Эбби улыбнулась собственному отражению в начищенной до блеска поверхности и тоже опустила на глаза черную кружевную полумаску. Она прекрасно знала, что эта маленькая деталь лишь только добавляет ей лоска. Да и потом, Барглин — это не столица, здесь все друг друга знают, а маска… это лишь дань традиции, только и всего.

Мисс Гроуди тоже принарядилась и, пожалуй, если бы на ее месте была совершенно другая девушка, Эбби бы даже восхитилась и кроем нежно-розового платья, украшенного белоснежным тончайшим кружевом, и серебряной вышивкой, что струилась по корсажу и подолу, и кокетливой прической, которая необычайно шла Амалии. Но так было бы, будь на месте дочери градоправителя кто-нибудь другой.

А тут… Эбби принялась мстительно подмечать мельчайшие детали, что незаметно, но портили общее впечатление. Платье делало фигуру мисс Гроуди чуть более пышной, что вполне могло бы пойти одной из мисс Ларентайн, которые отличались излишней худощавостью, но не девушке, чей бюст и без кружев выглядел довольно внушительно. А цвет… Эбби выбрала бы розовый на пару тонов темнее, чтобы выгоднее оттенить кожу и жемчуг, который в несколько рядов обвивал шею. Кудряшки и вовсе стоило заменить на локоны, так шея казалась бы чуть длиннее.

Но стоит признать, что для Барглина мисс Гроуди выглядела вполне достойно, а вот для столицы…

В столице она показалась бы пастушкой, нарядившейся на бал. Хотя, стоит отметить, что осанка у именинницы была поистине королевской, а улыбка завораживающей.

— Ах, мистер Барроу, — прощебетала Амалия, когда они с Питером приблизились, чтобы по традиции поздравить именинницу, — я так рада видеть вас на моем празднике. Вы всегда желанный гость в нашем доме и даже папенька подтвердит это. — Она улыбалась так широко, что в какой-то момент Эбби захотелось схватить с подноса, проплывающего мимо слуги бокал с красным вином и плеснуть нахальной девице в лицо. — Миссис Барроу, — наконец-то обратила свой взор на Эбби Амалия, — сегодня вы необычайно восхитительны.

— Ну что вы, мисс Гроуди, — улыбка Эбби была дружелюбной, а тон вежливым донельзя, — мое положение таково, что я всегда восхитительна, — она сделала ударение на слове «всегда».

Губы Амалии дрогнули, но она все же смогла удержать улыбку.

— Какое чудесное ожерелье, — не обращая внимания на опасный блеск глаз соперницы, продолжала Эбби. — Жемчуг — это так мило и невинно. Самое подходящее украшения для юной девушки не связанной брачными обязательствами.

Укол достиг цели — это Эбби поняла по тому, как сузились глаза под белой кожаной полумаской.

Питер произнес, положенные этикетом слова поздравления, поблагодарил за приглашение и отвел супругу в сторону.

— Что это было? — шепотом поинтересовался он у Эбби.

— Ты о чем? — невинный взгляд и улыбка, от которой — и Эбби это точно знала — у него сбивается ритм сердца. О да, она хорошо знала собственного супруга.

— Не стоит настраивать мисс Гроуди против нас, — голос Питера звучал серьезно, глаза смотрели на жену в упор, но со стороны казалось, будто бы супруги мило беседует о чем-то… ну вот, хотя бы убранство зала обсуждают. — Мое благополучие во многом зависит от благоволения градоправителя.

— Вот как? — Эбби слегка прищурилась, но улыбка на ее губах была по-прежнему ослепительной. Она кивнула мисс Ларентайн, которая проходила мимо, и снова перевела взгляд на Питера. — От градоправителя или от… благоволения… его дочери?

— Эбби! — Питер возмущенно вскинулся, но не успел сказать больше ни слова — к ним подплыла миссис Ларентайн вместе с супругом и… лордом Роугом.

Официальное знакомство состоялось. Питер приветствовал соседа вежливо, но чуть прохладно, а лорд… ну, не зря же он относился к Снежным. Эбби мысленно фыркнула, подумав о том, что этот блондин оттает только в жерле извергающегося вулкана.

Вечер был… утомительным. Эбби поняла это спустя несколько часов, когда стояла у окна, глядя на то, как кружатся в воздухе крупные хлопья снега.

Снегопад начался почти сразу после того, как они приехали, и заканчиваться не собирался. Белые хлопья неслышно кружились в воздухе и опадали на землю.

— Сегодня первая ночь сезона снегов, — раздался за ее спиной тихий голос. — Уже к рассвету поднимется ветер и закрутит метель. Несколько дней нельзя будет выйти из дома, без риска для жизни.

— Отчего вы так подкрадываетесь? — поинтересовалась Эбби, не оборачиваясь и продолжая наблюдать за тем, как падает снег.

— Простите, не имел и мысли напугать вас. Просто… мне показалось, вы скучаете.

— Вовсе нет, — Эбби пожала плечами и обернулась, глядя прямо в серые холодные глаза. — Мне захотелось немного отдохнуть, вот и все.

— В таком случае, прошу меня извинить, — улыбнулся лорд Роуг, чуть наклоняя голову вперед. — Не имел желания нарушить ваше одиночество.

Они помолчали, глядя куда угодно, только не друг на друга.

— Почему так? — вдруг тихо спросила Эбби. — Снег, я имею в виду. В столице тоже бывают снежные зимы, но вот чтобы так, как здесь? Не понимаю.

— Вряд ли, это хоть как-то объяснимо, — с готовностью поддержал разговор лорд Роуг. — По крайней мере, я его точно не слышал. Но… после сезона снегов, наступает перелом зимы. А там уже и до весны недалеко.

Эбби молчала. В присутствии лорда она терялась, а когда вспоминала о том, что говорила мисс Эрдлинг, так и вовсе ловила себя на том, что начинает краснеть. Чтобы отвлечься от этих мыслей, она стала искать взглядом Питера.

Не нашла. И мисс Гроуди тоже.

градоправителем, как те тут же замахали на него руками.

— Ах, дорогой мой мистер Барроу, ну сколько уже можно! — воскликнул градоправитель. — Забудьте вы про свои дела. Отдохните, расслабьтесь, с супругой вон потанцуйте или… еще с кем-нибудь. Посмотрите, сколько вокруг красавиц, одна другой краше.

Питер лишь улыбнулся в ответ и отделался какой-то шутливой фразой.

— Ах, друзья мои, — вздохнул судья. — Были бы еще женихи достойные. Иметь дочерей на выданье — та еще морока, впрочем, дорогой мой мистер Гроуди, вы как никто меня понимаете.

— Вы правы, друг мой, вы правы, — закивал градоправитель в ответ. — Найти достойного супруга для дочери — это дело не из простых, скажу я вам. — И добавил, глядя с легкой улыбкой на Питера, — такое чувство, что в наше захолустье они и вовсе не заглядывают. Провинция, глушь…

— Весь Барглин ожидал объявления о помолвке Амалии и лорда Роуга три года назад, — произнес судья, искоса поглядывая на градоправителя.

— Не сложилось, — Гроуди даже виду не показал, что его задели эти слова. — Что уж тут, дело молодое.

— Да, но вот Роуг снова здесь и он снова свободен. А у меня две дочери и, скажу я вам, друзья мои, мои девочки достойны того, чтобы примерить на себя родовое ожерелье рода Роуг. Да и потом, приданое я даю за ними вполне себе приличное даже для столицы, не говоря уж о нашем захолустье.

— Ваши девочки составят неплохую партию, мистер Ларентайн, — улыбнулся Питер. — Красивы, молоды, обладают легким нравом. Моя супруга отзывается о барышнях Ларентайн весьма любезно.

— Вашими бы словами, мистер Барроу, вашими бы словами, — вздохнул судья и тут же принялся извиняться. — Простите, господа, я вижу, что меня зовет супруга. Увы, женщины, они такие… женщины, — и он отошел от приятелей, направляясь в другой конец зала, где и вправду миссис Ларентайн активно пыталась привлечь внимание супруга.

— О, — с изрядной долей издевки в голосе, произнес градоправитель, когда судья оказался на достаточном от них расстоянии, чтобы не расслышать этих слов, — уверен, что дражайшая супруга нашего мистера Ларентайна придумала очередную интригу по завоеванию лорда Роуга.

— Он… настолько выгодная партия? — поинтересовался Питер. — Признаться, нас представили только сегодня и мы не успели пообщаться.

— Вполне, вполне, — со вздохом закивал градоправитель. — Древний род, старые деньги, дворянская спесь — всего в избытке. Но скажу вам по секрету, любезный мой мистер Барроу, когда три года назад он вдруг женился на этой девочке… как же ее? — мистер Гроуди наморщил лоб, пытаясь вспомнить девичье имя покойной ныне супруги лорда Роуга, но почти сразу сдался, — запамятовал. Совсем уже я стал стар, вот и память подводит, — с сожалением покачал он головой. — Ну да и боги с ней, с его супружницей. Я о чем? о том, что когда Роуг женился, я, признаться, выдохнул с облегчением, хоть и дочь моя и супруга были опечалены.