При этих словах появились Бифур и Бофур.
— И я! — выпалил Бомбур, с пыхтеньем догоняя предыдущую пару. Он был очень толстый и к тому же рассердился, что его оставили на конец, поэтому очень запыхался. Он отказался выжидать сигнала и прибежал сразу.
— Ну, вот, теперь вас действительно пятнадцать, а раз крысы умеют считать, то, значит, столько и сидело на деревьях. Можете наконец закончить ваш рассказ без помех.
Только тут Бильбо понял, как умно поступил Гэндальф. Перерывы подогревали любопытство Брока, а постепенный рассказ Гэндальфа помешал Броку прогнать сов сразу, как подозрительных попрошаек. Брок избегал приглашать к себе в нору гостей. Друзей у него было мало, жили они довольно далеко от него, и он никогда не принимал больше двух друзей за один раз. А тут в его норе собралось целых пятнадцать незнакомцев!
К тому времени, когда ястребиная сова закончила рассказ о том, как их спасли орлы сюда, к реке, солнце село за горы дальних Пустошей и от выхода ощутимо потянуло прохладой.
— Отличный рассказ! — сказал Брок. — Давненько такого не слыхал. Может, вы всё и сочиняете, но рассказ заслуживает ужина. Хотите есть?
— Да, очень! — ответили гости хором. — Большое спасибо!
Брок отлучился на несколько минут. Вскоре он вернулся, сжимая в зубах за хвосты несколько жирных мышей. Таков был ужин старого барсука — мыши, пойманные им с утра, сочные молодые побеги папоротника, найденные на границе с сырым хвойным лесом, блестящие толстые личинки, в найденном гнилом дупле, лягушка с распоротым брюхом и несколько желудей. Брок разместил всё это на полу возле подстилок, и тут начался ужин или обед (назовите, как хотите), какого совы не видали с тех пор, как покинули Последний Домашний Приют.
Пока гости насыщались, Брок развлекал их, рассказывая своим густым раскатистым голосом истории про дикие земли и особенно про сумрачный, полный опасностей лес, который простирался далеко на запад, север и северо-восток — про ужасный Черный лес.
Пещерные совы слушали и качали головами, так как знали, что скоро им предстоит лететь над этим лесом, а днём ещё и спускаться в него, когда небеса будут патрулировать местные вороны. Они знали, что после гор дальних Пустошей лес этот — самое опасное из препятствий, подстерегающих их на пути к Горе. Поев, они тоже принялись рассказывать истории, но Брок был сонный и слушал невнимательно. Пещерные совы тараторили про золото, серебро и драгоценности, про кузнечное ремесло, но барсука такие вещи не интересовали: он жил в лесу, прекрасно обходясь без всего яркого и металлического.
Путники долго ещё сидели на подстилках и жевали роскошный обед. Снаружи совсем стемнело. Бильбо стал клевать клювом, голоса стали затихать, удаляться… и вдруг он вздрогнул и проснулся.
Проснулся оттого, что стало прохладней — огромный и тёплый Брок исчез. Пещерные совы сидели в норе у самого входа, подобрав под себя лапы, наблюдали за перемещениями маленьких мигающих светлячков и пели песню. Вот некоторые куплеты, но не все, их было гораздо больше, и пели совы долго-долго:
Дул ветер, мрачный и сырой,
И вереск гнулся под горой.
Смешала тень и ночь, и день
Угрюмой сумрачной порой.
Дул ветер с тёмных стылых гор,
Под ним стонал окрестный бор.
Скрипел, стонал, во тьме шуршал
Листвы тревожный разговор.
Дул ветер прямо на восток,
И лес промок, и лес продрог.
Кустарник стыл, и в небе плыл
Лохматых туч густой поток.
Дул ветер прямо к той Горе,
Где змей морской затих в норе.
Туман сизый плыл над ней
И таял в лунном серебре.
Бильбо опять задремал. Внезапно поднялся Гэндальф.
— Пора спать, — прокурлыкал он, и пещерные совы тотчас замолчали, повернув к нему головы, — пора нам, но не Броку. Здесь в норе мы можем спать спокойно, ничего не боясь, но, предупреждаю, помните о том, что посоветовал нам Брок на прощанье: ни в коем случае не выходите наружу до восхода солнца, а то вам придется плохо. Мы далеко от гор, но здесь, в лесу, тоже есть те, кто с удовольствием попробуют нас на зуб.
Бильбо сонно кивнул и зарылся поглубже в травяную подстилку. Её запах успокаивал и напоминал о сытых, безопасных, спокойных днях в родном Кунире. Бильбо заснул.
Когда он проснулся, солнце уже стояло высоко в небе — в нору проникали рассеянные солнечные зайчики. Кто-то из пещерных сов споткнулся о Бильбо, не заметив его в травяной подстилке, и брякнулся на землю. То был Бофур. Когда Бильбо открыл глаза, он щёлкал клювом и сердился.
— Вставай, лежебока, а то завтрака не достанется.
Бильбо вскочил как встрёпанный.
— Завтрак? — ухнул он. — Где?
— Большая часть у нас в желудках, — отозвались пещерные совы, бродившие по норе, — а то, что осталось, — вот там, в углу. Мы с восхода ждём Брока, но его всё нет. Только две новые мыши у входа нашли.
— А где Гэндальф? — спросил Бильбо.
— Где-то шатается, — ответили ему.
Ястребиная сова не возвращалась весь день. Только на закате она ввалилась в нору, где как раз ужинали сычик-эльф и пещерные совы. Брока не было ни слышно, ни видно с прошлого вечера, и это напрягало.
— Где же наш хозяин? И где вы пропадали целый день? — закричали все при виде Гэндальфа.
— Отвечаю на вопросы по порядку, и то после ужина! У меня с утра ни кусочка во рту не было.
Наконец Гэндальф отодвинул от себя последнюю мышку (он съел всех полёвок, которые ещё оставались, и подзакусил лягушкой, которую остальные члены отряда есть не рисковали) и вытянул лапы, расслабившись.
— Сперва отвечу на второй вопрос, — ухнул он.
Остальные совы тоже устроились поудобнее и приготовились слушать.
— Я разбирался в следах, которые присутствуют рядом с норой, — ответил наконец Гэндальф. — Сегодня ночью тут, видимо, было много местных барсуков. Я сразу понял, что Брок один не мог натоптать столько следов, и притом следов самой различной величины. Я бы сказал, что всю ночь до рассвета здесь плясали барсуки мелкие и крупные, средние и великаны. Они сошлись со всех сторон, кроме одной: никто не пришел с юга, с гор. И туда ведут следы только одного барсука. Я дошёл по ним до скалы, где нас оставили орлы, там они спустились в реку, а на тот берег я уже не стал перебираться — река там чересчур глубокая и течение сильное. Следы на той стороне уходили прямо в сосновые леса на восточном склоне гор, где у нас произошла такая миленькая встреча с крысами и воронами. Таким образом, я, кажется, ответил и на первый вопрос, — закончил Гэндальф.
Бильбо показалось, будто он понимает, к чему клонит ястребиная сова.
— Как же быть, если он приведет сюда ворон и крыс? — воскликнул он. — Нас всех перебьют! Вы же раньше говорили, что он с ними не дружит!
— Ну так что? И сейчас говорю. Не болтай глупостей. Иди-ка лучше спать, а то голова у тебя уже плохо варит.
Сычик-эльф и впрямь чувствовал себя разбитым, и ему оставалось только лечь спать. Он уснул под очередное пение пещерных сов. Засыпая, он по-прежнему думал о Броке; ему приснилось, что десятки полосатых барсуков медленно и тяжело кружатся в пляске при лунном свете. Наутро их разбудил сам Брок.
— А, так вы ещё тут? — ворчливо осведомился он. Он приподнял сычика-эльфа в воздух, обхватив поперёк туловища громадной мягкой лапищей, и засмеялся: — Я вижу, ты ещё не съеден крысами, воронами и злыми барсуками! — И самым неуважительным образом ткнул Бильбо в живот: — Наш малявка отъелся на сытной пище. Пойдем, добавим ещё!
И все пошли с ним завтракать. На этот раз Брок был в прекрасном расположении духа и очень смешил их разными забавными историями. Им не пришлось долго гадать, где он пропадал и почему так любезен, — он скоро сам им рассказал. Он совершил поход за реку в горы и, надо заметить, обернулся замечательно быстро. Побывав на обгорелой, а местами — ещё дымящейся, — поляне, он убедился, что по крайней мере часть рассказанного совами — правда. Он выследил и поймал в чаще молодую крысу, а также подкараулил и сбил на землю беспечного ворона и узнал от них, что отряды крыс и ворон ещё разыскивают сов. Их очень озлобила смерть Самой Главной Крысы и плешивый от раскалённой шишки затылок вожака ворон, а также гибель многих главных крыс и ворон от пожара, устроенного Гэндальфом. Они затеяли набег на территории, находящиеся рядом с горами, чтобы поймать сов и отомстить всем живущим в округе существам, которые, как они подозревали, укрывали беглецов.
