– Вы хотите вмешаться лично, дэврадж? – спокойно вопросил Шани, повернувшись к присутствующим и обводя всех взглядом, чуть задерживая его на каждом. – По условиям вы можете это сделать один раз за всё время испытания.

– Ради восстановления справедливости и благочестия я мог бы вмешаться, – с пафосом заявил Индра. – Но, по счастью, там есть дэв, для которого религия – не пустой звук. Я говорю о Мангал-дэве, – и Индра кивнул на карту, которая показывала действия Мангала тоже.

– Да, посмотрим, что сделает Мангал, – кивнул Сурья-дэв одобрительно – он тоже был возмущён действиями царя и непременно вмешался бы, если бы не был связан условиями испытания.

– Чувства – раса – в зрителях вызывают актёры, которые сами должны пребывать в нужных бхава – состояниях ума, – Бхарата Муни читал лекцию гандхарвам и служанкам на опушке леса возле Варанаси.

Вблизи проходила большая дорога, люди спешили по своим делам из города и в город. У кого-то была повозка, запряжённая волами и груженая товарами, кто-то нёс своё имущество в узле на голове, передвигаясь пешком. Многим было любопытно, отчего это красивые девушки собрались стайкой на опушке, и они останавливались, чтобы выяснить это. Нарада немедленно принялся расхваливать будущее представление:

– Нараяна, Нараяна! Почтенные мужи, почтенные жёны, сегодня вечером, сразу после заката, вы сможете увидеть представление, единственное в своём роде! Посмотрите на этих прекрасных танцовщиц, как изумительно они двигаются! Послушайте только мою вину, какие звуки я умею из неё извлекать! Услаждение всех пяти чувств – зрения, слуха, обоняния, осязания и вкуса будет представлено вам в таких формах, что даже дэвы в небесных локах позавидуют! Да, они спустятся к нам, на землю, чтобы только одним глазком взглянуть на удивительное, восхитительное представление!

– Ох уж прямо так-таки и позавидуют небожители, – усмехались люди, но, посмотрев на красавиц, предпочитали соглашаться с Нарадой.

Заглядывали и стражники, но, убедившись, что приказ царя не нарушается и никто не совершает поклонение или толкование четырёх Вед, оставляли труппу в покое.

Выслушав наставления Бхараты Муни, артисты отошли в лес, чтобы там, скрывшись от любопытных глаз людей, приступить к репетиции драмы.

– Знаешь, Кету, Чандра-дэв очень хитрый, – Раху наблюдал за происходящим на опушке леса издалека, что видел безголовый Кету, оставалось загадкой. – Когда ему грозит опасность, кто-то всегда приходит ему на помощь. Мы не можем сейчас напасть на него, но… – Раху хищно усмехнулся. – Мы можем испортить это представление. Если Чандра и Буддх потерпят неудачу, Шива и Парвати на них рассердятся. А Мангал получит преимущество.

Кету молча кивнул иллюзией головы. Превратившись в двух змей, полуасуры тихо скрылись в траве.

Репетиция шла своим чередом. Юная Амала явно обладала талантом танцовщицы и двигалась так изящно и непринуждённо, как будто бы была рождена не в смертном мире, а в локе гандхарвов. Чандра немедленно взял девушку под свою опёку, и теперь уже Криттика смотрела на Амалу с некоторой досадой, Дхамини же не без злорадства подумала, что Криттике нужно наконец понять, что не стоит заигрывать с Чандра-дэвом.

– Как это чудесно – танцевать для богов, – выдохнула Амала, она всё ещё немного стеснялась показывать свои чувства, и Чандра ласково приподнял её лицо за подбородок, заставляя смотреть прямо. Наконец Амала робко подняла ресницы и глянула прямо в лицо дэву. – Вы ведь уйдёте к себе на небо скоро, да?

– Но я всегда смотрю на землю, и какая-то моя часть всегда находится здесь, совсем рядом, – улыбнулся Чандра мягко. – Почти каждую ночь, кроме новолуния, свет Луны освещает землю. Воды приходят и уходят, в них тоже я есть. Я украшаю голову Махадэва, поэтому, поклоняясь Махадэву, думая о нём – ты думаешь и обо мне, дорогая.

– Тогда я буду танцевать для вас с Махадэвом, – решила Амала. – Чтобы вы улыбались, глядя на мой танец, как сейчас улыбаетесь.

– Так трогательно, – шепнула Дхамини Нараде, тот усмехнулся.

– Преданность идёт разными путями и принимает разные формы, дочка, – наставительно заметил дэвриши. – Можно отречься от мира, покрыть себя пеплом и уйти в полное поклонение божеству. Можно изучать Веды и явления природы и своим собственным разумом прийти к постижению Всевышнего. Дочка Амала идёт третьим путём – она, подобно ребёнку, наивна и чиста, её преданность устанавливается через чувства.

– Значит, божество возможно полюбить так, как девушка любит своего возлюбленного, без отречения от мира? – вопросила внимательно слушающая поучения Нарады Криттика.

– Именно так, дочка, – улыбнулся дэвриши. Криттика кивнула и задумалась о чём-то очень глубоко.

Тем временем Буддх и Бхарата Муни заметили нечто странное – время от времени то одна, то другая танцовщица или танцор-гандхарв замирали прямо посреди танца, не закончив движение.

– В чём дело, почему вы останавливаетесь? – вопросил мудрец артистов.

– Ох, не знаем, как будто бы что-то нас сковывает, лишает сил, – пожаловались танцоры.

– Ой, смотрите – змеи! – завизжала одна из танцовщиц. Действительно, в траве между артистами скользили две огромных тёмных змеи, тускло поблёскивая чешуёй. Поняв, но обнаружены, змеи быстро утекли куда-то вглубь леса, оставив позади себя небольшой переполох.

– Это недобрые силы, – нахмурился Буддх. – Я чувствую, что появление этих змей неблагоприятно.

– Если актёры, вместо того, чтобы сосредоточиться на представлении, будут боятся змей и высматривать их у себя под ногами – ничего не выйдет, священная драма не может быть показана в таком умонастроении, – сокрушался Бхарата Муни.

– Нужно защитить место, где проходят репетиции и представление, – решил Буддх. – Чтобы в театр не могло проникнуть никакое недоброе влияние.

Все согласились с этим разумным предложением.

– Нараяна, Нараяна! Но кто будет охранять театр, мы же все заняты в представлении? – вопросил Нарада.

– Давайте позовём дэвов, отвечающих за стихии, – предложил Чандра. – Они создадут защитные круги вокруг театра и не пропустят неблагоприятные влияния.

– Вам бы, Чандра-дэв, тоже не мешало бы сосредоточиться на представлении, – проворчал Буддх, наблюдая за тем, как дэвы стихий с удовольствием становятся по разным углам импровизированного театра, а хранитель эфира встал в центре. – Кажется, Амала уже достаточно хорошо танцует и не нуждается в вашем пристальном внимании.

– Хорошо, хорошо, – поспешно согласился Чандра, подмигнув девушке и вновь заставив её покраснеть. – Буддх, ты слишком серьёзно ко всему относишься…

– А вы – слишком несерьёзно, – отрезал Буддх и уткнулся в пьесу, повторяя про себя свои реплики, его губы беззвучно шевелились, он казался полностью поглощённым этим занятием. Чандра ласково на него глянул, размышляя, не подразнить ли слишком серьёзного юношу, но всё-таки собрался с мыслями и занялся своей частью представления.

Дэвы стихий охраняли театр незримо для смертных глаз, и даже гандхарвы их едва видели. Однако для Раху и Кету сила стихий представляла препятствие – огонь жёг, вода уносила прочь, ветер сдувал, земля становилась вязкой и не давала по себе пройти, а эфир делал всё пространство театра для демонов недостижимым, так что они ползали по кругу, никак не в силах пересечь невидимую черту.

– Самим нам не справиться, – Раху с досадой шевелил зрачками своих змеиных глаз. – Кету, позовём на помощь асуров из Паталы. Им будем весело разрушить планы дэвов. Лишь бы Шукрачарья не помешал...

Кету кивнул, и братья тут же направились в Паталу. На их счастье, Шукрачарья был чем-то занят у себя в пещере, так что Раху смог убедить асуров в достаточном для нападения количестве.

На земле же артисты снова заметили неладное – дэвы стихий не могли полностью противостоять нападениям множества асуров. Они являлись в обликах огромных змей, пауков, многоруких ракшасов, одноглазых великанов. Никто не пострадал, так как дэвы, возглавляемые решительным Буддхом и при поддержке Чандры, отбивали эти нападения. Но спокойная обстановка, нужная для репетиций, не могла сохраниться.