Мысленно Настя составила список необходимой литературы, которую нужно будет приобрести для девочки. Если ее отец раскошелится на яркие красивые детские энциклопедии, то, может быть, удастся пробудить у девочки интерес к книгам, приучить ее читать. Тогда можно считать, что свою задачу Настя наполовину выполнит, как бы ни сложилась дальше судьба Марьяшки. Если разумно потратить оставленные Валерием Петровичем деньги, то должно хватить и на одежду и на книги. Придется действительно съездить на вещевой рынок, как и советовала Наташа. А отцу Марианны она постарается все объяснить. Должен же он понять? Наверное, должен, только вот как быть с мамой? Не начнет ли она опять возмущаться?

Калерия Андреевна действительно была возмущена и с трудом сдерживала свое раздражение.

— Мне трудно понять тебя, Анастасия. Ты взяла на себя ответственность за совершенно чужого ребенка и абсолютно не думаешь о режиме. Девочке давно пора обедать, а вы ходите неизвестно где. Полная безответственность!

— Баба Лера, да ты не волнуйся, мы уже по сосиске съели на рынке и воды выпили. — Довольная Марьяшка радостно улыбалась. — Ты только посмотри, какие у меня книжки красивые.

Девочка держала в руках стопку ярких книжек с фотографиями куклы Барби, раскраски с героями мультфильмов; стоя на одной ноге, она одновременно протягивала книжки и, дергая ногой, пыталась сбросить с ног новые туфли.

— Помимо этого, ты еще и прививаешь девочке дурной вкус! У нее же нет никакого воспитания и жизненных принципов.

— Мама, ты преувеличиваешь, девочке еще нет и семи лет. Давай не будем спорить при ней. В своей жизни она уже достаточно наслушалась споров, ругани и криков.

Педагог взял верх, и Калерия Андреевна до самого вечера старательно сдерживалась, ничем не выказывая своего недовольства. Вечером, когда Марьяшка наконец уснула, Насте пришлось в очередной раз объясняться со своей мамой.

Наутро Марьяшка проснулась рано и сразу же зашуршала страницами книжки.

— Анастасия Григорьевна, вы уже проснулись? А что такое «беспардонность»?

— Марианна, ты подслушивала? — Настя была удивлена и смущена, ей казалось, что вчера вечером они говорили с мамой достаточно тихо.

— Но я же никому не скажу. Так что такое «беспардонность»?

— А что сказал по этому поводу Ушаков? Давай посмотрим?

— Что это такое?

— Это словарь, такая книга, в которой объясняются значения слов.

— А там есть картинки?

— Нет.

— Тогда я не хочу смотреть эту книгу. Она неинтересная.

Настя не стала спорить, она достала с книжной полки слегка потертый коричневый том и стала искать нужную страницу.

— Так что там написано? — сказала Марьяшка, заглядывая через плечо и силясь разглядеть мелкие буквы.

— Анастасия, мне непонятно, о чем ты думаешь. Ты взяла на себя ответственность за ребенка — и держишь его в грязи и пыли.

Настя подняла голову — так не хотелось отрываться от интересного места в книге, так хотелось узнать, что же случилось дальше со строптивой героиней, но делать нечего, мама, как всегда, была права. Настя посмотрела на Марианну. Девочка сидела за столом и, высунув язык от усердия, старательно раскрашивала картинки карандашами.

— Хорошо, мама, вы с Марианной идите на улицу, а я пока уберусь в квартире.

Подобного поворота Калерия Андреевна не ожидала и с опаской взглянула на Марианну. Но формально дочь была совершенно права: ребенку вредно дышать пылью.

— Но я собиралась пойти в магазин за продуктами и на рынок, — попыталась избавиться от компании Калерия Андреевна.

— Вот и хорошо, баба Лера, я тебе помогу продукты покупать. Идем. — Марьяшка начала с воодушевлением собираться на улицу.

— Мама, ты не бойся, она ведет себя почти послушно.

— Мне непонятно, ты что, меня успокаиваешь?

— Нет, просто мне кажется, ты немного расстроилась.

Калерия Андреевна подозрительно взглянула на дочь: трудно было раньше и предположить, что ее послушная девочка станет над ней подшучивать. Как время меняет людей!

— Я готова, пошли, баба Лера.

Марьяшка подошла к слегка растерянной Калерии Андреевне и решительно протянула ей руку.

Прогулка явно затянулась: Настя успела не только пропылесосить обе комнаты, протереть пол на кухне и в ванной, но и поставить разогревать обед на плиту. Когда зазвенел звонок в прихожей, Настя вороватым жестом быстро спрятала маленькую книгу на полку, так и не узнав, что же решила делать героиня романа — бежать или выйти замуж за нелюбимого. Настя поспешила в коридор открывать дверь.

Калерия Андреевна вошла в квартиру, держа в руках две полные сумки с овощами и зеленью. Марьяшка держала в руке пластиковую сумку с яблоками.

— Тетя Настя, прямо и представить себе не могу, как это вы без меня жили. Вы же даже в магазин ходить не умеете. — С гордым видом девочка прошествовала на кухню, относя покупки.

— Мама, что-нибудь случилось? — с тревогой взглянула Настя на мать.

— Могу сказать только одно: девочка хорошо знакома с ненормативной лексикой, на рынке она торговалась, как сапожник.

— Мама, обычно говорят: «ругается, как сапожник», — робко заметила дочь.

— Возможно, не буду спорить. Но мне не с чем сравнить. Никакие сравнения на ум просто не идут. Этот ребенок потрясал сломанным калькулятором и доказывал, что продавец неправильно подсчитал стоимость покупки. А ведь сама она и до ста считать не умеет. Когда же я ей об этом сказала, она заявила, что, кроме меня, этого никто не знает и будет лучше, если я помолчу. Оказывается, нечестных людей она определяет по глазам и всегда видит, когда ее обманывают. Мне было сказано, что теперь она всегда будет ходить со мной за продуктами. Все бы ничего, не ругайся она так. Помяни мое слово, мы с ней хлебнем горя. Какое самомнение у этого ребенка!

— Мама, просто она уверена в своих силах, и ее ничто не пугает. Труднее придется ее отцу.

— Как ты думаешь, когда он появится?

— Завтра буду звонить ему на работу, узнаю, когда он возвращается.

Наутро школьные проблемы настолько захватили Настю, что позвонить из школы ей не удалось: она просто-напросто забыла об этом. Но, вернувшись вместе с Марьяшкой домой и увидев скорбное выражение на лице матери, Настя почувствовала угрызения совести. Девочка утомляла, а порой и расстраивала Калерию Андреевну. Вздохнув, Настя взялась за телефонную трубку. Дозвонилась она сразу, трубку подняла секретарша и профессионально-вежливым тоном поинтересовалась, по какому вопросу та собирается встретиться с Валерием Петровичем. Чуть поколебавшись, Настя назвала свое имя, в ответ девушка попросила подождать, сообщила, что соединит ее с заместителем Валерия Петровича, и включила приторно-навязчивую музыку. Через несколько минут ее соединили с Оксаной Дмитриевной, которая представилась мелодичным, чуть холодноватым голосом:

— Анастасия Григорьевна? Меня зовут Оксана Дмитриевна, я помощница Валерия Петровича. У вас, видимо, кончились деньги? Валерий Петрович уже распорядился, вы можете приехать и получить их.

— Деньги мне заплатили за месяц вперед, — резко сказала Настя. — Мне не нужны деньги.

— Зачем же вы обижаетесь?

— Я вовсе не обижаюсь.

— Но я слышу по вашему голосу. В таком случае извините меня. Мы, деловые женщины, привыкли сразу переходить к делу. Валерию Петровичу звонили по поводу ребенка только в тех случаях, когда требовались деньги. Вот я и подумала, что вам тоже они понадобились. Извините меня еще раз.

Странно, но эта деловая женщина извиняется так, что ей удается еще раз унизить. Настя поджала губы.

— Просто я хотела узнать, когда Валерий Петрович выберет время, чтобы увидеться с дочерью?

— В данный момент Валерий Петрович не может выделить время для этого.

— Но он нарушает нашу договоренность.

— У вас с ним подписан контракт?

— Нет.

— Тогда о чем можно говорить?

— Мне кажется, вы не понимаете, о чем идет речь.