Разговор на палубе не клеился — все устали. Водолазы раскладывали шлемы, шланги, подвешивали для просушки гидрокостюмы и меховые чулки. Аквалангисты приводили в порядок свою аппаратуру… Вот уже который день участок за участком обшаривали дно Теплого озера, но нигде не было и намека на Вороний Камень. В последние дни аквалангисты вместе с водолазами исследовали полосу озерного дна у обнаруженной в нем гидрологами абразионной[8] террасы. Ведь тут, вдоль этой террасы, проходил в прошлом берег летописной Узмени. Эти поиски не были еще закончены, но, как и раньше, ничего похожего на Вороний Камень обнаружить не удавалось.
Записывают предания Егоршина.
На пристани рыбосушильного завода, к которой приставали на ночь экспедиционные суда, встретили археолога Павла Александровича Раппопорта. Он только что вернулся из поездки в низовья Желчи.
— Ну, как у вас дела? — спросил Георгий Николаевич.
— Очень интересная поездка, — Павел Александрович показал на довольно большой пакет, который держал в руках. — Вот это все керамика XII–XIII веков. Мы обнаружили ее в деревне Кола. В самом центре деревни. По-видимому, в те времена на ее месте было большое поселение.
— А в часовне там несколько каменных крестов, — добавил капитан ГК. — Тоже очень старинные.
— Кроме того, в самом устье Желчи, на ее левом берегу, нами обследована небольшая возвышенность. Похоже, что она искусственного происхождения. У ее подножия тоже керамика XIII века, только ее там гораздо меньше. Очевидно, что нижнее течение Желчи в XIII веке и даже несколько раньше было уже заселено славянами, — сказал Павел Александрович. — Кроне того, судя по местности и сравнительно небольшому количеству найденной керамики, можно предполагать, что в устье Желчи находился в те времена постоянный сторожевой пост и около него небольшой поселок.
— Старые Гривки называется теперь это место, — добавил Иосиф Андреевич.
— Если есть Старые Гривки, то могут где-нибудь быть и Новые?
— Нет, о Новых не приходилось слышать.
— А на озере сегодня очередная неудача. Опять ничего не обнаружили.
— Не унывайте, — отозвался Раппопорт, — при археологических изысканиях и не так еще бывает. Иногда годами ищем. Совсем уж отчаемся, а потом вдруг находим именно то звено, которое искали. И все становится на свое место. Так, я уверен, и с Вороньим Камнем будет…
Караев и Раппопорт.
Разговаривая, они прошли через деревню и подошли к школе. Два класса ее заняли гидрологи и студенты филологического факультета Ленинградского университета. Учительскую комнату превратили в свою базу аквалангисты. В небольшой комнате влево от входа поместились летчики. Команда водолазов устроилась в стоящем поблизости отдельном небольшом домике-интернате, в котором зимой живут школьники из отдаленных деревень.
Вечерами около школы всегда бывало оживленно. Потолковать с участниками экспедиции, взглянуть на автоамфибии, которыми снабдил экспедицию Псковский ДОСААФ, посмотреть поближе на акваланги, потрогать рукой вертолет, стоящий на деревенском футбольном поле, превращенном в аэродром, приходили и самолвовские ребятишки и взрослые. Особенно интересовались всем старики, которые порой за всю свою жизнь никуда, кроме как в Мехикоорму или, на крайний случай, в Тарту, не выезжали. Иногда тут же завязывались оживленные беседы, в них участники экспедиции черпали много интересного.
Так было и на этот раз.
— Ну, как в Колу съездили? — сразу же спросил Алексей Леонтьевич Салов.
— Хорошо, — ответил Раппопорт. — Старинная у вас эта деревня. Еще Александра Невского помнит.
— У нас есть деревни и постарше, — сказал подошедший Павел Никитич Яхнов. — Вот взять, к примеру, деревню Раскопель, что у Лахтинского залива, так та чуть что не со времен каменного века там стоит…
— А откуда это известно?
— Экспедиция там была, говорят. Раскопки делали. Каменный топор нашли.
— Интересно было бы посмотреть те места…
В это время подошла группа студентов-филологов.
— Мы закончили сбор материалов в деревнях, — сообщила Галя Шестерикова.
— И везде спрашивали, что помнят старики о Ледовом побоище?
— Да, и обязательно спрашивали, что могут они сказать о месте битвы.
— Указали они места?
— Указали. Очень интересно получается. Мы с Ингой даже схему составили.
— Вы не очень устали?
— Нет, ничего…
— Ну тогда забирайте с собой Ингу и со всеми материалами приходите в штаб. Вы с нами, Павел Александрович?
— Непременно.
— И я тоже, коли позволите, — проговорил Кривенко.
Изба Саловых была рядом.
Разместились вокруг стоявшего в середине комнаты стола. Для тех, кому не хватило стульев, Дарья Семеновна принесла скамейку.
Этот дед все знает.
— Вот, смотрите, — сказала Галя, развертывая на столе лист бумаги. — Вот здесь Самолва, а это деревни, которые мы обследовали.
— Ого, да у вас тут обследованы все деревни от Подолешья до Пнево и даже до Верховья!
— Да. И вот что замечательно. Всюду, где только могли назвать место Ледового побоища, все указывают на здешние места. Вот смотрите:
— деревня Подолешье — Николай Васильевич Васильев ответил на наш вопрос так: «Битва была у Вороньего огорка на Воротах, там, где будка госпароходства и маяки стоят»;
— деревня Рудница — Иван Димитриевич Журов сказал: «Бой происходил у Вороньего Камня, что у острова Сиговец», а Федор Николаевич Романов из той же деревни: «Ледовое побоище было между Вороньим Камнем, что около острова Сиговец, и Изменкой», то есть современной деревней Мехикоормой;
— деревня Казаковцы — Федор Васильевич Брасов: «Бой был сразу за Самолвой, у Узмени»;
— деревня Пнево — Иван Николаевич Сведцов: «Бой Александра Невского происходил у Воронея Камени, который находится на север от Пнево, в промое»;
— деревня Верховье — Мария Алексеевна Гаврилова: «Бой был около деревни Тетерицы, которой теперь нет».
Таким образом, мы видим, что жители деревень указывают почти на один и тот же участок озера.
— А еще какие-нибудь мнения пришлось вам слышать? — спросил Раппопорт.
— Нет. Или не знают, или указывают, как я сказала.
— Да, это очень интересно. Хотя это и нельзя считать точным доказательством, но…
— Они ведь все указывают на северную часть Теплого озера, — проговорил Кривенко.
— Да, и это подтверждает предположение, что битва была именно здесь. Вот только Вороньего Камня мы не можем никак обнаружить.
— Непременно должен он быть где-то в этих местах. Не мог же он исчезнуть!
— Ну что ж! Будем продолжать поиски…
На следующий день сильный ветер не позволил выйти в озеро. В доме Салова были заняты подведением итогов работы. На столе стоял кипящий самовар. Многие утверждают, что самоварный чай получается намного вкуснее, чем тот, который согрет в чайнике на газовой плите. Может быть, они и правы. Ведь всегда вкуснее каша, сваренная на туристском костре.
Неожиданно на дворе раздались громкие голоса, дверь открылась, и в избу вошел мужчина средних лет, в кепке, в куртке, первоначальный цвет которой был, видимо, утрачен под воздействием дождей и солнца.
Это был Евгений Александрович Николаев, преподаватель географии одной из средних школ Ленинграда.
Он познакомился с Караевым в Ленинграде, во Дворце пионеров имени Жданова. Они вместе составили план похода. Отряд отправлялся из Ленинграда по железной дороге в Гдов. Оттуда предстояло пройти пешком вдоль восточного берега Чудского озера до Самолвы. По пути ребята должны были искать древние памятники, записывать предания, особенно об Александре Невском и Ледовом побоище. В Самолве они сядут на пароход и отправятся в Псков. А оттуда — на автобусе в Пушкинский заповедник.
