Я почувствовала легкое прикосновение к своим плечам и вздохнула. Подобные мысли могут завести в самую темную бездну, полную уныния, сомнений, депрессивного настроения, а мне это ни к чему. И теплые пальчики подруги вовремя вырвали назад, всего одно прикосновение, а мне легче — намного.

— Что с ритуалом?

— Ничего. Опять перенесли.

— Старейшины, наверное, уже и не рады своему решению относительно меня. Принесла кучу проблем.

— Не бери на себя так много. Катрин виновата. Все никак не успокоится.

— На какой день…?

— Послезавтра. У тебя полно времени перед возвращением домой.

— А мое самочувствие не создаст проблем для прохождения сэнтеко?

— Ты не будешь в нем участвовать. Ни в этот раз.

— Почему?

— Нужны внутренние силы, а ты слаба, и старейшины приняли решение обезопасить тебя от возможных последствий. Никто не знает, как бы ты отреагировала на происходящее в нормальном состоянии, а из-за того, что пришлось пережить, твой разум может пострадать.

— Боитесь за мой рассудок?

— Вроде того.

— Мари, я и так многое пережила. Мой мир перевернулся с ног на голову, но не сошла же с ума. Поэтому имею право решать сама: что делать и чем рисковать.

— Окончательный выбор за тобой. Никто не посмеет его отнять, но все беспокоятся.

— Понимаю. И спасибо. Я также понимаю и осознаю риск, на который иду, но отказываться не собираюсь. Возможно, поступаю глупо, но необходимо попробовать. Хочу увидеть то, что видите вы, проходя ритуал. Не знаю почему, но для меня важно.

— Хорошо.

День сегодня солнечный, осень проявила милосердие. И боль почти исчезла, осталась незначительная усталость, я бы даже назвала свое состояние меланхоличным. Но я оценила жизненный урок и полюбила настоящее, даже самое серое или рутинное, оставив прошлому прошлое.

Я грелась в кресле у окна, закутавшись в тонкий плед и довольно жмурясь под ярким солнечным светом. Умиротворение затягивало в царство снов. В доме воцарились покой и тишина. Мари помогала с подготовкой к завтрашнему ритуалу, но утром заходила проведать и накормить беспомощную подружку. А вот ее братец так и не соизволил зайти, и обещание о прогулке не было выполнено.

Время шло, и я не заметила, как погрузилась в сон.

Тропа, видимая только знающим о ней; высокие стволы деревьев, упирающиеся в бескрайнюю высь; листва, укрывающая землю и ветви, напоминает детскую мозаику; невдалеке слышится тихий ропот реки. Мне вроде знакомо это место, а вроде и нет. Но здесь хорошо, особенно в одиночестве.

Оглядываясь вокруг, я заметила шелохнувшиеся ветки голого кустарника. Промелькнула тень. Рядом есть кто-то еще? Должно было стать страшно, но ведь это сон. И я пошла вперед, изредка оглядываясь по сторонам, пока не вышла к мосту через реку. Именно на этом старом, но крепком сооружении, произошла решающая схватка двух оборотней. Сейчас здесь нет крови, не чувствуется боль. Настоящее сгладило отпечаток прошлого, но вряд ли смогло излечить душевные раны тех, кто участвовал в том бессмысленном нападении.

На округлом камне сидел человек — парень. Ссутулившись, склонив голову и свесив руки между колен, словно очень устал. Незнакомец полностью погрузился в свои мысли, время прекратило для него свое движение, но вдруг он резко выпрямился, встал и за считанные секунды, преодолев несколько десятков шагов, оказался рядом со мной. Мы на миг замерли друг напротив друга, так близко, будто хотели соприкоснуться, но он меня не видел. А затем послышался вой и женский смех. Да, именно женский. Так звучно и легко смеется только девушка. В это же мгновение незнакомец нахмурился и, посмотрев в сторону, откуда доносились звуки, зарычал и пробежал мимо, скрывшись за деревьями.

И я проснулась. Сон или очередное путешествие вне тела? Наверное, все-таки сон, ведь увидела не Алекса.

Потянувшись руками вверх и слегка выгнувшись, я поморщилась от неприятных ощущений: мышцы заныли, и в районе пояснице возобновилась ноющая боль. Я чертыхнулась и потерла ладонью спину: «Когда же она перестанет болеть?» — до чертиков надоело сидеть в доме, особенно, когда за окном такая красота. — «А чтоб его! Пойду к беседке», — и, заменив плед на шерстяную шаль, я медленно вышла в прихожую, аккуратно ступая и стараясь не тревожить спину. Обулась. Выпрямилась и устало выдохнула. «Ну что ж полдела сделано», — и я решительно распахнула дверь.

А на дворе тепло и хорошо, ветерок гуляет, солнышко светит, детвора носится по поселению. Легко дышится, хотя голова кружится. Постояв немного возле дома, захлопнула дверь и пошла к беседке. Но, как оказалось, не одну меня посетила мысль отдохнуть именно здесь. На скамейке сидел парень. Со спины не было возможности узнать, кто же занял беседку, и не успела решить что выбрать: уйти немедленно или нарушить чужой покой, как он обернулся. Тень от дерева скрыла лицо серыми узорами, и незнакомый голос произнес:

— Привет, Волчица.

— Привет. А мы знакомы?

— Заочно, — секунда молчания, и незнакомец встал и сделал шаг вперед, выходя из тени. — Извините. Что-то я подрастерял свое воспитание. Ник, — он неожиданно склонился в поклоне, спрятав левую руку за спину, а правую приложив к сердцу, затем выпрямился и сказал. — Я не стану называть своего полного имени. Оно сложно-произносимое даже для меня, — улыбка во все тридцать два зуба и озорной взгляд темно-карих глаз, и я подумала, что либо парень любит эффектное поведение, либо слишком часто смотрит исторические фильмы. — А вы, насколько мне известно, Аврора?

— Да. Извините, но присесть в подобающем реверансе не смогу, здоровье не позволяет, — а мысленно добавила: — «Так вот ты какой, «аленький цветок»? Значит, Ник. И впрямь хорош, даже чересчур», — и улыбнулась.

Мари не преувеличила, и я могу понять ее, пусть и прошедший, интерес. Среднего роста, худощавый, но пропорционально сложенный — аппетитная фигура. Парень выглядел стильно в образе городской небрежности и уличной простоты: в голубых джинцах с дырками на коленках, белой футболке с длинным рукавом и синей дутой безрукавке. Я мельком опустила взгляд на его обувь — кеды из потертой джинсы с широкими белоснежными шнурками — идеально подобрано. Но не в этом заключалась его привлекательность, а в лице: миндалевидные глаза с пушистыми черными ресницами, взгляд лукавый и заинтересованный, красивый рот все никак не перестает улыбаться, в ухе серьга с фигуркой волка, короткие волосы слегка взлохмачены на затылке и косая челка прикрывает правую бровь. Единственный недостаток — он так похож на сестру, что это пугает.

— Давно себя не чувствовал в таком неловком положении.

— В чем же неловкость, молодой человек?

— Я растерял все слова, увидев Вас.

— Ник, если мы знакомы, как ты выразился, «заочно», то давай сразу на «Ты»?

— С удовольствием.

Как говорит Марьям: «Контакт налажен, можно забыть о приличиях».

— Ты не спешишь? — Ник отрицательно кивнул головой, а я обошла его и уселась на скамью. — Поговорим о чем-нибудь, а то все меня покинули, так еще и обещанную прогулку отменили.

— Кто же смог нарушить обещание? ¬— Ник присел рядом.

— Алекс.

После моего ответа улыбка на лице Ника пропала, выдав перемену в эмоциях. Но пропала лишь на короткое мгновение.

— Так я могу исполнить обещание за него. На правах старого друга… Если не против?

— Спасибо. В этом нет необходимости, — добавить было нечего, и я позволила Нику самостоятельно направить наш разговор в ту сторону, в которую сочтет нужным, но мои старания выглядеть серьезной были тщетны: галантность нынче не в ходу у обывателей, и то, как говорил, как вел себя, как держался мой новый знакомый, особенно в сочетании с внешним видом, выглядело нелепо, но забавно.

— Ты меня разглядываешь, как экспонат в музее.

Я смутилась, не заметила, что и впрямь рассматриваю лицо парня чрезмерно пристально. Но они так с сестрой похожи. Не удержалась.