— Ладно, — протянула она, опускаясь в кресло, — про ведьм давайте не будем, расскажите мне про сны.

— Так я уже все рассказала. Сама я не могу так делать, Сиятельная не отсыпала мне ни крошки дара, да и вообще, самки шивани очень редко обладают подобным умением. А с тех пор, как магический фон стал истощаться, — мисс Эрдлинг вздохнула, — то и вовсе мало кто из самцов может пользоваться даром предков. Ричард вот, может, но и он не столь силен, чтобы повторять ритуал каждую ночь. Для этого ему нужна растущая луна.

— Ага, — кивнула Эбби. — Значит, какое-то время, этот ваш племянничек до меня не доберется. Что ж, уже радует.

— Впереди полнолуние, — произнесла мисс Эрдлинг каким-то странным голосом.

— Вы же только что сказали, что луна не имеет никакого влияния на оборотней? — воскликнула Эбби, понимая, что запуталась еще больше.

— На вторую ипостась — нет, но… — мисс Эрдлинг пожала плечами, — полнолуние и на обычных людей влияет.

Остаток дня Эбби потратила на то, чтобы привести в хоть какое-то подобие порядка сведения, полученные от экономки. Получалось плохо. Вернее, совсем не получалось. Раньше-то ей не приходилось так много думать о вещах, не имеющих отношения к ее Эбби, красоте или элегантности. Теперь же, надо было принимать в расчет, что от правильного решения, верных поступков зависит ее жизнь. Вот Эбби и думала. Так и эдак прокручивала полученную информацию, прикидывала… и ничего-то не могла придумать путного.

К вечеру голова ожидаемо разболелась и молодая женщина отправилась спать пораньше, даже не дождавшись Питера. Но и тут Эбби постигла неудача. Ей не спалось. Она вертелась в постели, овец считала, даже подушку два раза перевернула, вспоминая, как старая нянька говорила, что если перевернуть подушку другой стороной, то и все мысли нехорошие вместе с ней перевернутся, и сон обязательно придет. Не помогало.

Было то жарко, и одеяло, легкое, почти невесомое, давило на плечи, то холодно становилось так, что зубы начинали выбивать незамысловатый мотивчик. В иные ночи, когда Эбби не могла уснуть, она прижималась к мужу, и все страхи отступали. Питера не хватало. Он уже третью ночь не появлялся в их супружеской спальне, предпочитая оставаться в гостевой. С супругой и вовсе старался не пересекаться: утром уходил так рано, что Эбби еще спала, а возвращался так и вовсе почти к полуночи. Где пропадал? В ратуше, делами своими таинственными занимался, или же… Нет, вот об этом думать не хотелось совершенно. И верить в то, что Питер мог вот так просто взять и променять ее, Эбигэйл, на какую-то там мисс Гроуди, тоже не хотелось.

Ну что в ней такого, в самом-то деле? Красива? Да, но Эбби все ж краше намного. Умна? Сомнительно, небось тоже в делах Питера ничегошеньки не понимает, и говорить только о платьях да драгоценностях может. Так на это и Эбби горазда. Молода? Так если посмотреть, то она Эбби всего-то на год или два моложе, а выглядит… Добродетельна? Да ладно! Быть того не может, что мисс Гроуди все еще хранит девичью невинность. Вот не может и все тут! Она же, такая как и Эбби, к тому же с детства знает, что к чему. Небось девичью невинность и вовсе в юном возрасте потеряла и не стала ждать, как Эбби до девятнадцати лет. Мисс Эрдлинг же рассказала, что волчицы неудержимы в этом вопросе, страсти кипят и желания обуздать не получается ни у кого, потому-то оборотниц и стараются родители замуж выдать как можно раньше, до того, как они начнут испытывать жажду близости, столь нестерпимую, что понятия о чести отходят на дальний план.

Вот и выходило, что как ни крути, а Эбби все ж лучше, чем эта Амалия, чтоб ей пусто было. И Питер… Питер не мог, вот просто не мог, променять свою умницу-красавицу-супругу на какую-то там дочку градоправителя не первой свежести.

Эбби вздохнула и на другой бок перевернулась.

Как он там? Спит или так же, как и Эбби, ворочается с боку на бок, не в состоянии провалиться в сладкое забытье? Не холодно ли ему? Эбби, конечно, приказала растопить в гостевой камин пожарче, да постель перетряхнуть, графин вот с водой лично занесла, а то есть у Питера привычка просыпаться среди ночи от жажды. Но все же…

Питер.

И мисс Эрдлинг и лорд Роуг в один голос твердили, что он ей не подходит. Что она ни за что не может быть с ним счастлива. Вот совершенно.

А сама Эбби? Что думала по этому поводу сама Эбби. Любила ли она Питера? Нет, не любила. Наверное… Или все же? Как понять? Как разобраться в собственных чувствах, когда они, чувства эти… такие непонятные.

С Питером было хорошо. Спокойно. Спалось вот по ночам с ним замечательно. И не спалось тоже. Эбби нахмурилась, вздохнула и села на кровати, отринув все бесполезные попытки уснуть. В одеяло закуталась, ноги поджала. Всхлипнула.

— Это несправедливо, — пробурчала себе под нос. — Почему это я должна страдать от того, что какая-то клуша наговорила гадости про меня? И Питер… как он мог поверить? Вот как?

Осеклась, надулась сама на себя. Если бы она не дала повода, то Питер бы, может, и не поверил этой курице Гроуди. А так…

— Сама виновата, — вздохнула Эбби.

За прошедшие три дня, мисс Эрдлинг много чего успела ей рассказать об оборотнях. И о том, кто такая сама Эбби. Что-то молодая женщина поняла, что-то приняла, а кое-что и вовсе ввело ее в такое состояние паники, что вот просто хоть сейчас собирай вещи и беги бегом через заснеженный лес подальше от всего этого безобразия.

По всему выходило, что оборотней не так уж и мало на самом-то деле. Нет, тех, кто принадлежит к этому виду намного меньше, чем обычных людей, но все же достаточно для того, чтобы Эбби нигде-то не могла чувствовать себя спокойно.

Молодая женщина вздохнула. Сползла обратно на постель, одеялом укрылась почти с головой. Полежала так немного, затем раскрылась, перевернулась на другой бок. Спать вот вроде и хотелось уже, да сон никак не шел.

Решительно отбросив одеяло, Эбби встала, накинула на плечи халат и направилась прочь из спальни. Если Питеру так уж приспичило показать характер и уйти из супружеской постели, то никто не мешает и ей последовать за ним.

В гостевой было тепло — камин еще не успел прогореть и огонь слабо освещал небольшое помещение. Питер спал на животе, одеяло сползло, обнажая широкие плечи и половину спины. Сбросив халат, Эбби забралась на кровать, поерзала немного, устраиваясь поудобнее.

Питер что-то пробормотал во вне, перевернулся лицом к супруге и не просыпаясь подгреб ее к себе под бок. Молодая женщина счастливо улыбнулась и уже спустя всего несколько сладко спала. На этот раз ни подушка, ни одеяло ей не мешали, а считать овец она даже не подумала.

Утро для Эбби началось неожиданно. Она сладко спала, пригревшись, смотрела какой-то замечательный сон, в котором все было хорошо. Что именно, Эбби не знала, но ощущение счастья, восторженной эйфории захватывали ее целиком. И просыпаться она не собиралась. Вот совсем. Было так хорошо и радостно и ощущение такое, что вот-вот, вот всего через мгновение случится что-то восхитительное. Еще чуточку, еще совсем немного и…

— Эбби?!!

Ощущение надвигающегося чуда растаяло, как туман под утренними лучами солнца. Эбби проснулась. Глаза открыла и недовольно посмотрела на изумленного Питера.

— Не мог еще чуточек подождать? — спросила она. — Такой сон снился.

— Сон? — глаза у Питера стали еще больше. — Ты что тут делаешь?

— Сплю, — пожала плечами Эбби и огляделась. Начала вспоминать, что произошло вчера, и как она оказалась в гостевой спальне. — Ты ушел, а у меня бессонница. Знаешь ведь, что я не могу спать, когда тебя нет и все равно.

— Эбби, ты… — Питер хотел что-то сказать. Возмутиться быть может или даже накричать на нее, но не стал. Вздохнул только и руками лицо потер. Он был такой смешной, взъерошенный и теплый, что Эбби непроизвольно умилилась. И даже потянулась, чтобы отбросить у него со лба темный локон.

— Мне плохо, когда ты на меня злишься, — произнесла, когда муж отнял руки от лица и посмотрел на нее.