— Вода! Вода!

Так, наверно, кричал долгожданное «Земля! Земля!» марсовый на каравелле «Санта Мария».

Еще несколько усилий, и байдарки скользят по настоящей реке с настоящей чистой водой, с сухими настоящими берегами, поросшими сосновым лесом.

^{Магистральный канал.}

Вот чудесный песчаный пляж. На песке даже не видно следов человека.

Плюсса. Ребята прозвали ее курортной рекой, но, конечно, не за обилие курортников, а за ее красоту, прозрачность, течение, несущее вниз байдарки, отсутствие препятствий.

Движение по Плюссе было заслуженным отдыхом после всех невзгод на Сабе и Вердуге.

Смыли с себя торф, ил и просто грязь. Надо было разбить лагерь для отдыха, но Володя-завхоз потребовал двигаться дальше: нет хлеба.

Пристали в селении Игомель, но магазин заперт: продавец уехал в Ляды за товаром.

Попутная машина забросила двоих ребят в соседнее село, где есть пекарня. Когда они с полными мешками вернулись к отряду, выяснилось, что игомельский магазин открылся и торгует хлебом.

Ну что же, бывает…

Ребята хотели скорее попасть в Ляды, узнать, что с Димой, но от дедов прослышали о деревне Дворец и о каких-то валах около него.

Предполагая найти городище, ребята отправились на розыски. Селение Дворец находилось в шести километрах от реки, а укрепление — еще в нескольких километрах дальше.

Это был огромный вал, длиной больше двух километров. Местами высота его достигала девяти метров. Он был вытянут в широтном направлении параллельно Плюссе и концами упирался в труднопроходимые болота, полностью пересекая перешеек. Только в одном месте в валу был прокоп — ворота.

Очевидно, вал был сделан для того, чтобы преградить и контролировать подступы к Плюссе, важной водной артерии.

Но определить — это дело историков, а сейчас — подробная топосъемка, замеры сечений вала, описание. Тут же зарегистрированы два огромных могильника. В одном из них свыше двухсот жальниковых захоронений. Здесь, верно, было большое селение.

День работы — и почти никакого продвижения по воде к Лядам.

И на следующий день до Лядов не дотянули, но разведчики бегали туда и видели Диму — он поправляется.

Наконец Ляды. Но сегодня воскресенье, врача нет, без него Диму не выпускают.

Ляды — районный центр. Шоссе. Фундаментальный мост через Плюссу. Почта. Письма из Москвы и из Самолвы — штаба экспедиции. Отряд ждут там.

Но впереди еще многие десятки километров пути. Волок. Очевидно, будут трудными река Люта и верхнее течение Желчи. Археологическая разведка. А сейчас вынужденное бездействие: нет ни дедов, ни легенд, ни исторических памятников.

Рассказали, правда, о найденном скелете огромного размера: череп пришлось трактором тащить, но все это неправдоподобно, и, главное, ничего от всего этого не сохранилось.

Утро. Врач категорически отказывается выписать больного:

— Ждите еще четыре-пять дней, тогда, может быть, выпишу.

Ребята клянутся, что создадут Диме в байдарке санаторные условия, но врач непоколебим.

Наконец выход найден: Дима через пять дней выписывается и автобусом доедет до районного центра Ямм на реке Желча. Там он поселяется в Доме колхозника и ждет отряд.

Трогательное прощание. Снабдили его консервами и деньгами. Послали от имени Академии наук грозное предписание в Яммский Дом колхозника принять пострадавшего участника экспедиции — и снова в путь.

^{Плюсса у с. Игомель.}

Красивый помещичий дом на горе. Парк спускается к реке. И название какое интересное — мыза Лог. Дому более ста лет. Необычайной формы старинный рояль, гравюры на стенах, дагерротипы, мебель прошлого века.

Дом принадлежал писательнице Ямщиковой-Алтаевой. Сейчас в нем живет ее дочь Людмила Андреевна.

Может быть, скучно жить в такой глуши, далеко от города, далеко от железной дороги? Оказывается, нет. Людмила Андреевна дописывает незавершенные работы своей матери; она энтузиаст здешних мест: любит и хорошо знает исторические и археологические памятники своего района. Неоднократно сообщала о своих находках в Москву и Ленинград с просьбой прислать исследователей, но ученые занимались другими проблемами, а до мызы Лог у них руки не доходят.

Понятно, что мыза для юных исследователей была огромной находкой. Сразу же после первого знакомства, несмотря на грозу с ливнем, Людмила Андреевна со своей приятельницей Ольгой Константиновной Гориневской повели ребят на Пупкину Гору.

Скорее всего это было древнее языческое мольбище. На вершине горы, господствующей над местностью, закрытые толстым слоем хвои и заросшие мхом — семь каменных ступеней площадью около двух метров каждая. Наверху россыпью навалены грубо обтесанные камни. Под ними какой-то подвал или пещера. Длинный шест уходит на несколько метров в небольшую щель между камнями.

Внизу, под горой, огромное кладбище с жальниковыми захоронениями. Всего около мызы четыре древних могильника. Видно, прежде это был густонаселенный район.

Самое необычное кладбище у селения Лосицы. Начинается оно несколькими десятками курганов, за ними идут жальники, и заканчивается все это современными захоронениями. И хоронят на нем уже около тысячи лет. Широкий проезд, он же прогон для скота, также был занят могилами. В ряде мест, где брали песок, видны прослойки золы, следы захоронений с сожжением трупа.

Ограда современной части кладбища сложена из крупных валунов. Можно предположить, что они сняты с жальников.

Ниже мызы Лог в Плюссу впадает Люта. Это чрезвычайно быстрая речка, шириной около десяти метров и с удивительно постоянной в любом месте глубиной в двадцать-тридцать сантиметров.

Идти вверх на веслах невозможно. Тащить на бечеве очень трудно, так как берега густо поросли ивой, бечевника[15] нет, дно — зыбучий песок.

Промучившись первые километры, нашли выход: связали байдарки в одну связку. Один «бурлак», по колено в воде, идет серединой реки. Смена через каждые десять минут. Остальные идут по берегу и бьют гадюк.

Люта течет в широкой долине и, как выражается Александр Сергеевич, сильно меандрирует, попросту говоря, крутит из стороны в сторону, как только не лень. Коренные берега ушли на несколько километров от русла.

Большие отряды косарей и уборщиц сена яркими пятнами светлых одежд вкрапливаются в зелень лугов.

Гадюки, выгнанные шумом покоса, ползут к реке.

Туристы двигаются по берегу цепочкой. Передние в резиновых сапогах.

Первую гадюку поймали еще на Плюссе и везли с собой несколько дней. Когда увидели, что гадюк очень много и собирать их живьем нет смысла, стали их бить. А первую отпустили с миром. Как-то жалко ее было: привыкли к ней, своя стала.

Но гадюки, обозленные косарями, порой бывали агрессивны. Марк Александрович, обладающий исключительно тонким слухом, дважды заметил гадюк, подкрадывавшихся к Александру Сергеевичу и к Володе-маленькому, и предотвратил нападения.

И все-таки одна гадюка укусила Александра Сергеевича за ногу, но яд, очевидно, остался в штормовых брюках, кровь из ранок быстро выдавили, да и сами гадюки в июле менее ядовиты. Самый опасный укус змеи бывает в мае.

Передвигаясь таким веселым способом, сделали за день около двадцати километров. Да еще и два могильника зарегистрировали. Значит, и здесь жили люди.

На следующий день отряд добрался до деревни Заполье. Где-то близко протекает Желча, и на ней стоит деревня Волошня. На водоразделе стоит селение Стреково. По словарю Даля, «стрекаться» означает «встречаться», «стыкаться». Не говорит ли это о встрече на волоке? Все это надо определить. Вышли на разведку.