Ай, ну нафиг всё это. С трудом поднявшись на ноги, я заглянул в послушно выскочивший статус, отметил уполовинившиеся очки состояния и не изменившуюся массу. Устроившись поудобнее, отдал приказ пополнить огнезапас и начал отслеживать показатель массы. Через пару минут процесс закончился, и я удовлетворённо кивнул. Значит, на еду деньги тратить не надо, масса моего тела здесь не изменяется.

Мне нужно что-то для самолечения. Выскочив в дверь, я немного прошел по коридору и сразу нашел то, что искал. Странно. Раньше здесь были инструменты, теперь же ровными рядами стоят тысячи пузырьков. И вот как прикажете ориентироваться во всём этом многообразии? Похоже, именно поэтому нужно… И как это называть? Покупать? Так не вещь вроде… Ладно, пусть будет «нанимать». Так вот, скорее всего, именно для того, чтобы иметь возможность понять что есть что, и нужен алхимик.

Впрочем, можно же попытать удачу? Стоп. Да вы издеваетесь! Как прикажете брать зелье с прилавка, с моими-то лапами? Издевательство! И что прикажете делать? Вернувшись в свой каменный зал, я снова свернулся клубком на полу и принялся активно вспоминать, какие у меня есть возможности.

Самолечение… Точно помню, есть у меня такая возможность! Что же за навык такой был связан с лечением? Все пассивки явно не то, а что ещё у меня есть, кроме них? Дыхание! То, что стихии природы. Система, кинь мне описание Внутреннего Пламени, стихия – Природа.

Внутреннее пламя, стихия Природа: выпускает поток быстрорастущих семян колючего плюща. Возможно изменение типа семян. Возможно исцеление живых существ природной магией.

Оно! Я же вроде живое существо? Запускай процесс трансформации.

Вы находитесь в зоне проведения испытания. Трансформацию можно провести только в реальном мире.

Б..ть! Да пошло всё нахрен! Я устал от этого долбаного мира. Придётся тупо ждать, пока само пройдет, от меня в таком состоянии толку ноль. Растянувшись на камне, я с глубоким вздохом приготовился терпеть. Ведь на самом деле самая страшная боль не та, которая просто сильная и резкая. Не та, которая сильна, но кратковременна. Боль от раны со временем утихает, успокаивается. Есть же другая, та, которая меня действительно пугает, которую чертовски сложно терпеть, и которую испытав единожды, уже никогда не захочешь испытать снова.

Дима как-то тоже попал в аварию, и то, что он рассказывал о том дне, так похоже на происходящее сейчас. Все кости и мышцы безостановочно воют, прося избавить их от боли. И я лежал, тихо им подвывая, медленно растворяясь в этом безумии. Разум говорит: прошло всего полчаса, но остальное тело решительно против такой математики. Вдруг что-то произошло вокруг, будто открылась дверь, ведущая прочь из этого страшного места. Мысли в моей голове были так тихи и незаметны, что Система только с третьего раза поняла, что её клиент хочет наружу.

Вокруг какая-то зелёная густая жидкость. Ничего не видно. Она заполняет собой лёгкие, но дышать в ней вроде можно. Наверное, нужно паниковать, но тут так хорошо… Тихо напевая про себя песенку из далекого детства, я медленно погрузился в сон…

Благородство без зрителей.

Широкие жесты без фотокамер.

Дары без имени дарителя.

И без возможности отбиться на рекламе.

Любить, не присваивая.

Прощать, не запоминая.

Служить, как в тумане маяк.

Звать у самого края.*

Гхорн и Диана

Дракон лежал в огромном прозрачном контейнере из древесной смолы, и на вид представлял собой очень печальное зрелище. Обгоревшее черное тело, из которого кое-где торчали вросшие прямо в мясо угли и обгоревшие куски дерева. Он неподвижно парил в прозрачной жидкости, которая снабжала его тело кислородом, и, по идее, должна была медленно исцелять.

Диана грустно смотрела на чёрные впадины глаз. В тот момент, когда Гхорн огласил свой вердикт, даже его обычно бесстрастные и полные спокойствия мысли были полны горя и досады. Дракон ослеп, причём окончательно. Вернуть ему глаза не под силу даже самой мощной магии, и в этом есть доля её вины. Все попытки убедить её в обратном успехом не увенчались: Диана считала себя виноватой, даже если это было совсем не так.

Вообще, глупо получилось с этими обелисками. Как рассказал Гхорн, он не смог предусмотреть, что им попадется именно этот офицер. Каждый из них в прошлом был неординарной личностью, встречались как великие бойцы, так и не менее великие полководцы, но Гераджин… Он в своё время считался сильнейшим бойцом континента, когда-то сложившим голову на территории Леса Света, в схватке с одним из Чудовищ.

Перерождение в нежить мало что оставила от прежних сил великого воина, но у него остался сильнейший из артефактов – его меч. И пусть Гераджин не мог использовать все его силы…. На каждый рунный обелиск у Гхорна уходил месяц напряженной работы, и, уничтожив один из них, Гераджин чуть не испортил весь ритуал. А последствия работы сломанного рунного рисунка такой мощности… Не отдай Гхорн тот приказ, и хоронить бы пришлось всё живое в радиусе десяти километров, если бы, конечно, осталось что хоронить.

Да и не должно было быть таких последствий. Он же дракон! Природный проводник энергии! Максимум броню покорежило бы, да доступ к заклинаниям заблокировало на пару недель. Вот только, как говорит наше прошаренное в магии дерево, Дракон сделал финт хвостом и перетянул всю силу ритуала на себя. Вообще всю. И если какая-то часть ушла на уничтожение подкинувшего нам свинью офицера, то остальное должно было просто рассеяться по пространству, в два-три раза повысив магический фон местности. Но не рассеялось.

Что происходило после того, как дракон встал в круг, Диана рассмотреть не смогла. Она пыталась отползти подальше от устроенной им магической бури и не умереть при этом. Видела три вспышки – красную, белую и, как ни странно, чёрную. Если это можно было назвать вспышкой. Просто всё вокруг резко почернело и столь же резко вернулось в исходное состояние.

Гхорн тоже не смог сильно прояснить ситуацию. Сказал лишь, что сознание дракона сначала просто вынесло из тела, разорвав какие-то магические связи между ними, а потом оно вернулось на место. Связи при этом остановились. Гхорн не мог сказать ничего определённого, но уверял, что её напарник поправится. Правда, не полностью. Сильнее всего пострадали глаза. Их, по словам Гхорн, вылечить практически невозможно. Вроде бы выжгло даже ту часть сознания дракона, которая отвечала за всё, связанное со зрением.

Кстати, у него, оказывается, нет мозга. В прямом смысле. Мозг этих огромных рептилий – сложнейшая магическая структура, очень тесно связанная с телом. При этом находится она где-то в другом измерении с кодовым названием «астрал», куда телесным сущностям хода нет. Кстати, именно на этом основывается «память предков» и из-за этого у него проблемы со сном. Вообще, судя по информации, которую добыл Гхорн, драконы не спят. Зато умеют входить в состояние анабиоза, таким образом отдыхая.

Диана не знала, что мешает входить в такое состояние её напарнику. Этот дуб тоже не знает, хоть и имеет пару теорий. Проблема в том, что новые связи астрального «мозга» с телом ещё не успели укрепиться, так что дракон не мог вернуться в родную тушку. Гхорн этот процесс старательно ускорял, но быстро всё равно не получится.

Воительница минут десять назад вернулся с последней вылазки. Она уже почти подобралась к ритуальному кругу жрецов, но тут метка, привлекавшая нежить, пропала, и враги начали понемногу отступать. Вообще, после смерти офицера армии стали гораздо менее собранными и сражались куда хуже. Можно было бы сказать, что легко отделались, если бы не плавающее в огромном аквариуме тело.

Задумчиво глядя вдаль, девушка пропустила момент, когда дракон проснулся. Но она никогда не забудет момент, когда взглянула в два ярких, сияющих огонька, загоревшиеся на месте выжженных глаз. Немного поворочавшись, Дракон, не всплывая, перевернулся на бок и снова застыл. Только огромные бока мерно вздымались, показывая, что он выжил, вопреки всему. Вытерев выступившие слёзы, Диана бросилась к стволу Гхорна и спросила: