– Ограбить самого себя – в этом он весь! – появившись в проеме двери, резюмировала София Фёдоровна.

– Лишь часть всего, – грустно уточнил Кирилл. – Эта милиция по другому поводу.

Пауза. Сложная многосоставная пауза. Аня попыталась собрать эмоции. На лестнице снизу появился еще один наряд полиции.

– Шизофрения, – увидев второй наряд, заключила тёща.

На следующий день София Фёдоровна стала заботливой и внимательной, хлопотала на кухне, готовила в кружке напиток.

– Что это? – удивилась Аня.

– Отворотное зелье. Передай, когда захочет пить.

– И не подумаю.

– Возьми, говорю, – шепотом потребовала София Фёдоровна. – Зря что ли деньги платили. Я тут даже не только про женщин его беспокоюсь… чтоб от него отвадить… может, вообще, все несчастья от него… не только женщины… Если не поможет, тогда не знаю чего, – заключила София Фёдоровна и ушла в соседнюю комнату. Там стала ждать семейный совет, где без сомнений должны были признать её руководящую роль. Не дождавшись совета, ни какой-либо другой благодарности, намочила полотенце, легла на диван, демонстративно положила полотенце на лоб.

– Подписка о невыезде. Опять будешь дома сидеть? – спросила Аня, когда Кирилл зашёл на кухню.

– Не знаю, – пожал плечами Кирилл. – Я не виноват… Оказывал помощь случайной прохожей… В смысле не совсем случайной… то есть прохожей… Не успел убежать. Если меня осудят, будешь ждать?

– Только и делаю, что жду. Господи, что ж это такое?! всю жизнь чего-то ждем.

– Угол падения равен углу отражения.

– Когда жить-то начнем?.. Кирилл!..

– Может, адвоката хорошего нанять?.. Или обратиться в службу досудебного урегулирования? слышал, есть такая.

– На какие шиши? На мамину пенсию?

– А на что передачки носить будем? – вставила, наконец, свое слово София Фёдоровна.

В дверь постучали, на пороге стоял человек в штатском в сопровождении двух полицейских.

– Кирилл Карлович?.. Каркушин?..

– Да, а вы кто?

– Постановление на ваш арест!.. Чтоб с вами не случилось чего до заседания суда.

– А что с ним ещё может случиться? Нет, скажите, что с ним ещё может случиться, когда с ним уже всё случилось, – через проем двери сказала София Федоровна.

– Если я не захочу? – спросил Каркушин.

– Не в бирюльки играем. Сопротивление бесполезно, – сообщил незнакомец. – Зачем вам лишние проблемы? Так и будем стоять перед женщинами?

– Нас уже ничему не удивить, – сообщила София Федоровна.

– Зачитывайте мои права, – согласился Кирилл.

– Вы, действительно, этого хотите?.. – усмехнулся незнакомец. – Так хоть у вас надежда останется.

– В бумажках сейчас могут написать всё что угодно, – встала на сторону незнакомца теща. – И не подписывай там ничего!

– Что брать с собой? – спросил Кирилл.

– Можно ничего не брать. Шнурки и ремни отберут, всё остальное выдадут, – ответил незнакомец, и пояснил для женщин: Положение его безнадежно. Разбитая машина по доверенности принадлежит одному серьезному лицу при исполнении. Доказательная база серьезная!.. Права?.. У него даже автомобильных прав нет!

– Зачем тогда ему, этому вашему серьезному лицу, суды и скандалы? – выдохнула София Фёдоровна.

– А скандалов не будет, всё сделают тихо. Но вашему… кормильцу… кирдык!

Аня потеряла дар речи.

– «Сиделец» какой-то… получается… а не кормилец, – сказала София Федоровна.

– Это та девушка – «серьезное лицо»? – поинтересовался Кирилл.

– Дочь?.. чиновника? – попробовала угадать София Федоровна.

Незнакомец скривился в лице.

– Поэтому и огласки не будет! А права? Там у него прав будет больше! Больше даже чем здесь! Здесь он, можно сказать, совсем бесправен, – осмотрев женщин, добавил незнакомец. – А что хотите? Все мы находимся под защитой государства. Точнее под его опекой.

– Вот тебе и «другая женщина»! Накаркала колдунья, – опустила руки София Федоровна. – Будем подачки носить «кормильцу».

– Передачки.

– Что?..

Перед покосившимися железными воротами Сада садовник беседовал с приехавшими чиновниками. Те выгружались из машины Канцелярии. В стороне за чиновниками наблюдали дети.

– Как машина? не слишком капризничает после командировки? – поинтересовался садовник.

– Поуспокоилась, – ответили чиновники. – Сначала требовала зеркало заднего вида поставить, потом окна затенить, потом ремни безопасности врезать. Потом, когда всем оснастили, успокоилась. Правила только свои завела.

– Знакомо, – улыбнулся садовник. – А попробуй согласись с её правилами, только подпись поставь, начнет права качать.

– Не без этого, – подтвердили чиновники.

– На курорт, значит, к нам? Зачастили.

– Новый начальник щедр стал! Опасается, что ль чего? Хорошо хоть, не в отстойник. Странный он какой-то.

– Свято место пусто не бывает… к сожалению, к великому сожалению, – вздохнул садовник. – Лучше б, если нет того, кому оно предназначено, свято место оставалось пусто… Чего это я?.. Ах да, это я о своем.

– Проклятое место тоже пусто не бывает, – донеслось со строны чиновников. – Это тоже так, к слову.

– Не те времена, не те, – кивнул чиновник. – Как-то всё… ненасыщенно, что ли, без сбоев!

– Сбоев и не должно быть, – возразил другой чиновник. – Процесс идет, контора пишет, конвейер работает, всех принимают, отправляют дальше по этапу… Чего в сторожке зря свет жжешь? Или там есть кто?

– Кому там быть? Забыл выключить, – ответил садовник, но почему-то смутился.

Чиновники с чемоданами стали уходить в сторону гостевого домика.

– Да будет свет, сказал электрик и перерезал провода. Ха-ха.

– Да, новая метла по-новому метет.

– Были бы кости, мясо нарастет.

– Костей предостаточно.

– Не стоит пока спешить с выводами.

Свет в сторожке погас как-то сам собой, никто кроме садовника на это не обратил внимания.

Прежний секретарь, ставший по совместительству советником нового начальника Канцелярии, помявшись, сказал:

– Пришел сигнал… Каркушина, которого отправили обратно, помните?..

– Кто ж не помнит? – скривился начальник.

– Так вот… как и предполагали… не изменил своего поведения.

– И что? Он и не мог изменить своего поведения. Дураку было ясно.

– Велика вероятность, лишат свободы, посадят в тюрьму.

– Куда?

– Это у них так клетки называют, полная изоляция, ущемление прав и свобод. Частично уже изолировали… Непонятно, правда, зачем им права и свободы, если идут на преступления?

– Лишат свободы, значит, заслужил, – сказал новый начальник.

– Мы его оправдали, значит, дали возможность исправиться, вернули, можно сказать, к исходной точке, а они… игнорируют все наши скрытые установки… Обидно.

– Потому и игнорируют, что скрытые, – ответил начальник.

– Чайник, – вздохнул советник.

– Утюг, – уточнил начальник.

– Горяч, – согласился советник.

– Отморозок, – подтвердил начальник.

– Получается, они там нас ни во что не ставят?.. Мы его отпустили, дали, значит, шанс, а они наш шанс у него отбирают. И не у него одного. У многих местных чиновников тоже отбирают. Доходят слухи.

– Мы им тоже давали шанс? – спросил новый начальник.

– Местным чиновникам? Не давали. У них свои шансы. Полный набор шансов по другой юрисдикции.

– Ну вот по другой юрисдикции пусть и отбирают.

– Всё бы так, но… Тюрьма там – это не наш отстойник, где всё во благо, происходит очищение и обнуление. Тюрьма там скользкая дорожка прямо к нам!.. Чиновников-то зачем они отправляют в тюрьму?.. пачками… чтоб потом к нам?..

Новый начальник Небесной Канцелярии резко изменился в лице.

– У нас своих хватает. Кто отправляет?