– Что случилось?
Виктор бросил на мужчину гневный взгляд и разразился ругательствами. Он вскочил на ноги и, тысячекратно поминая Скриптов пласт, бил в стену ногой и во все, что попадалось. Виктор был так взбешен, что не отдавал отчета в своих действиях. Поняв, что дело плохо, Одрит быстро уполз под лестницу. Когда агония сменилась болью, Виктор сполз спиной по стене на пол и, закрыв лицо руками, пробормотал.
– Зачем? Зачем ты это сделала?
– Что случилось, Виктор? – испуганно спросил Марк.
– Анну арестовали. Стратос не смог ее защитить. Не помогли ни связи, ни деньги. Это конец! – горестно проговорил Виктор.
– Кто арестовал? За что? – испуганно спросил Марк.
– Да какая разница за что! Главное, она в руках у Высших…
– У кого? – перебил Ронан
Виктор с ненавистью посмотрел на мужчину.
– Это все из-за тебя! – сквозь зубы процедил он, – Мы были так близки, а теперь все кончено. Завтра на допросе Высшие узнают все. Анну казнят, и нижний мир никогда не увидит солнца.
– Я не просил ее меня спасать! – заорал Ронан, – Думаешь, я стал бы просить о такой низости! Она обещала уйти. Должна была бросить меня там.
– Но не бросила, – с болью в голосе ответил Виктор, – Она никогда никого не бросала.
Он спрятал лицо в колени и начал рассказывать:
– Однажды мы, не послушав родителей, забрели на старые шахты. Раньше там добывали Брут и Суфомин. Анна знала, что Суфомин залегает в породе трубками, при его добыче стены тоннелей сильно повреждаются и со временем становятся очень хрупкими. Нам было семь с половиной, а Стратосу почти двенадцать. Она уже тогда разбиралась в геологии лучше Милфорда. Понимая опасность, Анна просила нас не ходить в шахты. А мы смеялись, обзывая ее трусихой. Мы были малолетними идиотами и вели себя соответственно, – голос Виктора задрожал, – Она не пошла в шахту. Расплакалась. Было страшно оставаться среди обледеневших скал одной, но не пошла. А мы полезли. Мне тогда было важнее казаться в глазах взрослого Рата храбрецом, чем оберегать сестру. Начали там возиться, шуметь, и произошел обвал. Мы оказались отрезанными от внешнего мира. Помню, как темно было, тесно и страшно. Потом стало трудно дышать. Заканчивался кислород. Мы с Ратом прижались друг к другу и плакали. Вскоре я потерял сознание. Пришел в себя от удара головой о выступ в полу. Маленькая Анна тащила меня за ногу к выходу. Она была вся перепачкана, в грязи и копоти. Белые волосы стали черными. Я не сразу ее узнал и запаниковал. Когда пришел в себя, встал на ноги и сам поплелся на улицу, вокруг темнота, сел на камень. Рядом, плавно приходя в себя, ворочался Стратос. Немного опомнившись, начали расспрашивать сестру, что произошло. Анна рассказала, что, услышав грохот, поняла – это обвал. Побежала вглубь шахты и начала обследовать. Нашла трубчатую пустошь, какие остаются после выкрашивания Суфомина и начала прочищать ее руками. Детская тоненькая ручка помещалась в маленький тоннельчик, поэтому Анне удалось выгрести весь мусор и пыль. Так к нам начал поступать кислород. Мы с Ратом к тому времени были уже без сознания. Поняв, что в конце тоннельчика пустота, маленькая Анна успокоилась. Теперь осталось только разобрать завал. Камень за камнем семилетняя изнеженная девочка разгребала каменную стену, а когда закончила, на своих плечах вынесла нас на улицу. С трудом поверив в услышанное, мы отправились домой. Я смотрел на сестру и вспоминал, как смеялся над ней, обзывая трусихой. А она шла в перепачканном платье и все время спотыкалась. Я не мог понять, в чем дело, думал, она устала, но каково же было мое удивление, когда, придя домой, мы узнали, что пропадали двое суток…
Виктор поднял на мужчин бледное лицо и повторил:
– Понимаете, двое суток она одна таскала камни. Два дня и две ночи не теряла надежды. Не побежала за помощью к родителям, зная, что мы можем задохнуться, если не контролировать чистоту трубчатого тоннельчика. Испытывала голод и жажду, но продолжала таскать. Она, не жалея себя, пыталась спасти тех, кто должен был оберегать ее. Я был так зол на себя. Даже наказание отца не унизило меня сильнее, чем стыд, которым наградила собственная совесть…
Виктор отвел глаза и продолжил:
– Она никогда никого не бросала. Но я так на нее за это зол! Как можно было променять одну жизнь на жизни сотен измученных людей. Ведь после смерти родителей мы поклялись, что закончим их дело.
Виктор смолк и уткнул лицо в колени.
– Неужели все так плохо? Должен быть шанс спасти Анну, – печально проговорил Лаврентий.
– Члены тайного общества «Высшие» – это представители элиты верхнего мира. Убив наших родителей, они хотели избавиться и от нас. Только защита Стратоса сберегла жизнь мне и моей сестре. Надев маску, она пряталась не от него, а от них. Знала, что, как только ее опознают, поймут, чем она занимается в нижнем мире. Когда сдалась Рату, знала, что долго он ее защищать не сможет. Высшие узнают, что она была Шилтой, и уничтожат. Среди членов этого общества есть судьи, руководители службы Контроля и многие другие влиятельные люди. Все будет выглядеть естественно. Ее обвинят, допросят и казнят. Это будет сделано по букве закона.
– Но ведь Стратос тоже член Высших, – возмутился Марк.
– Именно поэтому ее арестовали только сейчас. Он защищал ее до последнего, но руководитель Высших, Шарон, лишил Стратоса права голоса, поскольку тот заинтересованное лицо, – ответил Виктор.
Ронану было неприятно слышать про Стратоса, но то, что он оберегал Шилту, радовало.
– Что же нам делать? – растерянно произнес Марк.
– Нужно искать ключ, – вмешалась всезнающая сороконожка, – И смею утверждать, что в Ливироне его нет.
– А как он выглядит, этот ключ? – удивленно спросил Лаврентий.
– Не знаю, это какая-то подсказка, которую должна была оставить Анна, почуяв неладное, – пожав плечами, ответил Виктор.
«Почуяв неладное» – эхом пронеслось у Ронана в голове. И тут мужчина вспомнил, что перед самым отлетом с плантации Шилта говорила о плохом предчувствии.
– Нужно проверить дом на плантации, – заявил он.
Все присутствующие воззрились на главу города.
– Только как это поможет спасти Шилту? – настороженно спросил Ронан.
– Никак, – ответил ему Виктор. – Теперь ее уже ничто не спасет. Верхний мир и его здания охраняются лазерными куполами и боевыми дронами. Мы для них пушечное мясо. Никому приблизиться к Анне не дадут. А вот то, ради чего она все это время рисковала, будет не напрасно.
От последнего заявления Ронану стало плохо. Одно дело сходить с ума, что Шилта не с ним, а другое – знать, что ее будут пытать и убьют.
– Но мы не можем ее бросить, – словно озвучив мысли старшего брата, воскликнул Марк.
– У нас нет выбора, – простонал Виктор, – Если нас перебьют, все было напрасно.
– Стратос не даст ее убить, – заявил Одрит.
– Ты-то откуда знаешь? – недоверчиво фыркнул Ронан.
– Я измерил силу его привязанности к моей Анне и сравнил с остальными привязанностями. Она для него важнее денег и власти, – деловито объяснил Одрит.
– Убийство родителей не самое удачное проявление своей повышенной привязанности, – язвительно сказал Ронан.
– Ему пришлось выбирать. Если бы не он организовывал несчастный случай, задание получил бы кто-то другой. В этом случае погибли бы все. Стратос убил родителей моей Анны, но сохранил ее жизнь и уберег Виктора, – раздраженно объяснил Одрит.
– Я больше вас всех вместе взятых хочу спасти сестру, но сейчас главное транспарентирезация туманного слоя. Скоро «Высшие» с помощью медикаментов выяснят все, что знает Анна. Мы обязаны спасти проект, – вмешался Виктор.
– Но как, если вся информация у Шилты? Как можно так глупо все спланировать? Вы сложили все яйца в одну корзину, – начал критиковать Ронан.
– Моя Анна все отлично спланировала, она, в отличие от многих здесь присутствующих, человек незаурядных способностей. Каждый из нас является важным звеном проекта. Она распределила информацию по исполнителям. Это, как куски головоломки, которые мы должны собрать раньше «Высших». Да, только Анна видела картину в целом, но без каждого из нас общая картина не соберется. Нужно найти ключ, уверен, он поможет понять, как транспарентировать туманный слой. Если будем медлить, узнав все, что скрывает Анна, «Высшие» придут за каждым из нас, – с чувством объяснил Одрит.
