Неожиданно Голлум сел и завыл. Жутко и жалко было слушать, какие он издавал щёлкающие, булькающие, хлюпающие звуки. Бильбо остановился, отступил к стене, съёжившись, чтобы занимать меньше места, чтобы Голлум случайно не наткнулся на него. Постепенно Голлум перестал выть и опять начал бормотать. Он, видимо, вел спор с самим собой.

— Незачем ис-с-скать, незачем. Мы не можем вс-с-спомнить вс-с-се мес-с-ста, где бываем. Бес-с-сполезно. Оно в лапищ-щ-ще у Бильбо. Мерс-с-ский пролаза наш-ш-шёл его, мы уверены. Нет, мы только догадываемс-с-ся, моя прелес-с-сть, только догадываемс-с-ся. Мы не узнаем, пока не поймаем мерс-с-ское с-с-создание, пока не с-с-свернём ему ш-ш-шею. Но ведь он не знает, что может делать подарок, правда? Он будет прос-с-сто держать его в лапищ-щ-ще. Он не мог уйти далеко. Он потерялс-с-ся, мерс-с-ское пронырливое с-с-создание. Он не знает дороги отс-с-сюда, не знает, он с-с-сам говорил. Да, говорил, но он хитрый. Он не говорит разгадки, моя прелес-с-сть! Не говорит, что у него в лапищ-щ-ще. Он с-с-сумел войти — значит, с-с-сумеет и выйти. Он убежал к дальнему туннелю. Значит, и мы пойдем к дальнему туннелю. Там его с-с-сцапают крыс-с-сы. Там ему не выйти, моя прелес-с-сть. Крыс-с-сы! Ес-с-сли наш-ш-ше с-с-сокровище у него, оно дос-с-станется крыс-с-сам, голлм! Они догадаютс-с-ся, что оно умеет делать. Мы никогда не будем в безопас-с-сности, никогда, голлм! Крыс-с-с наденет его и ис-с-счезнет. Крыс-с-с будет тут, но мы его не увидим. Даже наш-ш-ши ос-с-стрые глас-с-ски его не заметят. И тогда крыс-с-с притворитс-с-ся, подкрадётс-с-ся и с-с-сцапает нас-с-с, голлм, голлм! Хватит болтать, моя прелес-с-сть, торопис-с-сь. Ес-с-сли Бильбо пошел в ту с-с-сторону, надо догонять. Дальш-ш-ше! Ос-с-сталось недалеко! С-с-скорее!

Голлум вскочил, как укушенный, и зашлёпал с невероятной быстротой вперёд. Бильбо поспешил за ним, по-прежнему соблюдая осторожность. Теперь главной его заботой было не упасть опять и не наделать шума. В голове у него крутился вихрь — смесь надежды и отчаяния. Оказывается, найденный им камень — волшебный! Он делает невидимым! Прямо как в рассказах стариков! Даже как-то трудно поверить, что ты сам совершенно случайно нашел такой камень. Однако верь не верь, а ведь Голлум с его глазами-фонарями проскочил мимо него.

Они бежали всё дальше и дальше: Голлум — шлёп-шлёп — впереди, свистя и бранясь, Бильбо позади, бесшумно, как это делают все сычики-эльфы, когда охотятся в песках на необычайно чуткую дичь. Вскоре они добежали до того места, где по обе стороны, как Бильбо заметил ещё на пути к озеру, открывались боковые ходы. Голлум сразу принялся считать их:

— Один с-с-слева, один с-с-справа, так. Два с-с-справа, два с-с-слева, так, так, так… — и так далее.

Считая, он продвигался всё медленнее, шаги его становились всё неувереннее, а бормотание плаксивее: ведь он удалялся от воды, и ему делалось страшно. Коварные крысы могли выскочить в любой момент откуда угодно, а свою чудодейственную крупинку он потерял. Наконец он остановился у небольшой дыры слева.

— С-с-седьмой с-с-справа, так! Ш-ш-шес-с-стой с-с-слева, так! — шептал он. — Здес-с-сь. Дорога к дальнему туннелю, так. Проход здес-с-сь!

Он заглянул туда и отшатнулся. Бильбо едва успел отодвинуться, затаив дыхание.

— Мы не с-с-смеем идти дальш-ш-ше, моя прелес-с-сть, не с-с-смеем. Там крыс-с-сы, много крыс-с-с. Мы чуем их. С-с-с! Как нам пос-с-ступить? Провалитьс-с-ся им, утопитьс-с-ся! Надо обождать здес-с-сь, моя прелес-с-сть, немного обождать и ос-с-смотреться.

Таким образом, все застопорилось: Голлум вывел-таки Бильбо на правильную дорогу, но Бильбо не мог пройти! У входа, сгорбившись, сидел Голлум, нервно почёсывая шею задней лапой, глаза его мерцали холодным светом.

Бильбо тише гуляющего по туннелям ветра отделился от стены. Но Голлум сразу насторожился, поднял голову, открыл клюв, глаза его загорелись зелёным огнем. Он тихо, но угрожающе засипел. Голлум не мог видеть сычика-эльфа, но темнота обострила его слух. Он пригнулся, вытянул длинную голую шею вперед, почти касаясь клювом каменного пола. Глаза его излучали слабый свет, в этом свете был едва различим его тёмный силуэт, но Бильбо чувствовал, что Голлум был как трепещущая под дождевыми каплями пригнутая ветка — готовый распрямиться, собрался для прыжка.

Бильбо и сам замер на месте и почти перестал дышать. Он был в отчаянии. Необходимо выбраться отсюда, из этого страшного мрака, пока у него остались силы. Надо бороться. Ударить когтями злобную тварь, убить, опередить его, пока он не убил Бильбо. Нет, это будет нечестно. Бильбо невидим, у Голлума нет никакой возможности заметить его, да он ещё и не пытался убить его, Бильбо. И потом, Голлум такой одинокий, такой несчастный и заброшенный. Внезапно сердце Бильбо наполнилось сочувствием, жалостью, смешанной со страхом, он представил себе череду бесконечных беспросветных дней, без всякой надежды на лучшую жизнь, — лишь жесткий камень, холодная рыба, вечное шныряние и бормотание. Все эти мысли молнией пронеслись у Бильбо в голове, он содрогнулся. И вдруг совершенно неожиданно его озарила новая мысль, и он, словно подброшенный приливом решимости и энергии, прыгнул!

Вообще, сычики-эльфы плохо прыгают, в этом они не превосходят всех других сов. А это, стоит заметить, был ещё и прыжок в неизвестность… Бильбо перелетел прямо через голову Голлума, его мысли были кристально чисты и не задумывались над тем, что могло произойти, если бы Голлум вдруг перехватил его. Кроме того, Бильбо было невдомёк, что он чуть не размозжил себе череп о низкий свод туннеля.

Голлум сипло захрипел, откинулся назад и попытался схватить сычика-эльфа, но поздно — клюв его цапнул только воздух, а Бильбо, приземлившись на свои крепкие лапки, помчался по боковому ходу. Он улепётывал, не оборачиваясь. Сперва щёлканье и брань слышались прямо за спиной у Бильбо, потом прекратились. Раздался душераздирающий визг, полный злобы и отчаяния. Голлум был побеждён. Дальше он бежать не смел. Он проиграл: упустил добычу и потерял то единственное, чем дорожил. У Бильбо от его визга чуть сердце от страха не выскочило, но он продолжал бежать. Потом слабый, как эхо, но полный угрозы, до него донесся вопль:

— Вор, вор! Бильбо вор! Ненавис-с-стный, ненавис-с-стный, навс-с-сегда, навсс-сегда!

Потом наступила тишина. Но и тишина испугала Бильбо. «Если крысы так близко, что он их почуял, — думал сычик-эльф, снизив скорость и настороженно прислушавшись, — тогда они слышали его визг и брань. Осторожнее, а то эта дорога приведёт к плохому концу».

Туннель был низкий и пол грубо обработан. Для маленькой совы места хватало, но все же он несколько раз ушиб лапки, споткнувшись о торчащие камни. «Низковато для крыс, во всяком случае, для крупных», — подумал Бильбо. Он не знал, что даже самые крупные крысы могут передвигаться с огромной скоростью, низко склонив голову, да и пролезают они, на самом деле, везде, где пролезают их усы.

Вскоре пологий спуск кончился и опять начался подъём, делаясь всё круче и круче. Бильбо пришлось ещё больше снизить скорость. Туннель сделал поворот, тропа пошла резко вниз, и там, в конце короткого спуска, Бильбо увидел свет, падавший из-за следующего поворота. Не тусклый потусторонний, как растущего на стенах мха, а белый, дневной, какой бывает только под открытым небом. Бильбо пустился бегом. Он буквально скатился вниз, завернул за последний угол — и очутился на площадке, освещённой солнечным светом. После стольких часов мрака свет ослепил его, но на самом деле то была всего лишь полоса света, падавшая из-под нависшей над выходом каменной плиты. Бильбо заморгал и вдруг увидел крыс: те сидели перед выходом, полируя языком острые длинные когти, и не спускали глаз с ведущего к нему туннеля. Они были настороже, начеку, наготове.

Крысы дёрнулись, увидев Бильбо раньше, чем он их. Да, они его увидели! Просто Бильбо так обрадовался, увидев выход буквально в паре взмахов крыльями, что распахнул клюв — и его волшебная крупинка выпала! И Бильбо стал видимым. Крысы бросились к нему с дикими писками восторга.