— Идемте, нужно поскорее добраться до дома. Иначе мы погибнем здесь все.

Больше Эбби не спорила. Она неуклюже перевернулась в снегу. Встала сразу на четвереньки, затем все же смогла подняться и заторопилась вслед за лордом. Думала она в этот момент только об одном — чтобы Питер был жив. И проклинала сама себя за то, что так и не сподобилась постичь азы лекарского мастерства. Говорила же матушка — умнейшая женщина — что хорошо воспитанная барышня должна много чего уметь. А Эбби, как всегда, не слушала и только отмахивалась. И вот, что теперь делать?

— Только бы он был жив, — твердила про себя Эбби, пробираясь к дому. Она застревала в сугробах, спотыкалась, падала. Проклинала и Барглин, и юбки, что мешают передвигаться, кляла на чем свет стоит Амалию с ее волками. Завидовала Роугу, который шагал впереди так, точно бы не было ни снежных заносов, ни сбивающего с ног ветра.

Наконец-то они добрались до их с Питером особняка. Взобравшись на крыльцо, следом за лордом, Эбби распахнула дверь и закричала.

На пороге стояла мисс Эрдлинг. В длинном стеганом халате, с распущенными по плечам седыми волосами. На правой стороне ее лица наливался цветом огромный кровоподтек.

— Что случилось? — мисс Эрдлинг удивленно обвела взглядом вошедших. — Миссис Барроу, что…

— О, — Эбби судорожно глотала ртом воздух, чувствуя, что сердце вот выскочит из груди, — мисс Эрдлинг… вы…. Вы живы?

— Ну конечно, — усмехнулась экономка и тут же поморщилась, — эта гадина, мисс Гроуди, огрела меня чем-то по лицу. Я потеряла сознание.

— Но я видела вас лежащей в луже крови, — взгляд Эбби метнулся в ту сторону, где в прошлый раз она могла наблюдать неподвижное тело экономки.

— Пустяки, — отмахнулась мисс Эрдлинг, — потеряла сознание.

Эбби счастливо выдохнула. Почему-то то, что экономка была жива и даже вполне себе уверенно стояла на ногах, придало ей сил.

«Теперь все будет хорошо, — пронеслось в голове у молодой женщины. — Теперь точно все будет хорошо».

Питера положили на кровать в их спальне, и Эбби сама принялась раздевать мужа. Обламывая ногти, стаскивала с него сапоги, вспарывала ножницами одежду. Мисс Эрдлинг не одобряла поведение своей госпожи. И это неодобрение ее витало в воздухе полынной горечью и оседало пеплом на коже.

— Миссис Барроу, — пыталась увещевать Эбби экономка, — оставьте. Давайте, я сама все сделаю. Вам нужен отдых. И горячая ванна. А еще…

— Уйдите, — коротко рыкнула Эбби и даже сама удивилась тому, как здорово у нее это получилось. Почти как у Амалии. — Принесите лучше горячей воды и бинты и мази или что там еще нужно.

— Нужен лекарь, — раздался за спиной невозмутимый голос Роуга. — Но его сейчас не найти. Никто не рискнет выйти из дома в такую бурю.

Эбби вздрогнула и покосилась на окно. Да, непогода в Барглине разыгралась не на шутку. Ветер рвал замерзшие кроны деревьев с каким-то остервенением. Из-за снега ничего не было видно. Вот совсем. За окном все представало мутной пеленой. Непроглядной. Страшной.

Эбби тихо застонала и, закрыв лицо руками, опустилась на постель.

— Он не должен умереть, — всхлипнула она. — Не должен.

— Эбигэйл, — Роуг подошел к ней и положил руку на плечо, сжал слегка. — Он смертный. Это нормальное явление, когда люди умирают.

— Да идите вы, — огрызнулась Эбби и сбросила его руку со своего плеча. Ей вдруг понравилось это. Быть грубой. Резкой. Послать к черту, когда хочется именно что послать к черту, а не улыбаться и говорить о погоде. Именно такой она чувствовала себя настоящей.

Воспитание? Помилуйте, кому оно надо в подобной ситуации.

Этикет? Да пропади он пропадом.

— Мой муж не умрет, — Эбби решительно поднялась и резко развернулась лицом к Роугу. Краем глаза заметила свое отражение в зеркале и ужаснулась. Бледная, растрепанная с темными кругами под глазами, с перепачканным уже застывшей кровью, лицом, на котором застыло выражение такой отчаянной решимости, что Эбби даже не сразу поверила, что это она. — Он не умрет! Я ему не позволю.

— Эбигэйл, вы ведете себя глупо. Вам стоит позаботиться о себе. Привести себя в порядок, поесть и отдохнуть. А потом мы поговорим.

— А я вам уже все сказала, — она усмехнулась. — Еще тогда, до снегопадов.

Она хотела сказать что-то еще, возможно выругаться или в очередной раз послать лорда к черту, но тут появилась мисс Эрдлинг с тазом горячей воды, и Эбби стало не до лорда и не до разговоров.

Волк разорвал Питеру лицо. Три глубокие царапины тянулись от виска к подбородку. Глаз не пострадал чудом.

— Останутся шрамы, — покачала головой мисс Эрдлинг. Они с Эбби остались вдвоем у постели Питера, Роуг ушел, как только женщины принялись смывать кровь и накладывать повязки. — Сейчас бы лекаря, чтобы наложил швы, а так… мне жаль, миссис Барроу. И эта рана на боку…

Рана на боку тоже выглядела отвратительно. Для Эбби все эти раны выглядели отвратительно, потому что они находились на теле Питера, а она представления не имела, что делать. Хорошо еще, что мисс Эрдлинг не растерялась.

— Это огнестрельное ранение, — говорила экономка, перевязывая Питера. — Хорошо еще, что пуля только кожу оцарапала. Крови много, а вреда чуть. И где только умудрился? Главное, чтобы не началась горячка.

— Главное, чтобы он остался жив, — в очередной раз повторила Эбби. Она цеплялась за эти слова и изо всех сил пыталась привлечь удачу.

Еще покойная матушка не раз повторяла, что если во что-то очень сильно веришь и желаешь этого всем сердцем — то это обязательно произойдет. Эбби не верила, у нее-то никогда так не получалось. Помнится, лет в десять она хотела пони. Так сильно хотела, что грезила им наяву. Видела его во сне, мечтала о нем. Говорить могла только о пони и все ждала, что папенька подарит ей его на именины.

Не сбылось. На именины папенька подарил ей куклу. Красивую и очень дорогую. Она выглядела как настоящая девочка и даже роста была почти такого же как и Эбби. Нет, вот в прошлом году, Эбби как раз такую куклу и хотела, и точно так же грезила ею. Но то было год назад, а теперь Эбби хотела пони, а вовсе не какую-то там куклу. Именно тогда Эбби и уверилась в том, что матушкино правило сбывалось как-то неправильно. С опозданием.

А вот сейчас этого опоздания Эбби не желала. Но все равно продолжала твердить про себя, что все будет хорошо. Что Питер поправится, что они снова будут счастливы. Уедут из Барглина и заживут душа в душу, где-нибудь очень далеко отсюда, где всегда тепло и никогда не бывает снегопадов. Да, точно. Эбби определенно возненавидела зиму и снег.

Она провела у постели супруга почти сутки. Ни уговоры мисс Эрдлинг, ни откровенные угрозы лорда Роуга, который не ушел к себе, а остался переживать последнюю бурю в особняке подле Эбби, не могли заставить молодую женщину передумать.

Она отчаянно боролась со сном, время от времени все же проигрывая в этой неравной борьбе и просто отключаясь на некоторое время, чтобы потом прохватиться и снова метнуться к мужу. Казалось, что если только позволит себе хоть на мгновение расслабиться, закрыть глаза, как случится непоправимое. А еще Эбби не доверяла Роугу. И мисс Эрдлинг.

Да, верная экономка помогала в лечении, без нее Эбби бы точно не справилась. Но точно так же она не скрывала, что ее хозяйка совершает огромную ошибку, правда больше не пыталась сватать Эбби лорду, и то хорошо. Но молодая женщина все же не решалась оставить супруга без присмотра.

— Миссис Барроу, — спустя сутки после произошедшего, мисс Эрдлинг вошла в спальню, разбудив Эбби. Та спала в кресле, придвинутом к самой постели. — Это уже никуда не годится. Немедленно ступайте в гостевую и приведите себя в порядок. Хотя бы платье смените, право слово. Похожи сейчас на оборванку.

Эбби бросила затравленный взгляд в зеркало и скривилась. От блистательной дамы, которая еще совсем недавно одним своим видом заставляла мужчин замирать в восхищении, осталась бледная тень. Круги под глазами налились синевой, кожа посерела, лицо осунулось.