«За что мне такое, скажи́те?…» За что мне такое, скажи́те? Не меньше других ведь грешу… Земли необжившийся житель, вновь росным Заволжьем дышу… За что мне – мозоли дороги, несмятость апрельской травы? И солнца поболе, чем многим, и новый накат синевы? За что – ощущение силы в душе, что не будет слаба, а будет крепка, как Россия: надежда, защита, судьба. За что говорят по-родному рассветы со мной и река? Ко мне, до веснушек земному, снижаются вдруг облака… За что – понимание звуков листвы и томящихся льдов? Плечо молчаливого друга… И верности чудо – любовь… За что – осязание дали? В крови – ощущенье огня?.. Коль надо – возьмите, отдайте тому, кто беднее меня. 1964 Глаза Есть глаза – они темны, как ночью два листка на чуть склонённой ветке. Есть глаза – они спокойны очень, будто бы озёра на рассвете. Есть глаза – в них полдень летних улиц. Есть глаза – загадочны, как сны… Или – будто капельки с сосулек: голубы, прозрачны, холодны… А твои… Я от тебя не скрою – непонятны мне твои глаза. Может быть, в них что-то неземное. Но зачем такая мне краса?.. 1964 Твоё имя А я его писал не на бумаге… У моря – веткой тонкой на песке. Ручьями – на асфальте в свежем марте. И серебром – ночами на реке. Заветные чертил четыре буквы дождём июльским тёплым – на земле. Лучом звезды – на глади крымской бухты. Дыханьем – на заснеженном стекле… …Пусть кто-то третий явится к тебе, когда у нас надолго расставанье… Пусть смело подойдёт к твоей судьбе. Не торопись. Придумай испытанье. Пусть он, везуч во всех делах подряд, напишет пусть твоё простое имя – на шелесте деревьев, что стоят под окнами высокими твоими… Пусть скажет он: «Неисполнимо это!» Пусть рассмеётся: «Что за ерунда?» Пускай уйдёт. И хлопнет дверью где-то, оставив твоё Имя навсегда. 1964 «Споткнулась в переулке осень…» Споткнулась в переулке осень, под утро встав не с той ноги. Снег гасит, торопясь, заносит листвы багряной огоньки. Но не с того мне нынче грустно, что разлетелись соловьи, а потому, что в сердце пусто без ожидания любви. Расстались мы, себе на горе. И с небосвода навсегда слезою первою и горькой сползла последняя звезда… 1964 «Торжественно застыли в парке вязы…» Торжественно застыли в парке вязы, поддерживая ветками луну. Каким-то старым, неизвестным вальсом звучит ноябрь, тревожа тишину. Я от тебя в ноябрь уйти спешу, в кармане спички пальцами ломаю… Поссорились. Надолго ли? Не знаю. По листьям мягким в осень ухожу. Скажи, зачем разлуки нам придумывать, не заходить опять и не звонить? Зачем в сырую сонную предутренность мне одному по улочке бродить? Нас не такие испытанья встретят, никто не в силах приказать судьбе, а мы не устоим, мы в ссорах этих растратим что-то главное в себе. А ночь добра – ни грубости, ни злости. Спокойна ночь, едва-едва слышна. Сквозь ветки вязов, как сквозь пальцы осени, синея, протекает тишина. 1965 Дожди И вот пошли осенние дожди, среди деревьев призрачно мерцая. Деревнями, дорогами, мостами они до нас, до города дошли. Они не бьют, а гладят окна, крыши, как будто им смиренье суждено. Ты слышишь этот дождь? Наверно, слышишь, в октябрь холодный приоткрыв окно. То тише шорох полночи, то громче, искрящиеся ветки шелестят. Нас разлучают только эти ночи, но скоро дни нас тоже разлучат. Бегут ручьи по крышам и по трубам. И по краям дорог бегут гурьбой. Давно известно, что в разлуке трудно, ну а зачем нам лёгкая любовь? Пусть будут расставанья, возвращенья, и не в укор – в согласие судьбе. За все обиды я прошу прощенья, за радость всю – вернусь опять к тебе. Пусть многое придётся нам разрушить, чтоб многое построить впереди. И пусть всегда, перед любой разлукой, всю ночь идут такие вот дожди. 1965 |
