Я повернулся к нему. Полноватый мужчина в очках и зелёно-белом скафандре сидел в левом углу челнока, сверля меня взглядом. Я мельком посмотрел на его бейджик на груди — биохимик Алекс Юрнем. Мой старый знакомый и когда-то близкий друг.

Как только я получил должность Главного Инженера, я тут же пригласил его с собой на работу в «ТрансРесурс». Тогда было много ругани и скандалов, но в конце концов он согласился.

Он частично помогал мне с созданием Юпитера — например с необычной системой самоликвидации под названием «ДБП». Он давно хотел использовать эту технологию хоть где-то, являясь мастером в области бозоники. Я тогда не понимал, зачем такая штука простому роботу, построенному по образу и подобию простых инженеров-операторов. Алекс объяснял это простыми словами наподобие «Юпитер же твой защитник, Мартин, хочу полностью использовать такую возможность» и одержимостью подобной технологии.

В итоге я не смог его полностью отговорить от этой идеи, удалось лишь отказать в установке катализатора системы самоликвидации. Так что Юпитер был не просто моей опорой и помощником, но и ходячей бомбой разрушительного действия, ожидающей нажатия на красную кнопку.

— Не знаю, Алекс, не знаю, — тихо проговорил я, отвернув голову и всматриваясь в открывающиеся шлюзы.

Передо мной постепенно открылась панорама: огромная голубая планета. Этот оттенок ей придавал вовсе не бескрайний океан — планета целиком и полностью состояла из азурита. Местами испещрённая зеленоватыми пятнами поверхность, напоминала собой лесистую местность, как на Земле. Но в голове не укладывалось лишь одно — как на такой планете, где практически отсутствует плодородная почва и вода, смогла пробиться растительность? Ни один из многих анализов не дал откровенного ответа на это. Где-то говорилось о примесях гумуса в покрывающем планету азурите — ошибочное предположение, так как планета являлась полностью необитаемой. В другом анализе говорилось о микроорганизмах внутри поверхностного слоя. Это так же оказалось ошибочным, так как они были всего лишь застывшими зародышами начинающегося жизненного цикла — словно древние насекомые, застывшие в каплях янтаря.

Но это было совсем не важно. Было важно лишь то, что эта планета до отказа забита полезными ископаемыми. В особенности торианита, и, что логично предположить, азурита. Моим боссам было важно лишь это и больше ничего. Им было наплевать на саму планету как на удивительное, и может быть даже неповторимое место во Вселенной, как наша Земля.

Кампании «ТрансРесурс» нужны были только ресурсы. Их волновали только полезные ископаемые, звон и треск которых можно было обменять на шелест купюр и количество цифр на галосчёте.

«Это богатство — это наше бессмертие. Прошло несколько лет с основаниянашей кампании — и мы покорили Марс, прошло десятилетие — мы колонизировали нашу систему, прошла половина столетия — мы раскинули наши границы за пояс Койпера, находя всё новые и новые минералы и ископаемые. Пройдёт столетие — и мы обещаем, человечество станет бессмертным» — эти слова навсегда засядут в голову каждому, кто хоть как-то связан с этой кампанией. Многие спорят с этим высказыванием, говоря о бессмертии как о нечто большем, чем простые границы влияния и обеспеченность.

Но, может быть, кампания в чём-то права. Бесконечное существование цивилизации за счёт ресурсов — не это ли бессмертие?

Забывшись в своих раздумьях и продолжая рассматривать завораживающий вид лазурной планеты, я совсем забыл о скорой отправке. Меня начало слегка потрясывать, я натолкнулся на Юпитера и огляделся по сторонам — все уже были пристёгнуты и готовились к отстыковке, проверяя ремни, крепления и заклёпки.

— Командир, я конечно могу один отстыковать челнок, но думаю мы тут же шмякнемся об открытые шлюзы, — раздался в шлеме голос Соула.

Я зашагал в кабинку пилотов, шатаясь из стороны в сторону и позвав с собой Юпитера. Упав на сиденье, я начал пристёгиваться, параллельно рассказывая Соулу:

— Дружище, ты никаких новостей на станции не слышал?

Соул, ловко орудуя на панели команд, отстранённо сказал:

— Нет, а должен был? Вроде всё как всегда — покой и стабильность.

Я запрокинул голову, стукнув кулаком по подлокотнику. В голове пронеслись слова трёх загадочных силуэтов:

«Нам плевать на Ваших работников и что с ними будет, но постарайтесь отвлечь их от подобного случая, нам не нужны просадки в интенсивности работы и слухи»

— Мартин, ты чего? — спросил Соул, вытягивая штурвал из-под консоли к себе.

— Да ничего, работать просто не хочется, — глубоко вздохнув, сказал я, — кстати, сегодня поработаем подольше. Вместо восьми часов смена продлевается до двенадцати в связи с распоряжением «ТрансРесурс». Пообещали, что это единожды, только сегодня. И работаем полностью на торианит.

Соул готов был едва открыть рот, как я прервал его:

— Никаких вопросов. Юпитер, продублируй сообщение для всех находящихся в салоне.

Несколько секунд спустя в каюте челнока раздался мой собственный электронный голос. После этого послышались недовольные улюлюканья и возгласы, перемежающиеся со вздохами.

— Мартин, ты меня конечно извини, но твои рабочие и так пашут каждый день по восемь часов, а некоторые так и на ночную остаются до конца следующей смены, — он прокашлялся, — ты издеваешься?

— Никаких вопросов. Помнишь? — строго отрезал я.

— Так точно, главный инженер, — угрюмо бросил Соул, явно недовольный моей интонацией.

На палубе раздался электронный голос Аманды:

— Экипаж готов к отправке. Начать отстыковку челнока.

— Принял твою команду, Аманда. Первый пилот готов, — безразлично ответил Соул.

— Принял твою команду, Аманда. Второй пилот готов, — глубоко выдохнув. я почувствовал, как покраснел от стыда.

Вновь началась тряска, но в этот раз более сильная. Раздался оглушительный треск и стук, ознаковавший собой отстыковку челнока. Соул махнул мне рукой, подавая знак что пора браться за штурвал. Пока он регулировал траекторию полёта, я начал включать термоядерные двигатели, зрительно контролируя процесс на небольшом экране.

— Порой не понимаю, зачем это на простом челноке такие мощные и затратные движки, — удивленно сказал Соул.

— С таким количеством ресурсов почему бы и нет? — проговорил я.

— «Это богатство — это наше бессмертие»?

— Ага, что-то типа того.

Раздался оглушительный вой двигателей. Кабина озарилась синим цветом, давая понять, что запуск прошёл благополучно. Я прикоснулся к сенсорному экрану на шее скафандра:

— Мы отправляемся. Аманда, закрой за нами.

Раздался доброжелательный женский электронный голос:

— Кампания «ТрансРесурс» желает успешного рабочего дня.

— Даже бортовой компьютер давит на больное, — вытягивая на себя штурвал, проворчал Соул, — кругом одни суки.

Я повернулся к Соулу и подмигнул ему:

— Кроме Юпитера, конечно же.

— Нет уж, Мартин, — покачал головой Соул, — какой хозяин — такой и питомец.

После этих слов наступила пауза. Резкий толчок, означавший что мы уже в пути, вдавил меня в сиденье. Мы стремительно приближались к азуритовой планете. Взглянув на небольшие и редкие зелёные участки поверхности планеты в голове вновь начали всплывать силуэты из ночного кошмара. По телу пробежали мурашки. Немного задумавшись, я вспомнил одну деталь кошмара, которую упустил из-за резкого пробуждения — среди огненного неба был виден гигантский плывущий силуэт чёрного змея.

— Ребят, вы там как? — раздался по всей каюте голос Соула, искажённый помехами передатчика.

В ответ, как и ожидалось, последовало гробовое молчание. Слышались лишь тряска и постукивания металлических приборов и креплений. Соул махнул рукой, подозвав к себе.

— Знаешь, всё ещё не могу отвыкнуть от военных привычек, — Соул пристально всмотрелся в меня, — ну знаешь, чёткие ответы на поставленные вопросы в любых ситуациях.