Эбигэйл слушала горничную и улыбалась. Девушка была так восторженна, в таких красках расписывала великолепие зимнего дня, а еще от нее так вкусно пахло морозом, что Эбби вдруг тоже захотелось наружу. Пройтись по скрипучему под ногами снегу, вдохнуть свежесть зимнего ясного дня, может быть, незаметно для окружающих зачерпнуть горсть пушистого снега и попробовать его на вкус.

В детстве Эбби частенько позволяла себя подобное, правда, матушка ругалась нещадно да наказывала дочь нерадивую за такое вот поведение. Но Эбби и по сей день помнит вкус того снега.

— Ох, госпожа! — всплеснула руками Анника. — Я вас совсем заболтала. Простите уж, у меня всегда так. Язык, что то помело, как начну, так и не остановиться уже.

— Ничего страшного, — улыбнулась Эбби. — Помоги вот лучше мне одеться. И, правда, погода замечательная, нужно ловить момент, пока еще метели не закружили да не заперли нас всех по домам.

Анника споро помогла своей хозяйке переодеться в выходное платье, набросить на плечи шубку и закутаться в теплую пушистую шаль.

— Передай мисс Эрдлинг, что я пройдусь по скверу, подышу воздухом, но к обеду вернусь. Пусть подают в положенное время.

За домом Барроу располагался небольшой парк. Совсем крошечный, пройти его из одного конца в другой можно было всего за четверть часа, но, как это ни странно, Эбби еще здесь не бывала. Зато теперь медленно брела по расчищенным дорожкам, вдыхала полной грудью морозный воздух и жмурилась, что так кошка, поглядывая на ясное синее небо над головой. Анника не слукавила — погода и впрямь была замечательной, и думать о плохом или грустном в такой чудесный денек не хотелось совершенно, но мысли… над ними человек не властен. Вот и Эбби, побродив по аллеям, попробовав, предварительно удостоверившись, что ее никто не видит, пушистого снега, вновь вернулась мыслями к своей задумке.

Питер отказался учить ее стрелять. Даже пистолеты ей трогать запретил. А так хотелось. Еще ночью, когда эта мысль окончательно сформировалась в нее в голове, Эбби казалось, что эта мысль — самая верная. Если она сможет научиться стрелять из пистолета, то тогда никакой Спайк ей будет не страшен. Но с приходом рассвета ее такая правильная теория просто распалась в пух и прах.

Эбби вздохнула и остановилась аккурат под раскидистыми ветвями рябины. Сморщенные красные ягодки, сверху прикрытые пушистыми белыми шапками снега, крупными свисали крупными гроздьями. Осторожно, чтобы не нарушить картины, Эбби протянула руку и прикоснулась кончиками пальцев к ближайшей грозди.

Красное и белое.

Как красиво. Точно крупные капли крови на снегу.

— Миссис Барроу? — она не слышала приближающихся шагов, и вопрос застал ее врасплох. Эбби вздрогнула и случайно задела пальцами ветку. Снежная шапка тут же осыпалась, увлекая за собой и несколько особенно крупных ягод. — Неожиданная встреча.

— Каждая наша встреча неожиданна, — Эбби обернулась и даже попыталась выдавить из себя улыбку, глядя на подошедшего мужчину. — Доброго дня вам, лорд Роуг.

— Простите мою оплошность, — лорд отвесил церемонный поклон и даже приложился губами к ручке — то есть просто поцеловал воздух над перчаткой. — Я не ожидал встретить здесь кого-нибудь в это время, вот и растерялся. Доброго дня.

Эбби кивнула все еще улыбаясь и разглядывая соседа. Он не изменился ни капли с момента последней их встречи и она это понимала. Темное меховое пальто, слегка растрепанные светлые волосы. Сейчас, присмотревшись к его шевелюре, Эбби вдруг заметила, что они седые. Немыслимо! Лорд Роуг так рано поседел. Что это? Наследственность или же в жизни его случались события, которые оставили такой вот след во внешности?

— Как вы здесь оказались? — поинтересовался Александр, предлагая ей руку. — Да еще и в одиночестве?

— Погода сегодня замечательная, — небрежно ответила Эбби, принимая его руку. — Вот мне и захотелось немного подышать свежим воздухом. Дома… скучно сидеть в четырех стенах.

— А ваш… телохранитель, — Александр прищурившись посмотрел на молодую женщину. — Что-то я не наблюдаю его поблизости.

— Ах, у мистера Спайка что-то произошло, — Эбби очень хотела, чтобы голос ее прозвучал печально, но у нее не получилось скрыть радостные нотки. Ну да ладно, — и он оставил службу.

— Ваш супруг заботлив, — лорд Роуг продолжал вести светскую беседу, медленно продвигаясь вперед по дорожке. И Эбби ничего не оставалось, как следовать за ним. — Не многие мужья позволят себе нанять охранника для супруги.

Молодая женщина нахмурилась после этой фразы. И вот вроде бы все ничего, но почему ей показалось, будто бы за ничего не значащими словами скрывается ирония? Да как смеет этот… дворянин так отзываться о Питере и ее, Эбби, жизни? Кто он такой?

Вспышку сдержать удалось, а вот сарказм в голосе — увы, просочился.

— Питер очень меня любит. Как и я его, — произнесла она, глядя в сторону. — И он не желает, чтобы со мной что-либо произошло. Увы, как мне говорили, Барглин, несмотря на его внешнюю забитость и заброшенность, место далеко не безопасное. Особенно для молодых женщин, — последнюю фразу она выделила голосом специально.

— Донесли уже? — по лицу лорда ничего нельзя было прочитать, но то как блеснули на солнце его слова, подсказало Эбби, что стрела попала в цель. Александр Роуг понял, что она имела в виду и… как-то он отреагирует на напоминание о кончине собственной супруги.

— Простите, — Эбби опустила голову, пытаясь спрятать горящие от стыда щеки. Что это на нее нашло, в самом деле? Она никогда не была жестокой и не испытывала удовольствия от того, чтобы сделать кому-то больно. Вот и сейчас, сразу вспылила, высказала то, что при другом раскладе никогда бы не озвучила вслух. — Я не хотела…

— Хотели, — хмыкнул Роуг. — Хотели и сказали.

— Простите, — снова извинилась Эбби.

— Это прошлое, — он говорил медленно и очень тихо. — И оно прошло. Не забыто, но уже ощущения померкли уже достаточно для того, чтобы… — мужчина замолчал, и какое-то время они шли в полнейшей тишине. Слышно было только, как скрипит снег под ногами. — А Ричард Спайк все ж таки не та компания, которая необходима молодой женщине.

— Он… неприятный, — Эбби даже поежилась.

— Вот как? — Роуг резко остановился и обернулся, чтобы смотреть ей в лицо. Глаза его при этом странно блеснули. И Эбби даже показалось на мгновение, что в глубине зрачков зарождаются странные оранжевые всполохи. — Вы действительно считаете так?

— Д-да… — она попыталась вырвать свою руку, но ее ожидаемо никто не собирался отпускать.

— Интересно… — Роуг продолжал вглядываться в лицо Эбби, удерживал ее ладошку в своей руке. А глаза… нет, теперь Эбби точно не мерещилось. Они стали яркими, янтарными… нечеловеческими.

— Ч-что в-вы делаете? — Эбби попыталась вырваться, но Роуг лишь только поморщился и схватил ее уже двумя руками, сжал локти, не давая возможности шевельнуться. Смотрел ей в глаза, не мигая. Заколдовывая ее своим взглядом, лишая воли, опутывая невидимыми, но оттого не менее прочными путами, которые не разорвать было, как бы ты ни старалась.

А его глаза… они больше не напоминали серое зимнее небо, теперь они горели, точно два куска янтаря. Затягивали, заколдовывали, лишали воли.

— Я был уверен, что ширани удалось зацепить вас, — пробормотал лорд нечто совсем уж непонятное. Эбби вздрогнула, но вырываться уже не спешила. Она не могла отвести взгляда от его колдовских глаз. — Да и луна входит в силу. Осталось так мало, совсем ничего… И все же кровь не водица, вы не смогли бы сопротивляться ходящему во снах.

— Что вы… о чем вы… — она все же пыталась. Не вырваться, нет, на это ее сил не хватало, но отвернуться или взгляд отвести. Не вышло.

— Кровь должна была уже проявить себя, — тем временем Роуг точно и не слышал ее. Он говорил сам с собой. И слова его, вроде все понятные, но смысла в себе не несущие никакого, заставляли Эбби дрожать от страха.

А еще глаза, что манили ее и заставляли забыть обо всем. Забыть, кто она и кто он, забыть о Барглине и этом заснеженном парке, о рябине, что стала свидетелем сего странного действа.