— У нас, в моей России, говорили: "Нервно курит в сторонке". - машинально уточнил Саша.
— Неважно какими словами комментировать получившийся эффект, главное каков достигнутый результат.
Было видно, что Авраам и сам удовлетворён шуткой своих амбалов. В его глазах, "заблестели" озорные огоньки, и губы, слегка подёрнулись в довольной улыбке. Дальше, беседа этих двух человек "потекла" в более расслабленном ключе. Авраам пообещал, что в скором времени, он узнает, остались ли дубликаты договоров мошеннической купли продаже Сашкиной недвижимости. Если да, то пообещал, что они сгорят в топке его кухонной печи. Такая уверенность в успехе, возникла от того, что тот не чистый на руку юрист, уже заглотил предназначенную для него наживку. Он, совершенно "случайно", познакомился с бывшей жрицей любви, которой ювелир помог сменить "жёлтый билет"[63] на нормальный паспорт и перебраться из провинции в столицу. Как её охарактеризовал Авраам: "Красивая, на удивление умная и пронырливая молодая особа. Она, по воле не зависящих от неё обстоятельств, была вынуждена заняться торговлей своим телом — как она надеялась, временно. А домохозяйка взяла, да заявила, куда надо о её частых встречах с мужчинами. Вот у Аннушки и отобрали паспорт, официально переведя в разряд легкодоступных женщин. А это ярмо сбросить почти не реально". — Согласно планам ювелира, девица, покорив этого "бумажного червя", сможет получить доступ ко всей хранящимся у юриста документации. Техника одурманивания нужных чиновников давно отработана и пока не давала сбоев. Девушки, таким образом, устраивают свою жизнь, а Кац, доступ к нужной ему информации. Как похвалился Авраам, все эти навыки, принесённые им со своей потерянной родины, и помогли занять его семье нынешнее положение.
Под конец затянувшейся беседы, ювелир уточнил: "Главное не увлекаться и знать, куда можно лезть, а куда нельзя. С родной государственной машиной лучше не тягаться, а вот "отрубать" загребущие ручонки некоторых коллег, даже весьма полезно. Особенно тогда, когда они, эти грабарки, тянутся из-за рубежа. Поэтому и в Англии и ещё парочке стран, случались небольшие "эпидемии" странных взрывов домов, необъяснимых пожаров, или массовых летальных отравлений недоброкачественной пищей".
Домой, в усадьбу, Александр въехал, незадолго до того, как на землю стали опускаться сумерки. Он был уставшим и немного ошарашенным, и не мудрено, ведь сегодня, он узнал столько нового и можно сказать, неожиданного. Главной новостью было то, что в этом мире он не одинок. Его, Сашиным коллегой по несчастью был никто иной как Абрам. Кто бы мог подумать? Однако оставался один, очень важный вопрос. Можно ли верить ювелиру, пусть у них много общего, но, существовало одно правило: "Timeo Danaos et dona ferentes"[64] — И его актуальность, ещё никто не отменял. Так что, молодой человек решил, что в их отношениях с Кацем будет действовать проверенное жизнью правило: "Доверяй, но проверяй" — Это не так напрягало как постоянное ожидание неприятностей, и со временем не эта мера предосторожности, не притупляет внимание.
Его, в смысле Сашу, встретили встревоженные гайдуки и старый, кривоногий конюх, не доверивший уход за уставшей лошадью своим помощникам. В дальнейшем, всё что нужно, без лишних указаний делали проверенные временем бойцы. Они, предупреждённые своим товарищем которого Саша подъезжая к своему имению послал вперёд, шустро подхватили увесистый сундучок и без лишней суеты, отнесли его в большой, синий кабинет. Где им предстояло его разгрузить, распределив его содержимое по мешочкам и глубокой ночью, со всеми предосторожностями, перенести ценный груз в тайник. Пока парни занимались этим "увлекательным" делом, граф, обосновавшись в малом кабинете, и борясь с напавшей на него зевотой, пообщался с управляющим. Вот так, за этими хлопотами, время и пролетело, так что, "добраться" до своей спальни, молодой человек смог только глубоко за полночь, поближе к утру.
Утро, которое после напряжённой ночной суеты не может быть добрым, встретило молодого человека громкими выкриками и суетой. Это приехали отец с матерью, и возмущались тем, что их встретили не надлежащим образом. Вот так, безжалостным "подъёмом по тревоге", началась подготовка к встрече дорогих гостей, которая за малым не окончилась грандиозным скандалом. Так как представление о порядке, в понимании родителей и их "неразумного отпрыска, существенно разнились. Благо, спалив немалое количество нервных клеток, умудрившись при этом, ни разу не повысить друг на дружку голос, обе стороны пришли к более, или менее приемлемому для них компромиссу. Так что к обеду, радушные хозяева, приветливо улыбаясь и не скупясь на соответствующие моменту шутки и комплименты, встречали своих будущих родственников.
И всё равно, всё это, воспринималось Александром как нечто абстрактное. Он понимал всю важность момента, но накопленная усталость и усиленная нервотрёпка первой половины дня, сказали своё "веское слово". Самочувствие было такое, как будто ночного сна не было и в помине, от слова совсем. Благо, утренняя гимнастика и водные процедуры, благотворно сказались на его внешнем виде, так что наш герой не походил на ухоженного, одетого по последней моде зомби.
И не удивительно, что ещё наблюдая за приближающейся каретой, юноша уже мечтал о том прекрасном моменте, когда будет выпроваживать всех своих гостей. Так что, проводя мини экскурсию по своему дому, пришлось улыбаться, учтиво отвечать на вопросы и прочее, прочее, прочее. Затем, с соблюдением всех норм этикета, не смотря на полное отсутствие аппетита, удалось выдержать совместную трапезу и последовавшую за ней нудную светскую беседу. При этом, пришлось героически выдержать очередной раунд "допроса" своей гипотетической тёщи, во время которого, Саша за малым не расхохотался и не помахал ручкой. Еле удалось задавить этот порыв, вызванный тем, что в самый не подходящий момент, он вспомнил боевых пингвинов из мультфильма "Мадагаскар". А именно, тот кадр, в котором лидер этих птичек Шкипер, говорил: "Улыбаемся и машем, парни, улыбаемся и машем". — Саша подозревал, что желание так поступить было вызвано ещё и тем, что невесту ему так и не показали. По местным обычаям, именно сегодня делать это не положено. Раньше, было можно, а вот с сего момента, до самой свадьбы, нет. Ох, как легко за этими условностями прятать физические изъяны невесты, а вдруг, с момента их последней встречи, она подурнела, окосела, или вообще, сильно поправилась, если судить по её маме, последнее изменение было весьма вероятно. А ведь если всё это сватовство состоится, то есть, закончится свадьбой, то ему, жить с этой женщиной всю оставшуюся ему жизнь. Или прибегнуть к опыту известного скульптора Пигмалиона, "лепкой" тела своей супруги. Помечтать об этом конечно не вредно. Но, такого направления медицины как пластическая хирургия нет, и когда она появится, неизвестно.
Единственным светлым моментом этого дня стало то, что все дары, преподнесённые гостям Александром, понравились будущей родне. Особенно обрадовали Екатерину Петровну складывающиеся солнечные зонтики[65], обладательницами которых стала она и, конечно же, её дочурка, которая только вечером получит свою чудесную игрушку. Особенно, женщину порадовало то, что она первая из всех её подруг стала обладательницей этой необыкновенной "прелести", ну почти первой.
Дальше, лучше, узнав о том, что первым таким складным зонтикам только предстоит появиться на прилавке некого господина Каца, и то, через две недели, не раньше. Княгиня Вельская-Самарская, позабыв обо всех приличиях, распаковала свой подарок и принялась его изучать. С восторгом раскрывая модный аксессуар, крутя его в руках, пристально рассматривая рисунок состоящий из невиданных цветов, украшающих белый шёлк и после чего, зонтик с трепетом закрывался. Через минуту, максимум две, действие повторялось. И полотно зонта, вновь радовало взор, оно то кружилось над головой своей счастливой хозяйки, то смирно покоилось, упираясь тростью на плечике женщины, то изображало щит гоплита, закрывая хозяйку от укоризненных взглядов подруги. А Ольга Олеговна, наблюдая за княгиней, сдержано улыбалась, видимо вспоминая как сама, ещё недавно, вела себя подобным образом. Правда она, была предусмотрительнее Олюшки, догадалась уединиться в гостевую комнату, чтоб ни одна живая душа, не увидела этой её слабости. А вот мужчины, наблюдать за этой неповторимой сценой, под названием: "Счастливая женщина и предмет её обожания", — не имели никакой возможности. Отец Александра и его друг князь Вельский-Самарский, к этому моменту, уединились на балкон и о чём-то тихо беседовали, чинно раскурив трубки, кстати, тоже являющиеся подарками. Именно эти дары, с пояснениями, что они сделаны руками артельщиков, позволили Александру избежать нежелательной экскурсии по цехам. Гости, отягощённые сытным обедом и пребывающие в благостном настроении, посмотрели на постройки издали и этим удовлетворились. Мол, зачем лазить там, где почти всё для тебя не понятно, а о том, что артель работает отлично, красноречиво продемонстрировали сами подарки.
