И катер шел к месту, где лежал на дне расколотый взрывом валун.
Опять и опять прикидывали все «за» и «против».
— Если отбросить предание о том, что Александр руководил битвой с Вороньего Камня, можно ли считать его ориентиром просто потому, что нигде в этих местах не было другого такого большого валуна?
— Как будто можно. На всем Теплом озере другого такого валуна нигде нет.
— Допустим, что отсюда до Суболичьского берега расстояние вполне подходит под летописные семь верст. Согласимся и с тем, что принять бой непосредственно у этого камня было выгодно потому, что в случае поражения войско могло отступить по замерзшей реке Желче к Новгороду.
— Это всё «за». А «против»?
— Как могло прейти сюда ливонское рыцарское войско, когда на его пути находилась сиговица? Как могли преследовать врага «по леду», когда дорогу преграждала Озолица? Нет, на этом месте не могло произойти Ледовое побоище.
— Но где же тогда? Ведь другого места нет!
— Другого места нет… Пока нет.
Шли дни безуспешных поисков. До конца практики студентов-гидрологов оставалось немного времени. Однажды они пригласили всех участников экспедиции, чтобы показать проделанную ими работу.
Собрались на бревнах у школы. К большому квадратному куску фанеры кнопками был прикреплен лист ватмана. На нем черным и красным были нанесены нынешние очертания Теплого озера и древняя Узмень.
Теплое озеро. Узмень.
— Это, конечно, только первые результаты, — сказала, немного смущаясь, Таня Тюлина.
Оказалось, что остров Городецкий в прошлом был гораздо больше, чем теперь. Он вместе с Вороньим островом составлял одно целое. Это показала съемка по изобате[6] — минус три метра. Не исключалась возможность того, что в далеком прошлом это был полуостров с обширными лугами. Ко времени Ледового побоища остров Городецкий уже отделился от материка и образовался тот глубокий залив, на берегу которого позднее был построен Новый Городец. Теперь это место зовется Кобыльим Городищем, — очевидно, от речки Кобылки, впадающей здесь в озеро.
— Позвольте, по-вашему, устье Желчи было значительно западнее, чем теперь?
— Да. И не только Желчи, но и Самоловки, — ответила Лида Егудина, чертившая схему вместе с Наташей Смирновой.
— Но тогда валун Паклара находился даже не на самом берегу, а значительно дальше, в лесу?
По схеме злополучный валун находился далеко от Узмени и от Больших Ворот, где-то около берега Желчи, И видеть его могли в лучшем случае лишь те, кто двигался по Желче.
— Значит, еще одно против того, чтобы считать его летописным Вороньим Камнем.
Интересно выглядела и та часть схемы, где находился древний Жолочек. Подобно острову Городецкому, в далеком прошлом он был полуостровом. Впрочем, ко времени Ледового побоища он, вероятно, уже был отделен от материка узким промоем.
— Это правильно у них показано, — сказал Кривенко. — Так и старики говорят, что от Пириссара большой рог был с южной стороны. Да и теперь тут мелко.
— Что же это такое? Получается, этот рог тянулся до так называемой «реки»? А за «рекой» уже сразу Озолица начиналась? — Караев даже встал от волнения. — И получилось так, что не было тут никакой открытой ледяной поверхности, по которой можно было бежать к Суболичьскому берегу.
— А река-то эта на дне озера и сейчас хорошо прослеживается. Вот она. Совсем неширокая была, — показала Лида.
— Выходит, что в XIII веке массы воды, идущие из Псковского озера, хоть и сделали промой у Жолочка и Озолицы, а все же в основном проходили через Большие Ворота.
— Так оно и было, — подтвердила Таня. — Здесь самые большие глубины.
— Здесь, через Большие Ворота, проходил торговый путь от Пскова на Дорпат и в Балтийское море. Потому-то у Больших Ворот и было построено укрепление, остатки которого обнаружили водолазы.
— А название-то какое — Большие Ворота, — задумчиво произнес Кривенко. — Исстари идет это название. Может, и в самом деле пролив этот был как большие ворота в Чудское озеро…
Расходились поздно, продолжая горячо спорить, тревожа мирную тишину спящей деревни.
— Много интересного и важного нашли, но самое главное так и не найдено. Заканчиваем работу, скоро уезжать, а Вороньего Камня как и не бывало. Пакларовский камень явно не Вороний Камень. Ведь Паклар не знал, что очертания суши в XIII веке были совсем иные, чем сейчас. Он не знал о существовании в те времена Озолицы и не подозревал о сиговице. Теперь ясно, что камень определен им ошибочно. Но и другого камня нет…
— Но где же искать его?
— Можно утверждать, что битва была именно здесь, а не в другой части озера. Здесь все сходится с летописью. Все, кроме одного, — нет Вороньего Камня.
— А ведь без него нельзя…
— Без него невозможно. Он обязательно должен быть здесь. Обязательно. Бесследно такие огромные глыбы не исчезают. И мы его найдем! Непременно найдем!
Но это легко сказать — найдем. А как его найти?
Надо еще и еще кропотливо обследовать дно Теплого озера. Ведь старые берега Узмени теперь скрыты водой. А вода за семьсот лет поднялась на несколько метров да и теперь поднимается. Надо ввести в экспедицию хорошего геолога. Необходимо определить причины и характер этого многовекового подъема воды и затопления берегов. Следует объяснить загадочное происхождение сиговицы. И еще — хорошо бы привлечь к участию в работах аквалангистов.
Будущим летом надо приехать снова, загадка озера должна быть раскрыта.
И вот опять в дымке скрываются знакомые, ставшие совсем родными очертания островов. Катер набирает скорость.
— До будущего лета!
Глава V
ПО СЛЕДАМ ЮНЫХ РАЗВЕДЧИКОВ
Здесь впервые появляются туристы-школьники, нашедшие оборонные сооружения на «обидном месте»
Широки озерные горизонты. Далеко, по самому их краю, протянулись еле различимые очертания низких берегов. Лишь изредка донесется стук мотора бегущей по воде рыболовецкой лодки или старой знакомой — пассажирского пароходика «Иоала». И вновь тишина, нарушаемая только пронзительными криками проносящихся над водой белокрылых чаек…
Летом 1958 года спокойствие водных просторов Теплого озера и размеренная жизнь прибрежных деревень были нарушены прибытием комплексной экспедиции Академии наук СССР. Оказалось, что результаты проведенных летом 1957 года поисков заинтересовали Академию наук, и решено было продолжать работу.
В деревне Самолве, на базе экспедиции, то и дело приземлялись вертолеты. Гидрологи, аквалангисты и водолазы отправлялись ежедневно на озеро в поисках Вороньего Камня, изучали возможные причины образования сиговицы. Археологи обследовали древние могильники и городища. Студенты-филологи собирали топонимические[7] и фольклорные материалы, отправляясь в самые глухие окрестные деревни…
Вечерами, когда все участники экспедиции возвращались в деревню, она напоминала потревоженный муравейник.
Особенно шумно обычно было в доме Саловых. В нем, как и в прошлые годы, расположился штаб экспедиции. Здесь выслушивали сообщения о результатах рабочего дня, проводили производственные совещания…
Вертолетная экспедиция.
В этот день катер «Судак», на котором находился руководитель экспедиции, вернулся в Самолву поздно. Когда он свернул в устье Самоловки, солнце уже близилось к горизонту и на землю стали ложиться предзакатные тени. Кое-где над сырыми низинами поднимался беловатый туман…
