– Ночью Луна станет полной, это лучшее время для затмения, поглощения света, – усмехнулся Раху.

– Подумай и скажи еще раз – отказываешься ли ты от испытания, Чандра? – спросил Мангал насмешливо.

– Нет, – Чандра заплакал, пока Раху и Кету привязывали его к камню. – Пожалуйста, не делайте этого, прошу вас…

– И так, и этак пытался объяснить, по-хорошему пробовал, – Мангал покачал головой. – Не понимает. Упирается. В том, что случится, только ты и виноват, Чандра. Побереги воду, не лей напрасно слёз. И помни – ты можешь прекратить все свои страдания в любой момент. Просто сдайся, откажись от испытания – и я приду освободить тебя.

С этими словами троица исчезла. Тени действительно не было, и Чандра оказался на солнцепёке. В этой местности нечего было рассчитывать даже на облака. Олень пришёл к дэву, но он ничего не мог сделать – слишком крепко связал Чандру Раху.

– Уходи, дружок, тебе страдать совершенно незачем, – всхлипнул Чандра. Но олень не ушёл, а попытался прикрыть дэва от обжигающих солнечных лучей. Но Солнце поднималось всё выше, раскаляя воздух и землю, и без того покрытую сеткой трещин. Днём на камнях в этой пустыне можно было жарить яичницу и печь лепешки, всё живое попряталось, ожидая вечерней прохлады. Чандра опустил голову, пытаясь спрятать лицо от солнца, на такой жаре нежная красота дэва поблёкла, Чандра буквально стал походить на собственную тень.

– Это нечестно! – возмутилась Ями в Сурья-локе. – Отец, разве так можно поступать?

– Мангал использует приёмы, позволяющие ему добиться своей цели, – Сурья с беспокойством посмотрел на дочь. – В этом нет ничего нечестного. Он воспользовался своим преимуществом в силе и удерживает Чандра-дэва. Это испытание на скорость прохождения карты, и удержание – дозволенный приём.

– Нараяна, Нараяна! Это, увы, так, дэви, – пропел дэвриши.

– Всё равно это… отвратительно! – Ями смотрела в карту, дрожа от возмущения.

– Как они могут так поступать с Чандра-дэвом, – вторила ей Дхамини. – Шани-дэв, вы ничего не сделаете, чтобы помочь ему?

– Здесь я уже всё сделал, решение за кем-то другим, – спокойно произнёс Шани очередную загадку.

Тем временем Чандра уже почти потерял сознание, но упрямо не желал отказываться от участия в испытании. Сурья находился почти в зените, когда Чандра, взглянув на замершего без движения оленя, из последних сил прошептал:

– Мама… мамочка… – и опустил голову.

– Нет, это совершенно невозможно выносить дальше, – и, не успел никто и слова сказать, как Ями исчезла из зала Сурья-локи.

Чандра пришёл в себя на берегу большой, полноводной реки – Ямуны. Он смутно помнил, как в раскалённой пустыне почувствовал прикосновения чьи-то прохладных рук. Эти руки порвали путы и перенесли Чандру сюда, к дающей жизнь реке. Тут же он почувствовал, как кто-то льёт ему на голову и лицо воду довольно широкой струёй. Тут Чандра окончательно пришёл в себя и сел, оглядываясь и пытаясь понять, что происходит.

– Ями, это ты! – воскликнул дэв в удивлении. И действительно, дочь Солнца обливала дэва из большого кувшина, черпая воду из реки.

– Я – река, – ответила девушка, и плеснула ещё воды прямо в лицо Чандре, так что тот зажмурился. – А реки текут в Океан, Чандра.

– Ты очень добрая, – с чувством произнёс дэв. Он погладил мокрого оленя, ткнувшегося ему в руку. – И очень красивая…

– Да? – раздражённо воскликнула Ями, смотря на Чандру в непонятном волнении. – Ну давай, спой ещё про красивые глаза, и волосы, и руки, и ноги, и что там у меня ещё красивого…

– Ями, ты очень мне помогла, и ты сердишься, – негромко произнёс лунный дэв, внимательно смотря на девушку. – Мне кажется, ты пришла поговорить о чём-то.

– О да, – протянула Ями, хищно разглядывая дэва, так что ему стало не по себе.

В этот момент зрители в Сурья-локе увидели, как изображение в карте исчезло.

– Не волнуйтесь, это я закрыл происходящее от глаз посторонних, – пояснил Шани. – У Ями к Чандре личный разговор. Когда он закончится, всё снова станет видно.

– Но как мы оценим происходящее, если не будет видеть, – выразил недовольство Индра-дэв.

– По результатам, дэврадж. Вы точно всё поймёте, увидев результаты этого разговора.

– Ями, в чём дело? – Чандра смотрел на девушку большими голубыми глазами, такими невинными, что Ями захотелось его стукнуть, но она сдержалась.

– Не знаете? Так я расскажу, – Ями поставила кувшин и села напротив дэва. Смотря прямо ему в глаза, девушка сказала: – Вы меня похитили, Чандра-дэв. Помните это? Вы… вы прикасались ко мне. Вы смотрели на меня, как на вещь. Как будто бы я, сама по себе, не имею никакого значения. Да, Шани наказал вас, а меня сделал дэви. Но я до сих пор помню эти ваши прикосновения – они обожгли меня, и хотя со временем стало не так больно, эти раны остались. Они всё ещё горят во мне, Чандра-дэв. И от этого я становлюсь беспокойной, и пытаюсь найти защиту – но не нахожу её. Даже у Шани. Он хочет помочь, но не может, он уже сделал всё, что мог. Я думаю, что вы мне должны, и не только вы. Но это – неправильно. Шани сказал, чтобы я с вами поговорила, – вот, говорю.

– Ями… – Чандра смотрел на девушку потрясённо, из глаз дэва лились слёзы. – Я не знал… всё это так задело тебя. Я причинил тебе боль, прости, пожалуйста! Ты можешь сделать со мной всё, что хочешь, если тебе от этого станет хорошо, – делай! Мне так жаль…

– Я смотрела на вас – действовать силой совсем вам не свойственно, – Ями сама чуть не плакала. – Я только хочу, чтобы вы поняли, что я чувствую, и почувствовали то же самое, от меня самой, не только от Шани. Зачем вы это сделали, Чандра-дэв? Зачем так поступили со мной? Скажите мне честно и прямо, что вами двигало?

– Я хотел… помните ваши слова, дэви? Вы сказали при всех, что я – не мужчина. Соблазнил чужую жену, не взял ответственности за сына, не заботился о нём, – с трудом, очень тихо проговорил Чандра. Он хотел было опустить голову, но Ями решительно взяла его за подбородок, вынуждая смотреть прямо в глаза. – Что никакая женщина не изберет себе такого мужа. А слова чистой, невинной души, дэви – это всегда истинные слова. Вы прокляли меня тогда. Я хотел… хотел доказать, что я мужчина. Индра-дэв и другие дэвы, они часто хвастаются своими победами над женщинами, и я подумал… что… они будут презирать меня, и так уже смеются над тем, что не имею собственного света, всё заёмное… и я решил, что...

– Что если унизишь меня, то в их глазах ты будешь «настоящим мужчиной», – с насмешкой произнесла Ями. – Я действительно сказала эти слова и, может, была слишком резка – но ты не должен был…

– Не должен был причинять тебе боль, Ями, – договорил Чандра. – Ты же говорила правду, я действительно не выполнил свой долг относительно гуру, жены гуру и Буддха. С тех пор я не… имел плотских отношений с женщинами, Ями…

– Ты поверил? Понял меня буквально? – Ями в потрясении смотрела на дэва.

– Да, но это только на пользу – я смог сосредоточится на воспитании Буддха, – быстро проговорил Чандра. – Если хочешь, оставь эти слова в силе, или дай мне другое проклятье – лишь бы ты была счастлива, Ями, Ями…

– Ох, Чандра, – Ями внезапно рассмеялась и расплакалась одновременно. – Я так долго носила в себе эту боль, дожидаясь, пока ты будешь готов меня слушать. Так хотела, чтобы и ты испытал то же самое… А теперь боли не стало – как сна утром. Я совсем не хочу тебя проклинать. Напротив, давай я тебя благословлю. Буддх вырос, и тебе нужно двигаться дальше, не застревать в прошлом. То, что было, – его не изменить, но прошлое не должно мешать нам развиваться, правда?

– Ты – настоящая дэви, Ями, – тихо проговорил Чандра, все ёщё плача. – Только богини так великодушны.

– Я благословлю тебя здесь, и смою священной водой твои грехи, – улыбнулась Ями, вытирая слёзы. – При всех, так же, как и проклинала при всех. Ну, Чандра, заканчивай плакать, выше нос, всё будет хорошо. Пошли, – взяв дэва за руку, Ями повела его в воды Ямуны.