— Питер? — Эбби выжидающе посмотрела на мужа и когда не добилась от него никакого эффекта, повысила голос: — Питер! Где ты витаешь? Снова думаешь о своих важных делах? Хоть немного подумай обо мне!

— Эбби, дорогая, — Питер все же сконцентрировался на супруге, — ты несправедлива. Я думаю о тебе постоянно.

— Но не в эту самую минуту, — капризно надула губки Эбигэйл. — Ты где-то далеко. И совершенно меня не слушаешь. А между прочим, сегодня ты едва не лишился супруги. На меня напало настоящее чудовище, и я только чудом избежала если и не смерти, то увечья точно.

Питер вздрогнул и удивленно уставился на супругу.

— О чем ты, дорогая? — в голосе его появились тревожные нотки.

— О том, что когда мы с мисс Эрдлинг вернулись, на меня бросился чудовищный монстр и едва не загрыз. И это произошло прямо перед нашим крыльцом. Представляешь, какой ужас?!

Эбби в красках принялась пересказывать мужу происшествие, пользуясь тем, что теперь его внимание целиком и полностью принадлежит ей. Да и искренний страх в глазах Питера не мог ее не радовать. Он все-таки переживает за свою жену и любит ее — это ли не повод чувствовать себя счастливой?

Эбби с потаенным удовольствием заметила, как карие глаза Питера потемнели, а на скулах заходили желваки.

— Это недопустимо! — воскликнул молодой человек, когда она закончила свое повествование. — Я обязательно поговорю с этим мистером Спайком и заставлю его принести тебе извинения. Как можно спускать с цепи такое страшное животное.

— Ах, Питер, — отмахнулась Эбби от его слов. Стоит признать, что чем больше времени проходило с момента ее встречи с Арго, тем больше растворялся страх. И теперь дневное недоразумение казалось всего лишь досадной случайностью. — Не стоит. Все равно ничего уже нельзя изменить. Да и потом, я уже успокоилась и больше не боюсь. Но… — тут молодая женщина трагично вздохнула и даже приложила к совершенно сухим глазам кончик белоснежной салфетки, — днем я так испугалась. Мне даже показалось, что у меня сердце выскочит из груди — так сильно оно колотилось. И ноги просто приросли к месту. Я была не в состоянии сделать и шага и даже закричать у меня не вышло. Но даже в тот момент, я думала исключительно о тебе.

— Я рад, что ты в полном порядке, — произнес Питер, откладывая салфетку и вставая со своего места. Он подошел к Эбби и прижал ее голову к своей груди, погладил по волосам, точно маленькую девочку. — Не представляю, что бы сделал, если бы с тобой произошло что-нибудь страшное.

— Ах, Питер, — счастливо вздохнула Эбби и потянулась губами к губам супруга. — Ты себе и представить не можешь, как я испугалась. Все мои мысли были только о тебе в тот момент.

Когда с нежностями было покончено, и Питер вернулся на свое место, Эбби поинтересовалась:

— А как твоя встреча с градоправителем? Тебе удалось решить свои важные вопросы?

— Все в порядке, — несколько сухо кивнул Питер, не желая и дальше распространяться о разговоре с главой городской власти. Он не желал посвящать супругу в то, что вопреки ожиданиям вместо невежественного местечкового богача встретил на посту градоправителя вполне уверенного в своих силах и власти господина, который к тому же, имел определенный вес не только в Барглине, но и в столице. — Только у меня к тебе большая просьба, Эбби, — продолжил он, серьезно глядя прямо в глаза супруге. — Постарайся не распространяться о нашей жизни в столице. Как можно меньше упоминай имена знакомых, особенно… особенно тех, кто так или иначе может знать о том, что вынудило нас переехать в Барглин.

— Ты думаешь, слухи могут докатиться и до этой глуши? — хорошее настроение Эбби тут же померкло, румянец схлынул. Молодая женщина выглядела взволнованной и даже немного напуганной.

— Эбби, родная, ты знаешь, что я пойду на все, только бы защитить тебя, но… если в Барглине кто-то узнает о том, из-за чего нам пришлось переехать, то дело может закончиться плачевно и не только для твоей репутации. Поэтому постарайся не говорить лишнего.

— Конечно, Питер, — закивала Эбби.

— Я очень надеюсь на то, что ты сделала правильные выводы из всего произошедшего и раскаиваешься в содеянном. А так же, — сухо произнес ее супруг, — очень надеюсь на то, что подобного не повторится. Держи себя в руках, Эбби. и не заставляй меня снова краснеть из-за твоих действий и поведения.

Молодая женщина лишь вздохнула и виновато опустила глаза. Питер снова напомнил ей о произошедшем несколько месяцев назад. И снова обвинил во всем ее. А ведь клялся, что никогда больше не заговорит об этом. Уверял, что не держит зла и не винит. А сам…

Эбби поджала губы. А ведь не она одна виновата во всем. Вернее, она вот уж как раз, виновна совсем чуть-чуть.

— Конечно, Питер, — очень тихо повторила молодая женщина и отложила приборы. Есть расхотелось и глаза защипало от слез.

— Эбби, — вздохнул ее супруг и поднялся со своего места. Приблизился, развернув супругу так, чтобы видеть ее лицо. — Ты…

— Я все понимаю, Питер, — сдерживая подступающую истерику, произнесла Эбби и поднялась на ноги. Даже отошла от супруга на несколько шагов. Кулаки сжала, впиваясь ногтями в ладони. — Я виновата. Но… но ведь и ты тоже виноват! Не меньше меня виноват! — выкрикнула она в запальчивости и, не дожидаясь ответа, выбежала из столовой.

Уже в спальне, молодая женщина дала волю слезам. Она рыдала так отчаянно, так безутешно, что Анника, пришедшая помочь госпоже с переодеванием ко сну не решилась даже войти в комнату. Постояла в коридоре под дверью, помялась немного, а затем отправилась искать мисс Эрдлинг.

Эмилия Эрдлинг тяжело вздохнула, выслушав сбивчивый рассказ служанки, и коротко приказала ей приготовить успокаивающий чай. Сама же направилась в спальню миссис Барроу. Остановилась в нерешительности около двери, прислушиваясь к приглушенным рыданиям.

Вздохнула трагически.

Прожив достаточное количество лет, мисс Эрдлинг давно уже избавилась от иллюзий. Не считала она себя и человеком отзывчивым или же хоть сколько-нибудь добросердечным. Терпеть не могла давать советы или решать чужие проблемы.

Однако благодаря довольно внушительному жизненному опыту, научилась неплохо разбираться в людях. И вот та девочка, что сейчас рыдала за закрытой дверью, вызывала в мисс Эрдлинг чувство… не жалости, но сострадания, что было несвойственно для суровой и совершенно неэмоциональной Эмилии. Они были знакомы не так уж и долго, да и, честно признаться, миссис Барроу даже не старалась понравиться домоправительнице, но… мисс Эрдлинг словно бы видела суть своей молодой хозяйки.

Взбалмошная, эгоистичная, избалованная и легкомысленная девчонка — именно такой была Эбигэйл Барроу. Но, в ней не было злости и подлости. Она могла сделать гадость другому человеку — это мисс Эрдлинг понимала — но на подлость и удар в спину была неспособна.

Сказать то же о ее супруге у мисс Эрдлинг же не получалось. Безукоризненно вежливый, интеллигентный до такой степени, что сводило зубы, педантичный, Питер Барроу домоправительнице решительно не нравился. Вот нисколечко. Было в нем что-то такое, что заставляло Эмилию Эрдлинг сжимать зубы при одном только взгляде на его красивое лицо. И гнильцой от него тянуло за версту.

Домоправительница вошла в хозяйскую спальню без стука.

— Миссис Барроу, — тихо позвала все еще безутешно рыдающую госпожу, приближаясь к кровати, на которой лежала Эбби. — Миссис Барроу, простите мне мою настойчивость, но…

— Ах, — всхлипнула Эбби, — уйдите и оставьте меня.

Мисс Эрдлинг и не подумала исполнять приказ. Вместо этого она обошла кровать и опустилась на край. Вздохнула и осторожно погладила молодую женщину по плечу.

— Ну что вы, миссис Барроу, право слово, — сочувственно произнесла домоправительница. — Слезы, они ведь никогда еще не решали проблем.

— Ах, — Эбби приподняла голову от подушки и посмотрела на мисс Эрдлинг, — что вы понимаете. Что вы… — и она снова зарыдала.