— Лично? Никого. По факту… — запнулся Вильгельм, вовремя сообразив, что диалог самую малость выходит из под контроля. — Впрочем, вы и сами знаете. Ваше высочество.

— Почему-то вы не были против гибели Оливера. А как только дело коснулось вас… ладно, — отложил Витторио книгу, помассировав виски. — Не будем цепляться за прошлое. Мир жесток. Слабый пожирает сильного. Умный использует глупого. Так что вопрос с епископом будет решён, от вас зависит только ваша роль. Но если вы останетесь в стороне, то дальше настоятеля не продвинетесь, это в лучшем случае.

— Вы мне угрожаете?

— Всего лишь констатирую факт: если вы не помогаете, то становитесь помехой. Не надейтесь на архиепископа — вам наверняка докладывали, кому я писал.

— Не сочтите за грубость, но когда это вы успели приручить змеиное гнездо? — с абсолютно искренним недоумением поинтересовался церковник. — Я понимаю дворецкий, но его подопечные…

— Многие знания — многие печали, — туманно изрёк «паук», сцепив пальцы. — Так вот, не впадайте в бессмысленное уныние, пожалуйста. Я ведь предлагаю реальные перспективы.

«Умеешь ты культурно посылать, щенок», — настоятель едва заметно сжал кулаки, но тем не менее послушно опустился в соседнее кресло, отреагировав на приглашающий жест. — Тогда задам один вопрос — почему я должен вам верить?

— Сир Гаэтано, вера — понятие иррациональное. Вы либо верите, либо нет. Просто спросите в первую очередь самого себя: жаждете ли вы перемен, так же, как и все остальные? Или… быть вечным мальчиком на побегушках в пределах ваших амбиций?

«Он умён. Очень умён», — отметил Вильгельм. — «Его способность убеждать во многом превосходит некоторых состоявшихся политиков».

Но и сам настоятель дураком не был. В его голове быстро сформировалась цепочка из логичных умозаключений:

«Он намекнул… целых три раза… я точно не уверен, но если он действительно подчинил Батори, то обратить в монстров горничных… естественно, ему нужен свой человек на месте епископа. И не настолько принципиальный… тогда дело за малым — написать в столицу и поднять вопрос о его компетентности… вероятно, его понизят… а я должен буду выполнить какую-нибудь грязную работёнку, чтобы и в мыслях не допускать предательства!»

— Допустим, нет. Что я должен сделать? — медленно, словно преодолевая невидимый барьер спросил настоятель.

— В сущности, ничего сложного. Для начала, вы обязаны прибрать за своими подчинёнными. Если вкратце, то спрятать трупы в лесу на сервере, чтобы затем их через какое-то время (лучше всего неделю) совершенно случайно обнаружили. Кто угодно. Отряд наёмников, охотники…

Проклятье!

Церковник ощутил ни с чем не сравнимый прилив ярости. Догадка подтвердилась, но… это слишком… слишком! «Его высочество дерзкий бастард» попросту ставил его перед фактом! Забавлялся!..

Ни одной лазейки!..

— Стоп! — он и сам не заметил, как резко встал с места, даже не пытаясь для приличия подавить злость. — Подождите-ка, что значит «спрятать трупы»? Совсем за идиота меня держите?! Думаете, я добровольно сделаю себя крайним?! Да чем вы тогда лучше них? Чем?! Я не виноват, что этим недоумкам взбрело в голову поиграть в героев!!! Если вы считаете себя умнее других в силу статуса — ваше право. Но моё право — подать запрос о ссылке в другой храм!

Некоторое время настоятель молча смотрел сверху вниз на собеседника, теряясь в эмоциях. Довольно быстро он осознал, что совершил грубую ошибку, позволяя себе не только разговаривать неподобающе, но ещё и испытывать чужое терпение на прочность.

Жаль, сказанное однажды не вернёшь.

— Всё? Замечательно, — также поднялся следом принц, сразу изменившись в лице. На сей раз вместо приторно-вежливой улыбки настоятель увидел непроницаемую маску… форменного психа, от которого за милю повеяло нешуточной угрозой. — Ну а теперь давайте наоборот: я буду говорить, а вы — слушать. Согласны?

— Допустим, — настоятель непроизвольно вздрогнул. Он был уверен — у адекватного человека не может быть таких безумных глаз. Ненормальных. Адекватный человек не способен смотреть на мир… так. Словно бездушный голем и кровожадный маньяк одновременно, без удовольствия в привычном понимании этого слова, но со зверским торжеством внутри.

— Допустили. Вы неглупый управленец, сир Гаэтано, но ваш темперамент, не в обиду сказано, мешает вам думать, — на удивление тихим и вкрадчивым тоном произнёс принц. — Сейчас я постараюсь доходчиво объяснить, почему вам не следует кусать руку кормящего. Первое. Гораздо раньше я успею сместить епископа. А раз вы отказываетесь от предложенных перспектив, то ближайший подходящий по всем критериям кандидат — небезызвестный вам сир Сопрано. Давний враг дома Гаэтано. Какой мне резон вас защищать? Так вы потеряете деньги и должность. Второе. Я всё равно исполню свою задумку, только вместо богатства и власти кое-кто действительно станет крайним. Уж извините, но я не могу быть уверен в вашем молчании — откуда мне знать, решил ли Густав подстраховаться? Так вы потеряете свободу и статус. И наконец третье. Десерт. Среди погибших числится не только ваш отряд. Фамилия Бруно вам ни о чем не говорит? Вижу, говорит. Очень скоро аристократия начнёт копать. Без защиты, осуждённый, вы превратитесь в идеальный объект для вендетты. Так вы потеряете жизнь. Думайте, но не стоит затягивать с ответом. Как я уже утверждал, именно от вас зависит ваша роль…

— Вот. Здесь ровно триста тысяч, — Риллен, внутренне скрипя зубами протянул эльфийке увесистый мешок катний и толстую пачку банкнот. — Купишь дом подальше отсюда. Это в твоих интересах.

— Конечно, командор, — Регина без заметной жадности во взгляде учтиво склонила голову и взяла кругленькую сумму. — Спасибо.

— Тебе не меня нужно благодарить, — равнодушно откликнулся гвардеец, собираясь уже наконец покинуть неуютное помещение. — Кое-кто решил, что ты так или иначе будешь молчать. Считай моральную компенсацию дополнительным стимулом.

— Понимаю, — эльфийка улыбнулась, погладив полноватый живот. — Но спас нас вовсе не кое-кто! Скажите… это ведь ваши деньги? Просто… его высочеству незачем помогать предательнице.

«Какие, однако, мы сообразительные!»

— Я предпочитаю не тратить их на бесполезные вложения, — не моргнув и глазом, спокойно соврал военный. — Убирайтесь из города. На этом всё.

«Надоела, дура», — с растущим раздражением лениво подумал Кортес, которого всё никак не желали отпускать то ли из соображений выгоды, то ли из-за банальной сентиментальности.

— Мы ещё увидимся? — без особой надежды с затаённой грустью поинтересовалась девушка, сама, впрочем, не осознающая до конца причину её спонтанного возникновения.

— Нет. Но если ты хочешь от меня ещё один дельный совет напоследок — научись извлекать из жизни уроки. Дольше протянешь.

— Какие уроки?

— Простые. С людьми лучше не сближаться.

— Почему? — удивилась Регина.

— Не чувствуешь боль потери, — с этими словами потерявший ещё и терпение мужчина демонстративно вышел из комнаты на улицу, оставив молодую эльфийку размышлять над услышанным в гордом одиночестве.

Достав на ходу потрёпанную трубку, Кортес выпустил сизое облачко дыма и под цокот копыт на проезжей части двинулся в сторону бара.

Сегодня его раздражало абсолютно всё (впрочем, ничего нового). Встреченные по пути жители, в единодушном порыве стремящиеся выразить свою признательность напополам с восхищением, грохот строительных работ и даже целенаправленно проследивший за ним знакомый беспризорник, конкретно сейчас без устали описывающий в красках недавнее сражение.

— Угомонись уже, — осадил его гвардеец под сдавленные смешки проходящих мимо людей. — И кончай за мной ходить, ясно тебе? А то я не посмотрю на твой возраст…

— Вы меня не тронете! — нагло заявил мальчишка. — За вами должок, не забыли? Я помог вам — возьмите меня к себе!

— Чего? — опешил от столь вопиющей дерзости гвардеец. Ребёнок, видя его шок, с ухмылкой демонстративно сложил руки на груди и добил: