Я сделал круговое движение левой рукой назад и плавно ударил кулаком по груди:

— Это честь для меня, дружище, — я выдержал паузу и опустил кулак, — ведь если бы не твои познания в бозонике, как бы я собрал Юпитера?

Алекс передёрнулся, шикнув мне и повертев пальцем у головы:

— Но не забывай, Мартин — ты полная сволочь.

Я слегка усмехнулся и уставился на него, провожая взглядом к лаборатории. Алекс протёр очки, и глубоко вдохнув, отправился вниз по металлическому мостику, ведущему в лабораторию.

Я наблюдал, как рабочие отправились в сторону бура и раскопщиков-траспортёров. Ровным строем они спускались по небольшим энергетическим канатам, цепляясь к ним ремнями на передней части скафандров. За всё время нашей дороги сюда я не услышал от них ни слова. Ни от одного из них. Они шли и спускались друг за другом, разбегаясь по рабочим местам. Тихо и без лишних разговоров. Немного понаблюдав за ними, я вспомнил о муравьях.

Маленькие букашки, работающие во благо своего жилища и королевы. Круглые сутки, таскающие на себе листочки и веточки, укрепляя и расширяя свою монументальную постройку. Непреклонно бегающие взад-вперёд, никогда не оглядываясь по сторонам и идя по чётко выстроенному маршруту. День за днём они уплотняют муравейник, таскают в него запасы пропитания и готовятся к похолоданиям. Это их жизнь, это их вечный цикл. И какой-нибудь пробегающий мальчишка с палкой может разорвать этот круговорот бесконечного труда. Для него это покажется забавой, а для трудолюбивых букашек это будет концом всей их жизни и стараний. Интересно, что получится, если провести параллель конца всей жизни на этих работников.

Почувствовался удар в плечо, схватившись за него, я прошипел:

— Какого хрена ты творишь?

— Хватит смотреть на это всё, словно ты здесь царь, — проговорила Екатерина, — пора и нам работать, он устал ждать.

Я не успел сказать и слова, как она после этих слов побежала к мостику, направляясь к Алексу в лабораторию.

— Ты случаем не понимаешь, о ком она? — шёпотом спросил Соул, показывая на неё рукой

Я лишь помотал головой и глубоко выдохнул. В голову ударила резкая боль, я зажмурился — перед глазами возникли обугленные деревья, в которые были заточены человеческие тела. Небеса, пылающие огнём, опустились почти к самой Земле. Мои ноги были захвачены костлявыми руками, утаскивающими меня вниз. Среди пылающего неба извивался огромный силуэт, напоминающий змея. Он кружился на одном месте, словно пытаясь укусить себя за хвост. Кругом доносились стоны и крики, человеческие тела пытались вырваться из плена сгоревших деревьев.

— Уроборос, — проговорил я шёпотом, открыв глаза.

— Уро-чего? — удивлённо спросил Соул, — Мартин, ты смотри, с такой подружкой тебя тоже «кто-то устанет ждать».

— Да нет, всё в порядке, — глубоко вздыхая, проговорил я, — просто сон вспомнил.

— Да ладно, не бери в голову, — похлопал меня по плечу Соул, — вот мне хорошо — включил нейронный модуль и видишь, что захочешь, отключил — вообще нихрена не видишь.

— Ага, порой завидую тебе, железяка, — ехидно бросил я.

— Попрошу заметить, сер Мартин, — передо мной сверху спустился Юпитер, — обычно этим термином вы называете меня.

— Ты что, ревнуешь, консерва? — просмеялся Соул, параллельно вскрикнув от боли.

— Обожаю давать разряды по злым человекоподобным существам, — прожужжал Юпитер и прижался ко мне под бок, словно прячась.

— Какие-то все вокруг расисты, тебе так не кажется, Мартин? — потирая плечо, спросил Соул.

— Мне кажется, что эта штука похожа на гигантского скорпиона, — я указал на плазменный бур, — никогда не замечал?

— Кстати да, ты прав, — процедил сквозь зубы Соул, — ну и страшная же эта хрень.

— Зато эффективная, — прожужжал Юпитер и уставился на меня.

— Ну что, пошли работать? — спросил я его, на что робот пропиликал и продолжал смотреть на меня, намеренно ожидая чего-то, — можешь лететь к «гигантскому скорпиону» и проконтролировать работу этих неумех, только не увлейкайся, я скоро буду.

Послышалось пиликание и Юпитер, включив очередную песню, полетел в сторону плазменного бура и копошащихся около него работников.

Послышался весёлый мотив песни, звонкий и приятный мужской голос с постепенно нарастающей звонкой мелодией:

«Hey, I'm standing in the bed we made

Guessing that we felt apart, I'm kicking all the sheets away

Oh, I'm jumping off a sinking ship

I guess this is where this starts, I wouldn't know that it would end like this».[1]

— Это к чему сейчас эта песня? — удивился Соул.

— Просто захотел подурачиться, ты ж его знаешь, — процедил я, — простыни для него — работники, а корабль — я.

— Слишком сложно.

— Не бери в голову.

[1]Эй, я нахожусь в постели, которую мы сами стелили.

Думаю, между нами всё кончено, я сбрасываю все эти простыни.

Оу, я прыгаю с тонущего корабля.

Я думаю, здесь новое начало, я даже не думал, что всё может закончиться вот так.

Проводив взглядом Юпитера, я кивнул головой в сторону небольшого одноэтажного здания, подзывая Соула с собой. Мы медленно зашагали по металлическим ступеням.

— Сегодня всю смену собираешься сидеть и командовать? — тихо спросил меня Соул, разминая руки. Из-под его скафандра слышалось лёгкое гудение, напоминающее, что они состоят из сложных полимеров и легковесных сплавов.

— Надеюсь на это, — я взглянул в сторону бура, — какое-то предчувствие у меня нехорошее.

Мы шли с Соулом нога в ногу, звуки наших шагов сливались в один. Его поступь была сильнее и громче, отзвуки металлических конечностей проходили через ткань обуви и иногда задевали ступени вскользь, издавая неприятный скрежет.

— Соул, я всё не могу привыкнуть… — начал я, продолжая осматривать бур, становящийся всё больше и больше по мере нашего спуска.

— К периодическому скрежету и гудению? — оборвал меня на полуслове Соул грубым тоном, что мне пришлось переметнуть взгляд на него. В его взгляде читалась жестокость, он явно не был настроен на подобного рода разговоры.

— Извини, да, — замешкался я, продолжая говорить об этом, — уже достаточно времени прошло с тех пор, как мы работаем вместе, а ты всё никак не можешь рассказать о своих достоинствах.

Соул молча отвернулся и продолжал идти, пропустив мои слова мимо ушей. Его взгляд был направлен прямо, в выражении его лица нельзя было разглядеть того задиру, каким он обычно бывает.

— Знаешь, Мартин, — он прокашлялся, — для тебя это может и достоинство, но я считаю это уродством, — он продолжал идти и говорить, не поворачивая головы и едва открывая рот, — я не хотел этого, в тот день я должен был просто-напросто умереть и отойти в мир иной. Но эти люди зачем-то вернули меня обратно, словно вырвали из рук «сучки с косой» и послали её куда подальше, — на его лице появилась едва заметная ухмылка, — я конечно не попал бы в Вальхаллу на пир, но был вполне готов и к огненному котелку.

— Разве это плохо? Шанс на вторую жизнь — у тебя уже получилось начать всё с чистого листа, — я замедлил шаг, слегка отстав от Соула, — смерть в бою тебе уже не грозит — теперь ты старший помощник инженера на шахте, где кроме усталости и нытья рабочих ничего не представляет опасности.

— Разве я просил этого шанса, Мартин? Они сделали это, не спросив меня. Все кругом были только рады вновь увидеть меня живым после всей дребедени, которая тогда произошла, — Соул остановился и повернулся ко мне, — все, кроме меня самого. Они готовы были ликовать около моей койки, когда я лежал охреневая от блядских болей и холодящего железа практически во всём теле после операции.

В его голосе слышалась злость. Нарастающая ненависть засела где-то у него в глубине и рано или поздно даст о себе знать. И я боюсь оказаться рядом с ним в этот момент.

Мы уже миновали лабораторию и жилые отсеки, подойдя к винтовой лестнице, ведущей в командный центр. Соул медленно подошёл ко мне, я слегка отпрянул.