— И не думайте, они работают, вы им всю торговлю испортите.

— В таком случае, зачем вы привезли меня сюда? Как он может заставлять ее работать в таком положении? У него что, совести совсем нет? Я вас спрашиваю!

— А при чем тут я?

— Ну вы же ее подруга, — возмущенно воскликнул Валерий. — Как он мог?

— Только некому ее заставлять, ведь у нее нет никого. Одна она сейчас.

— Он ее бросил?

Ирина пожала плечами и уклончиво хмыкнула:

— Можно и так сказать.

— Одну с ребенком? — Валерий что-то пробормотал сквозь зубы.

— Можно сказать, почти с двумя детьми, — подлила масла в огонь Ирина. — Вот она и работает, где может.

— А как же школа?

— Она здесь работает по выходным.

— Когда же она отдыхает?

— Ночью, — мрачно сказала Ирина. — Если только за компьютером не просиживает.

Они еще немного помолчали, Ирина завела машину и повезла Валерия обратно.

— Как странно, она всю себя отдает другим. Мне она вернула дочь.

— Меня она всегда поддерживала, когда мне было трудно, — задумчиво произнесла Ирина.

— Я был готов забыть о собственной дочери. А вы, наверное, и не догадались усыновить ребенка своей подруги?

— Кир доводится Насте племянником, — неуверенно произнесла Ирина.

— Это все оправдания, а положа руку на сердце, можно сказать, что нам с вами и в голову не могло прийти сделать то, что сделала Настя. Моя жизнь вполне меня устраивала. Грустная правда заключается в том, что мы с вами страшные эгоисты и заботимся только о себе. Но именно она, в материальном положении самая неустроенная, взвалила на себя все эти проблемы, чужих детей…

— И в результате оказалась брошенной…

Валерий вздрогнул и резко поднял голову:

— Мне пора ехать, у меня вечером еще дела.

— Я довезу вас.

— Я могу вернуться домой самостоятельно, возьму машину.

— Ну уж нет, я вас привезла — я и доставлю обратно в целости и сохранности, — с каким-то ожесточением выдохнула Ирина.

Обратную дорогу они молчали, Ирина высадила Валерия у самого подъезда его фирмы.

— Почему вы обратились ко мне? — спросил Валерий, уже открыв дверцу машины.

— Я хотела, чтобы вы ей помогли.

— В чем? — Голос Валерия звучал холодно и отстраненно.

— Ей сейчас очень трудно, ей нужен близкий человек, чтобы он всегда был рядом… Почему вы молчите?

— Мне нечего вам сказать.

— Но человек не может жить как автомат. Вам не кажется, что вы превратились в хорошо отрегулированную машину?

Валерий слегка пожал плечами.

— Мне нечего вам сказать, — повторил Валерий.

Руки Ирины дрожали, и она не сразу смогла завести мотор. Дверь квартиры тоже, как назло, никак не открывалась.

— Кто только придумал эти замки! С ума сойти можно!

В бессилии Ирина прислонилась к двери и со злостью ударила кулаком по звонку. Раздался щелчок открываемого замка, и дверь неожиданно распахнулась.

— Иринушка! А я никак не могу понять, кто там с замком борется. — На пороге квартиры стоял Леонид. — В кои веки пришел домой пораньше, а тебя нет. Сама жалуешься, что мало времени вместе проводим, а норовишь из дома убежать в любую свободную минуту.

Леонид прошел в квартиру, но, удивленный молчанием жены, обернулся:

— Ирина, что с тобой? Ты разбила машину? Ты цела? Что случилось?

Ирина увернулась от мужа, пытавшегося на ощупь определить ущерб, причиненный его жене, швырнула сумку в угол и стала снимать туфли.

— Да перестань ты со мной возиться!

— Тогда почему ты плачешь?

— Он чурбан неотесанный!

— Кто?

— Валерий, кто же еще.

— Могу я спросить, кто такой Валерий и какое отношение ты к нему имеешь?

В голосе мужа ясно слышались ледяные нотки. Ирина шмыгнула носом и сбросила вторую туфлю.

— Никакого. Просто я пыталась их помирить. А он… он холодный, как собачий нос.

— Может быть, ты мне все-таки объяснишь, что происходит?

Разве можно объяснить мужчине, как трудно найти для своей подруги мужа? Руки у Ирины опустились, она грустно посмотрела на стоящего рядом Леонида.

— Ну может быть, ты попробуешь? — с тихой надеждой в голосе спросил он. — Я постараюсь понять.

Ирина вздохнула и стала рассказывать.

— Настя! Что ты так переживаешь? Последнее время ты прекрасно выглядишь.

— Если не считать, что я теперь напоминаю футбольный мяч.

— Ты преувеличиваешь. — Ирина со всех сторон осмотрела подругу. — Накинь сверху жакет, и тебя хоть на показ мод отправляй.

— Только я им подиум проломлю своим весом.

— Что?

— Манекенщицы ходят по подиуму, чтобы быть выше толпы, которая их рассматривает. Вот я и говорю, что подо мной любые доски провалятся.

Ирина охотно рассмеялась; она почувствовала, что смеется несколько вымученно и заискивающе, поэтому поспешила оборвать смех. Хорошо еще, что Насте не видно, какое у нее испуганное лицо. Ирина вот уже полчаса колдовала над ее прической, укладывая непослушные пряди, попутно она уговаривала и успокаивала Настю.

— Нет, я все-таки не пойму, что мне там делать? Они все профессиональные писательницы.

— Ты хочешь сказать, что две из них журналистки.

— Вот именно профессионалы, и я среди них как сорняк среди роз.

— Скорее одуванчик, — проговорила Ирина, орудуя феном. — Пушистый одуванчик.

— С толстым пузом.

— Ну и что? Одуванчики разные бывают.

— Пока не облетят… А если сегодня будут ругаться? Помнишь статью в газете?

— Встанешь и уйдешь.

— Прямо так встать и уйти?

— Ага, и пойдем с тобой в кафе-мороженое вымораживать обиду сладким мороженым.

— Мне нельзя есть мороженое, оно очень калорийное, я вес наберу, и меня врач будет ругать.

— С врачом мы как-нибудь разберемся, не переживай.

— Тебе легко говорить, а я боюсь.

— Поздно, — задумчиво сказала Ирина, критически рассматривая Настину голову.

— В каком это смысле поздно? Что ты там намудрила с моей головой?

— Сделала прическу, как и обещала. Погоди, только лаком побрызгаю, последний штрих.

Настя наморщила нос и прикрыла глаза.

Три дня назад Насте позвонил Вадим Поплавский и сообщил, что сегодня состоится встреча авторов женских романов с читателями. Вадиму удалось уговорить Настю принять участие в круглом столе. Смущенная Настя не смогла отказать настойчивым просьбам. Но едва она положила телефонную трубку, как ее одолели сомнения в правильности принятого решения. Ирина приехала к Насте, когда та уже набирала номер телефона, чтобы отказаться от участия во встрече.

Ирине представился шанс проявить свое красноречие — два дня она убеждала, увещевала и умоляла. Настя шаг за шагом сдавала свои позиции. Единственное, на что она не согласилась, так это пойти в парикмахерскую сделать прическу.

— Я только никак не могу понять, почему ты в меня вцепилась как клещ? Какая разница, поеду я или нет?

— Я тебе еще раз повторяю, я тщеславна, хочу погреться в лучах твоей славы.

— Какая слава? О чем ты говоришь? Тираж книги настолько мал, что в лучшем случае его скупят мои и мамины знакомые.

— Это само по себе неплохо. Порадовать свою родню.

— Да, они из любопытства скупят все книги или из жалости ко мне, что меня никто, кроме них, не покупает.

— Тем более тебе нужно пойти сегодня на встречу, чтобы убедиться в обратном.

— Хорошо еще, что мне удалось маму с Кириллом выпроводить из дома. Соблазнила их поездкой в Парк Горького. Только нам с тобой нужно поторапливаться. Они должны скоро вернуться. А мне так не хочется, чтобы они за меня переживали.

— Почему ты так думаешь? — невнятно произнесла Ирина. — Они ничего и не сказали бы.

Настя вопросительно подняла глаза, услышав странно шепелявый голос подруги. Во рту у Ирины были зажаты заколки-невидимки, которыми она пыталась закрепить две особенно непослушные пряди.

— Не крути головой.

— Не бери в рот острые предметы, — парировала Настя. — Они скоро вернутся, потому что у них не так уж много денег. То, что у них есть в карманах, они смогут проиграть минут за сорок. Девочки одной моей знакомой управились за тридцать минут. Они спустили всю мамину премию. Прибавь время на очереди и уговоры.