, заметьте, мы вас сами поднесли. Не хотите встретиться со своими предками?

– Что?

– С предками увидеться, говорю, не хотите?

– Хочу, но не сейчас. Чуть позже, – ответил Кирилл.

– Понятно, – проворчал один из чиновников. – Стремится остаться в памяти потомков! Но ведь никто ж из потомков не будет его знать лично!

– А где начальник? – поинтересовался Кирилл. – Попрощаться бы.

– Нет больше начальника! Отправили в отстойник. Он своей должностью пожертвовал ради твоего возвращения. Преемника себе не подготовил. Сначала отлученного, теперешнего садовника, хотел преемником сделать. Но тут дело принципа. А другого подобрать не успел. Ждут нас нелегкие времена.

– Вон и садовник, легок на помине.

– Фу, успел, – подбежав, выдохнул садовник. – мотался в Сад, яблок набрать… в качестве бонуса… Ты уж на меня… не сердись. Зачем сердиться, если на пользу? Отправляют?..

Чиновники молча кивнули. Садовник попытался пристроить Каркушину сетку с яблоками, не найдя куда, повесил сетку на грудь.

– Чтоб не голодал. Только про голод-то и твердил, когда болтался во вневременьи… Ну, давай! В дверь что ли?

Распахнули дверь. Кирилл широко вдохнул, зажмурил глаза, опустил голову и получил толчок в спину. Несколько пинков ногами завершили дело. Каркушин с гулким эхом полетел по пространственному коридору.

Кто-то сверху, выше двери, вздохнул «Эх! на миру и смерть красна». Раздался всплеск, спуск воды в унитазе, звук передаваемых по телевизору новостей, другие звуки и группа чиновников в полуосвещенном провале двери облегченно вздохнула.

– Постучаться забыли. Впрочем, да, это ж с той стороны надо стучаться, несмотря на то что дверь, конечно же, туда. Закрывай! Сквозняк. Не надуло б чего, – и дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен» поспешно закрыли.

В полумраке рука Кирилла опустилась на женское колено. Медсестра дремала на стуле рядом с кроватью, отбросив голову с полуоткрытым ртом к стене, устремив невидящий взгляд в потолок.

– Я замужем, – отводя руку, устало выдохнула медсестра. – Ой, живой! Вспотел, бедненький, раньше замерзал, а тут вспотел. Давайте я оботру!

– Муж не ревнует, что ночью здесь, с другим мужчиной? – поинтересовался Кирилл.

– Вы не мужчина, вы – пациент, а я сиделка, а не «лежалка». Муж ещё растёт.

– Как я сюда попал?.. что-то помню… провал в памяти… – задумался Кирилл.

– Докладываю. Возле вашего дома проходили военные маневры. Секретное оружие испытывали. Это по секрету… Вас не сразу нашли. Подключили к аппарату искусственной вентиляции легких.

– Говорить могут всё что угодно.

– Это легенда, – согласилась медсестра. – В смысле, так оно и было. Вам потом точнее всё расскажут… про вас.

– Утюг? – Кирилл заметил утюг на столе посреди медицинских приборов.

– Утюг, – подтвердила медсестра.

– Там рядом нет инструкций никаких?

– Что вас так взволновало?..

– Всегда волнуюсь, когда… общаюсь с умным человеком, – ответил Кирилл.

– С чего вы взяли, что я умная? – удивилась женщина.

– Яблоко, упавшее на голову Ньютону, тоже было без мозгов, а какая умная мысль родилась от столкновения. Кстати, хотите яблок?

– Откуда у вас яблоки? – удивилась медсестра. – А да, здесь же была ваша жена… голова закружилась…

Медсестра откусила яблоко стала терять сознание, загремев костями, рухнула на пол.

Медсестра за полупрозрачной занавеской тихо сопит на медицинской каталке времен СССР. Кирилл сидит на кровати, бросая взгляд с места на место, происходит его второе рождение.

В палату протиснулась Аня. Поставив пакеты с одеждой, приоткрыла занавеску, посмотрела на медсестру:

– Спит?

– Спит, – кивнул Кирилл.

– Нейтрализована на время, не будет, значит, следить. С сегодняшнего дня, кстати, она лишилась работы. Переодевайся, уходим, – сообщила Аня. –С генералами я договорилась, ты практически здоров. Не сказали про диагноз, шифруются, главное выпускают, потом, сказали, оформят какую-то справку. Не рад?

– Рад.

– Снимай свою больничную робу. Спиши что ли?

– Я не сплю, я думаю. Может, полежать ещё?.. в качестве профилактики, под наблюдением… до полной реабилитации? – попросил Кирилл.

– Полная реабилитация будет тебе дома!.. В больнице, если чувствуешь признаки выздоровления, надо сразу выписываться, чтоб не нахватать новых букетов болезней.

– Врачи ж не хватают «букетов».

– У них застарелый иммунитет, – отрезала Аня.

Раздался шорох, медсестра медленно, словно лунатик, стала подниматься на носилках, спустила ноги, случайно наступила не металлическую утку, та загремела.

– Что ночью надо делать, чтоб так? – доставая из пакетов одежду, бросила Аня.

Кирилл неопределенно пожал плечами.

– Ты во сне называл её «уточкой моего сердца».

– Как мне её ещё называть? «Уточка»… «уточкой»… чего?..

– До машины сам дойдешь или помочь?!

– Дойду. Вот и закончилось мое Великое лежание, – вздохнул Кирилл, бросив взгляд на медсестру.