Анника рассказала, что мистер Барроу встал уже давно, позавтракал в одиночестве и теперь занимается делами в кабинете на первом этаже. Вот туда-то Эбби и направилась в первую очередь. Она не стала стучать, тихонько приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

Питер и в самом деле был в кабинете. Сидел за массивным письменным столом у окна и с увлечением просматривал какие-то бумаги. Эбигейл улыбнулась и проскользнула внутрь, тихонько притворив за собой дверь.

— Доброе утро, — Питер поднял глаза от документов, которые читал и взглянул на супругу.

Молодая женщина обиженно надула губы.

— Ты ушел, — произнесла она, приближаясь к столу, за которым сидел супруг. — Опять ушел рано утром и оставил меня одну. Знаешь ведь, как я не терплю просыпаться в одиночестве.

— Прости, — Питер поднялся и вышел из-за стола. Обогнул его, чтобы остановиться подле жены, обнял ее за талию, привлекая к себе. — Но ты так сладко спала, что мне показалось кощунством будить тебя в такую рань. А дел скопилось так много, что…

— У тебя всегда много дел, — вздохнула Эбби, вырисовывая пальчиком невидимые узоры по рубашке мужа — дома Питер позволял себе некоторую вольность в одежде и часто отказывался от жилетов и шейных платков. — И ты всегда предпочитаешь эти свои дела мне. Это нечестно, Питер. Я надеялась, что в этой глуши, вдали от столицы, ты наконец-то начнешь уделять мне чуть больше внимания.

— Дорогая, — в голосе Питера появились холодные нотки, которые Эбби ужас до чего не любила. Она вообще не терпела, когда ее Питер превращался в сурового и невозмутимого дельца. — Моя работа дает нам возможность жить так, как ты к этому привыкла. Если бы я не занимался делами с утра до вечера, то ни этого дома, ни вот этого платья, ни других вещей, которые тебе так дороги, мы бы просто не смогли себе позволить. И я уже неоднократно говорил тебе об этом.

— Да знаю я! — воскликнула Эбби. — Все это уже слышала и не раз. Но…

— Эбби, — Питер сменил гнев на милость и нежно провел кончиками пальцев по лицу супруги, — тебе просто необходимо найти себе какое-нибудь занятие. Ты скучаешь без дела — только и всего.

— И чем же по твоему мне стоит заняться? — спросила Эбби, вывернувшись из объятий супруга. Она обхватила себя руками за плечи и приблизилась к высокому окну, наполовину скрытому за тяжелыми шторами.

— Заведи знакомства с местными дамами, может быть… я не знаю, Эбби, может быть, войди в состав какого-нибудь комитета. Помнишь, в столице ты активно участвовала в каких-то благотворительных делах, посещала приюты и…

Эбби поджала губы. Вздохнула.

— Мне не нравились те дамы, — недовольно произнесла она. — Я и общалась с ними только по твоей просьбе. И все эти комитеты, приюты и сироты… это не приносило мне удовольствия. А столичные кумушки вызывали изжогу одним своим видом. Курицы.

— Теперь мы не в столице, — возразил Питер. — Барглин — совсем небольшой городок и общество здесь… милая, они здесь все друг друга знают, поэтому я прошу тебя… не упрямься, заведи подруг. Это может быть полезно нам в дальнейшем, да и тебе не будет так скучно.

— Как скажешь, — вздохнула Эбби и отвернулась от окна. — Если тебе поможет то, что я начну чаевничать с местными клушами, то, конечно же, я буду мила со всеми. Обязательно.

— Вот и хорошо, — кивнул Питер, возвращаясь за свой стол и намереваясь снова заняться бумагами. Он уже нетерпеливо косился в сторону еще нераспечатанных конвертов, которые аккуратной стопочкой лежали посередине стола. — И будь повежливее с мисс Эрдлинг. Это большая удача, что мне довелось уговорить ее заняться нашим домом. Она имеет определенный вес в местном обществе.

— Эта старая вешалка? — удивилась Эбби.

— Эбигейл! — строго осадил ее супруг. — Мисс Эрдлинг сестра местного викария. Увы, некоторые обстоятельства вынудили ее пойти в услужение, но… я специально узнавал — она весьма известная особа в определенных кругах. К ней прислушиваются и ее мнению доверяют. Дорогая, Барглин — это не столица. Это маленький городок, где очень много внимания уделяется репутации, а мнения и впечатления составляются на основе рекомендаций. Поэтому, я очень тебя прошу, — последнюю фразу Питер выделил голосом и внимательно посмотрел на супругу, — будь предельно осторожна в поступках и тем более, в словах. И не ссорься с мисс Эрдлинг. Возможно, именно от нее будет зависеть наша с тобой дальнейшая жизнь в этом городке.

Эбби лишь вздохнула, но согласно покивала головой.

— Конечно, дорогой. Если все обстоит именно так, то, безусловно, я буду сама любезность с экономкой.

— Мисс Эрдлинг не просто экономка. Она — домоправительница.

— Хорошо, — со вздохом согласилась Эбигэйл. — Я буду сама любезность с мисс Эрдлинг и со всеми дамами, с которыми ты хочешь, чтобы я была любезна. Обещаю.

Питер кивал в такт каждому слову супруги.

— И ты будешь держать в узде свои порывы, — строго сказал он, глядя на жену пристально. И под этим его взглядом Эбби покраснела и опустила голову. Молодая женщина чувствовала себя донельзя неловко. Она кусала губы и едва сдержалась, чтобы не начать комкать в руках складки на платье, как делала когда-то в детстве, получая выговор от строгой матушки.

— Хорошо, Питер, — очень тихо отозвалась Эбби. — Я… я постараюсь. Тебе не придется больше краснеть из-за меня.

— Я надеюсь, Эбби. Я очень надеюсь на это. Барглин — это наш последний шанс. И если… и здесь произойдет тоже, что в столице, то… нам некуда больше бежать.

— Я понимаю, — Эбби подняла голову и посмотрела на супруга. — Я все понимаю и… я обещаю, что постараюсь.

— Нет, Эбби, — с нажимом произнес Питер. — Ты не просто постараешься. Ты будешь вести себя как должно. Так, как положено замужней благовоспитанной даме.

— Да, — очень тихо произнесла Эбби, отводя глаза.

— Я не слышу! — потребовал Питер.

— Да! — громко произнесла молодая женщина, вскидывая голову и глядя прямо в глаза супругу. — Я буду вести себя так, как принято в обществе. Я перезнакомлюсь со всеми дамами в Барглине, сделаю все, чтобы они приняли меня. Буду мила с экономкой и не подведу тебя.

— Я очень на это рассчитываю, Эбби. Очень рассчитываю.

В кабинете воцарилось неловкое молчание. Питер вернулся к просматриванию бумаг, а Эбби же с преувеличенным интересом разглядывала узоры на ковре. Вскоре ей это надоело. Миссис Эбигейл Барроу не умела долго чувствовать себя виноватой, и потому спустя всего несколько томительно долгих секунд молодая женщина снова вернула себе прекрасное расположение духа и опять приблизилась к столу супруга. Перегнулась через столешницу, чтобы взглянуть на письмо, которое в этот момент читал Питер.

— Позавтракаешь со мной? — с придыханием произнесла она, накрывая тонкой ладонью лист бумаги и прижимая его к столешнице таким образом, чтобы ничего нельзя было прочитать.

Питер скривился, высвободил документ и недовольно посмотрел на жену.

— Я уже завтракал.

Эбби несчастно вздохнула.

— Тогда, быть может, мы прогуляемся после завтрака? Наведаемся в лавки или… что здесь есть? Погода обещает быть чудесной, — и она покосилась на окно, чтобы удостовериться в собственных словах.

Погода и впрямь радовала. Небо было чистым, снег блестел на солнце, будто бы был усыпан алмазной крошкой. А легкий морозец точно не мог помешать прогулке.

— Прости, — несколько виновато улыбнулся Питер. — Но у меня и в самом деле очень много работы. За время нашего путешествия из столицы, скопилось просто ужасное количество бумаг, с которым требуется разобраться незамедлительно. Ты же знаешь, что в моих делах промедление иной раз равнозначно полному банкротству.

Ничего подобного Эбби, само собой не знала. Она вообще плохо представляла себе, чем зарабатывает на жизнь ее супруг. Просто принимала на веру все, что он говорил ей о своих важных делах. И старалась даже не запоминать ничего из сказанного. Зачем? Все равно разобраться в этом она не смогла бы даже при всем желании, а забивать голову ненужной информацией, Эбигейл Барроу считала излишним.