Разумеется, никто не мог ему позволить этого, мы ведь не можем менять направления работ без согласования с Академией наук. Все не так просто, нельзя же уподобить себя капризному ребенку и поставить под удар коллектив! А у нас работает не один десяток сотрудников. Директор так ему и сказал. И нате вам – Медник встает в позу, ругается со всеми, причем безобразно ругается, такое просто невозможно простить, а в довершение ко всему, швыряет на стол директора заявление об уходе. Да скатертью дорога!

– Скажите, а вы слышали от него когда-нибудь такое понятие «святой король»?

Дмитрий Степанович Хвощев отрицательно покачал головой.

– Н-нет, – сказал он. – Пожалуй, никогда.

– А чем он хотел заниматься? Ну, ведь чего-то он хотел, верно?

Хвощев опять стал прежним.

– Хотел! – недовольно сказал он. – Лечение бесплодия путем внесения в клетки спермы ДНК донора, добиться усиления и оздоровления спермы, таким образом, создание здоровых и жизнеспособных модификаций зародышей.

– Именно поэтому он начал работать в Первой больнице?

– Ну да – поэтому! – со злостью сказал Хвощев. – Просто там главврачом его приятель работал, а он в свое время с живым пророком Гонтарем в одном институте и даже в одной группе учился. У того денег куры не клюют, так он Первую больницу в порядке спонсорской помощи так оборудовал, любому московскому институту не снилось. Так что Илья Николаевич знал, куда он уходит! Он все посчитал!

– Да разве это плохо? – удивился Примус. – Ну не сошелся он с вами характерами, так в больнице он своим любимым делом мог заняться, не так?

Хвощев ехидно засмеялся.

– К деньгам он побежал, а не к науке, – сказал он. – Запомните, молодой человек, чистая наука от абортариев далека, там не открытия, а аборты делают. За деньги, между прочим!

Помолчал немного и почти мечтательно добавил:

– За большие деньги!

– Но специалист-то он был хороший? – спросил Примус.

– А вот чего не отнимешь, того не отнимешь, – согласился Хвощев. – Прекрасный, прекрасный был специалист, тут я врать не буду. Но очень уж неуживчивый! И слишком приоритет его занимал – если что-то начинал, обязательно хотел стать первым.

– Мужика опознали, – сказал Нечаев. – Ну того, которого рядом с домом Редигер нашли. Саенко Мыкола Степанович, гражданин Украины. В свое время он был подрывником в дагестанском отряде «Защитников веры», пять лет отсидел за покушение на министра Дагестана, а потом исчез. И вот объявился. Пальчики его в картотеке ОСО ГНИИЦУИ сохранились, слава Богу, не вычистили. И надо же – пригодились.

– Так ведь террорист, – сказал Примус. – Пусть и отсидевший. Разве могли его пальчики из картотеки изъять?

Нечаев кивнул на Калгина.

– А это ты у Романа спроси. Он уже две реорганизации министерских служб пережил, сейчас к следующей готовится.

Примус вопросительно глянул на оперативника из министерства.

– Все могло быть, – неохотно сказал Калгин. – Последние два года реформаторы у власти сидели. В работе ничего не понимали, но мир перевернуть им очень хотелось. А рычаг у них коротковат был – только на министерство и хватило. После того, как они отдел «А» расформировали, я уже ничему не удивляюсь.

– Надо соседям о наших открытиях сообщить, – озабоченно сказал Нечаев. – Ты бы взялся, Рома. Это ведь серьезно – в послушниках у пророков церкви Единого Бога террористы ходят и преступные авторитеты. Вообще, церковь эта всегда насилие отвергала, у них даже эмблемой голубя с веточкой мирры в клювике выбрали. А теперь получается, что ребятки-то на многое способны, боюсь, как бы еще чего-то похлеще не натворили.

– Сделаем, Сергей Иванович, – сказал Калгин. – Только я думаю, мы опять уперлись куда-то не туда. Рыли, рыли, а до чего-то полезного так и не докопались. Наблюдение с мамаш не сняли?

– Пока не сняли, – сказал Нечаев. – Но ты не думай, что это долго продлится, начальство уже ворчит. Для того чтобы посты сохранить, надо, чтобы им из министерства приказали. Тогда они сразу руку к козырьку кинут: будет исполнено, господин министр!

– Я шефу позвоню, – сказал Калгин. – Доложу обстановку, он распорядится. Пусть он не министр, а авторитет у него достаточный, чтобы ваших начальников приструнить. Прослушка чего-нибудь дала?

– Ни хрена она не даст, – вздохнул Нечаев. – И знаешь почему? Потому что бабы эти ничего не знают. Медник их в детали не посвящал.

– А своего помощника? – спросил Калгин. – Как-то мы Гнатюка из виду упустили.

– Никого мы не упустили, – негромко сказал Примус. – Мы его подработали немного.

– Надо с ним встретиться. Глядишь, он нам что-то расскажет. Может, он объяснит нам, что такое святой король.

– Я немного в интернете пошарил, – вздохнул Примус. – Нет там никакого святого короля. Святые есть, короли есть, а вот святых королей – нету!

– Шифр, – кивнул Калгин. – А может, информатор Сергея Ивановича что-то напутал.

– Зато я насчет татуировок выяснил. Кленовым листком себя послушники Земного братства метят.

– Опять Земное братство, – заметил Калгин. – Это уже случайностью не назовешь. Ростовчане оказались членами братства, огнеметчик этот… И Гонтарь опять же, он деньги на больницу давал…

– Кстати, о Гонтаре. Я тут немного по гостиницам посмотрел, и вот что выяснилось, – сказал Примус. – Начальник службы личной охраны второго пророка господин Постников был в Царицыне два раза – первый раз десять месяцев назад, а второй – незадолго до убийства Медника. Если точнее – за неделю до него. В обоих случаях прилетал на личном самолете пророка и жил в частной гостинице на проспекте Жукова.

– Связь, – уныло сказал Калгин.

Зазвонил телефон.

Нечаев взял трубку и долго внимательно слушал невидимого собеседника. На лице его появилось выражение обреченности.

– Хорошо, хорошо, – сказал он. – Сейчас будем.

Положил трубку, оглядел сидящих за столом товарищей и пожал плечами.

– Собирайтесь, в дом Новиковых гранату бросили.

– Никто не пострадал? – моментально отреагировал Примус.

– Пока не знаю, – сказал Нечаев. – Но об одном трупе точно уже известно – того, кто гранату в окно бросил.

– Черт! – не выдержал Калгин. – Если дела так пойдут, мне у вас до пенсии сидеть.

– Ну и что? – невозмутимо сказал Нечаев, запирая сейф. – Город у нас неплохой, народ доброжелательный, квартиру тебе выделят, в свободные дни на рыбалку ездить будем.

Семья Новиковых жила на первом этаже, поэтому подобраться к квартире было легко. Конечно, два сержанта, дежуривших в «гражданке» неподалеку, ничего не могли поделать – слишком быстро все произошло. Шел по улице ничем не примечательный гражданин с полиэтиленовым кульком в руках, поравнялся с открытым окном квартиры и баскетбольным движением забросил в окно квартиры гранату.

– А потом он побежал, – сказал старший наряда. – Сделал несколько шагов, за горло схватился, мы подбежали, смотрим, а он уже не дышит.

Покойник лежал под деревом, накрытый куском черной полиэтиленовой пленки.

На месте окна зиял проем с торчащими в разные стороны кусками древесины, еще недавно бывшими рамой. Асфальт под окном был усеян битым стеклом. Пахло жженой пластмассой. – Вы его накрыли? – спросил Нечаев.

– Так точно, – сказал старший наряда. – Чтобы внимания не привлекать и обеспечить сохранность всех возможных вещдоков до прибытия следователя прокуратуры. – А дальше?

– А дальше мы разделились. Фалеев, – сержант кивнул на напарника, – остался труп охранять, а я в квартиру побежал. Он ведь, гад, гранату в детскую комнату швырнул. Хозяйка на кухне была, она не пострадала. Муж – на работе. Дверь детской тоже вынесло, настенный шкаф в коридоре разнесло. Стоим с ней и боимся в комнату заглянуть. Потом слышим, ребенок заплакал. У меня от сердца отлегло – повезло, значит, пацану, живым остался. Мы с хозяйкой в комнату вошли, смотрим, кроватка в щепки, а пацан в конвертике невредимый лежит и пузыри пускает…