По белоснежной равнине, окаймленной лишь на горизонте темной полоской леса, мягко скользил экипаж, запряженный четверкой гнедых. Кучер, то и дело поторапливал лошадей и в замершей тишине, нарушаемой только скрипом снега под полозьями, то и дело раздавался резкий свист хлыста.

— Как же уныло, — Эбигейл задернула занавеску и обернулась к мужу. — Как грустно все это и уныло. Эта снежная равнина утомляет.

— Дорогая, мне кажется, ты просто устала, Питер Барроу даже не поднял глаз от документов, кои читал в дороге. — Путешествие длится уже вторую неделю. Но не переживай, совсем скоро мы прибудем в Барглин и ты сможешь отдохнуть.

Эбигейл скривилась.

— Барглин, — капризно произнесла она. — Неужели ты думаешь, что я смогу привыкнуть к жизни в этом богом забытом провинциальном городишке? О, Питер, ты так жесток.

— Возможно, — ее супруг наконец-то оторвал взгляд от бумаг. Чуть прищурил свои карие глаза и внимательно оглядел жену. От этого его взгляда не укрылся ни румянец, возникший на щеках молодой женщины, ни лихорадочный блеск ее голубых глаз, ни то, как она часто и призывно облизывала губы. — Возможно, — повторил Питер, — мне стоит напомнить тебе, по чьей вине нам пришлось покинуть столицу? Или воскресить в твоей памяти события, что предшествовали нашему отъезду?

Эбигейл обиженно отвернулась. Спрятала глаза под ресницами, капризно надула губы.

— Ты жесток, — всхлипнула она. — Очень жесток.

Питер лишь пожал плечами в ответ и снова вернулся к своим документам.

В салоне экипажа воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрипом снега да редкими выкриками возницы.

Питер внимательно вчитывался в бумаги, хмурился время от времени, кусал губы. На супругу он больше не смотрел. Эбигейл дуться перестала быстро. И даже устроилась на сидении таким образом, чтобы иметь возможность следить за каждым действием супруга.

Наконец, ей надоела эта игра в молчанку, и молодая женщина отложила меховую муфту, в которой прятала руки, на свободное сидение напротив, затем очень медленно стянула с пальцев перчатки. Питер же был настолько поглощен чтением, что совершенно не обратил внимания на маневры супруги.

Закусив нижнюю губку, Эбигейл подалась вперед, она почти легла на сидение и протянула руку. Прикоснулась пальчиками к ноге мужа. Осторожно погладила его бедро, скользнула выше…

— Эбигейл, — Питер, не отрывая взгляда от бумаг, перехватил ее ладошку, чуть сжал пальчики и отвел в сторону. — Ты отвлекаешь.

— Ну, Питер, — плаксиво произнесла его супруга и придвинулась ближе. Высвободила собственные пальцы из его захвата и снова положила ладонь на бедро мужа. — Мне скучно. За окном все белое и нет ничего интересного. Читать, как ты во время такой тряски я не могу.

— Эбби, — ее супруг со вздохом отложил бумаги и укоризненно воззрился на молодую женщину. — Это… по меньшей мере недопустимо, не находишь? И против всяких приличий и…

Но договорить ему Эбигейл не дала, придвинулась почти вплотную и потянулась к губам.

— А мы быстро, — шепнула молодая женщина, прежде чем поцеловать супруга. — Никто ничего и не узнает. И так и быть, тебе почти ничего не придется делать.

Она обхватила лицо супруга ладонями и припала к его губам в поцелуе. К чести Питера Барроу, сопротивляться он не стал и почти сразу перехватил инициативу.

Экипаж въехал в Барглин уже в сумерках. Проследовал по заснеженным улочкам, слегка покачиваясь, и остановился перед аккуратным двухэтажным особняком.

Окна дома светились только на первом этаже, но стоило экипажу остановиться, как входная дверь распахнулась, явив высокую седовласую даму в наспех наброшенном на плечи темном пальто.

— Добро пожаловать в Барглин, мистер и миссис Барроу, — торжественно произнесла она, слегка склонив голову в приветственном поклоне.

— Добрый вечер, — Питер помог супруге выбраться из экипажа, и аккуратно придерживая ее за локоть, повел к высокому крыльцу. — Вы мисс Эрдлинг?

— Все верно, — кивнула дама, посторонившись и пропуская господ внутрь. — Дом полностью подготовлен. Прикажете ли подать ужин или же желаете отдохнуть с дороги?

— Я думаю… — начал было Питер, но Эбби перебила супруга.

— Пусть приготовят горячую ванну в наших покоях и чуть позже туда же принесут ужин, — она мило улыбнулась мисс Эрдлинг. — Вещи уже доставлены?

— Да, — кивком подтвердила экономка. — Вещи давно доставлены.

— Вот и замечательно, — кивнула Эбби и направилась прямиком к широкой лестнице, ведущей на второй этаж. — Где находится наша спальня, мисс Эрдлинг?

— Вторая дверь справа от лестницы, — невозмутимо отозвалась экономка. — Я пришлю вам горничную.

Уже в комнате Эбби огляделась по сторонам. Комната ей… не понравилась. Слишком большая, слишком… обезличенная. Светлые гардины в темную полоску на окнах. Такой же балдахин над широкой кроватью, темный ковер на полу, пара акварелей на стенах, камин жарко растоплен, но даже огонь не придавал этой спальне уюта. И вот вроде бы и мебель, и обивка подобраны со вкусом, но в то же время выглядит все это как картинка из модного журнала. А Эбби никогда-то не любила такие журналы. И картинки в них не разглядывала, хоть матушка и упреждала ее в том, что молодой даме ее положения требуется всегда быть в курсе модных новинок. Но матушку Эбби слушала и того реже, чем смотрела картинки в журналах.

— Эбби, — Питер вошел в спальню следом за супругой. Он был недоволен. — Ты ведешь себя… недопустимо. Скажи на милость, в чем провинилась перед тобой эта милая женщина? Что такого она тебе сказала или сделала, что ты почти спустила на нее всех собак?

— Перестань, — Эбигэйл передернула плечами и отбросила на оттоманку муфту и перчатки. Принялась распутывать шарф. — Ничего подобного я не делала.

— Эбби, мы же договорились…

— Ах, Питер! — молодая женщина отбросила шарф в сторону и он ярким пятном приземлился прямо на ковер. Эбби же не обратила на это никакого внимания и приблизилась к супругу, положила руки ему на плечи и попыталась заглянуть в глаза. — Это же наш дом. Разве я была не права, когда поставила на место эту наглую особу? Вот скажи мне? Эта твоя мисс Эрдлинг, небось, возомнила себя здесь хозяйкой. А это…

— Ты преувеличиваешь, — Питер попытался убрать руки супруги со своих плеч. Но она не позволила. Сцепила пальцы у него за спиной и попыталась поймать взгляд мужа.

— Питер, — Эбби улыбалась, но молодой человек заметил, как в глубине ее светлых голубых глаз зарождается нечто такое, от чего у него тут же пересохло во рту и стало нечем дышать.

— Эбби, — ему все же удалось расцепить ее пальцы и отодвинуться. Питер прошел вглубь комнаты и принялся снимать с себя верхнюю одежду. — Ты должна как-то сдерживать свои порывы. Мы ведь уже не единожды говорили с тобой об этом. И ты мне обещала, что больше такого не повторится. Ведь обещала же, Эбби! — возмущенно воскликнул мужчина, обернувшись к супруге.

Молодая женщина лишь печами пожала и отбросила в сторону меховой капор, который защищал ее волосы от мороза, улыбнулась многообещающе и принялась расстегивать шубку.

— Ты слишком все драматизируешь, милый, — произнесла она, стаскивая с плеч шубку и роняя ее на пол. — Ничего страшного я не сотворила. Только что и поставила на место зарвавшуюся служанку. Зачем так кричать, право слово?

Эбби двигалась медленно, но вместе с тем очень грациозно, она точно плыла по воздуху не касаясь пола. И Питер замер, не в силах отвести взгляда от тонкого стана супруги, затянутого в темно-красное дорожное платье. Эбигейл была чудо как хороша в этот момент. Ее каштановые с красноватым отливом волосы слегка растрепались под капором и теперь крупными локонами ниспадали на плечи, вились надо лбом, нежная кожа покрылась румянцем, голубые глаза сверкали точно звезды на небе, а коралловые губки влажные из-за того, что Эбби часто их облизывала, призывно блестели.