– Куда же нам пойти? – вопросил Бхарата Муни после читки драмы и репетиции. Удивительно, но всё это заняло несколько часов, и солнце ещё не подобралось к полудню.

– Нараяна, Нараяна! Чандра, сынок, покажи место первой священной драмы, – предложил Нарада, явно с каким-то умыслом.

– Каши, – сказал Чандра, немного подумав. – Любимое место Махадэва, священное место.

– Прекрасно! История про Махадэва и Парвати в их любимом месте – что может быть лучше? – одобрил Бхарата Муни.

– Славный город Варанаси в Каши, – труппа уже стояла возле величественного храма, перенесённая божественными силами прямо туда, где должна была быть сыграна драма. Чандра и Буддх изменили облик, притушив своё сияние дэвов, и выглядели как обычные люди, остальным и маскировка не понадобилась.

Варанаси оказался шумным, многолюдным городом. Он был покрыт храмами, как грибами на старом дереве. Но прекраснее всех был Золотой храм – увенчанный высоким золотым шпилем, покрытый золотыми пластинами с драгоценными камнями. Множество брахманов день и ночь возносили молитвы и возливали масло гхи на священные огни в нём. Труппа поднялась по ступеням: на верхней, у самых дверей храма, им преградили дорогу стражи.

– Вы кто такие? – сурово вопросил их старший стражник с длинными седыми усами.

– Нараяна, Нараяна! Мы паломники, хотим поклониться Господу Шиве и матушке Парвати в этом священном месте, – скромно произнёс Нарада, слегка трогая струны своей вины.

– Гм… одежды на тебе и тебе, – стражник не очень почтительно махнул рукой в сторону Бхараты Муни, который тоже стоял с очень скромным видом, – похожи на одежды брахманов. А вы, – стражник небрежно махнул рукой в сторону дэвов и гандхарвов, – похожи не на паломников, а на бродяг с девицами лёгкого поведения.

Дхамини уже хотела было возмутиться, но Нарада незаметно подмигнул девушке – мол, не стоит обращать внимание.

– Тем не менее, уважаемый, мы бы хотели пройти в храм для поклонения, – вежливо улыбнувшись, сказал Буддх.

– Хм… ладно. Мужчины пройти могут. Но женщины пусть не оскверняют храм своим присутствием.

– Как это женщина может осквернить что-либо одним своим присутствием? – фыркнула Дхамини, больше не в силах сдерживаться.

– Если бы вы были почтенными замужними женщинами и пришли бы со своими мужьями, или сыновьями, или хотя бы с отцами – другое дело, – покачал головой стражник. – Но это особое, священное место и мы очень дорожим его чистотой. Эти мужчины – ваши мужья или родственники?

– Нет, – признала Дхамини. – Но…

– Никаких «но», – отрезал страж. – Такова традиция этого храма. Вы можете молиться в других местах, но храмы Варанаси – другое дело.

– Нет, без девушек мы не переступим порог храма, – подал голос Чандра. – Почему вы решили, что женское существо может осквернить священное место?

– Это вы спрашивайте наших брахманов, – стражник уже начал сердится на упрямых бродяг. – Я знаю только, что такое правило, и этого довольно. Ступайте куда хотите и не докучайте мне больше.

– Всех благ вам, уважаемый, – пропел Нарада, и труппа двинулась дальше.

– Странные обычаи, – покачал головой Бхарата Муни. – Не припомню, чтобы в Ведах было написано, что женщина без сопровождения мужчины оскверняет храм.

– Нараяна, Нараяна! Попробуем в другом месте, – жизнерадостно откликнулся Нарада.

Они нашли другое, совсем скромное место поклонения на самой окраине Варанаси. Это был даже не храм, а каменный лингам под навесом. Ему усердно возносили молитвы несколько брахманов.

– Ну, не пустить сюда нельзя – нет ни стен, ни дверей, – подмигнул Нарада. Чандра с беспокойством посмотрел на брахманов. Те молились, но прервали своё занятие, отвечая на приветствия труппы и разглядывая подошедших с явным подозрением.

– Дэвриши Нарада, – опознал мудреца один из брахманов, Нарада прямо просиял.

– Всех благ вам, уважаемые, всех благ, – пропел мудрец, трогая струны вины. – Позвольте представить вам риши Бхарату, он получил благословение от самого Господа Брахмы создать пятую Веду, и…

– Пятую Веду? Какую ещё пятую? Если бы была необходимость, Господь Брахма создал изначально бы пять Вед, а не четыре, – возмутились брахманы.

Им пришлось выслушать рассказ Нарады о пожелании донести божественную мудрость до самых простых людей, о Натья-шастре, искусстве драмы, о раса-чувствах и о танцах.

– Вы что, собираетесь здесь устроить балаган? – закричал самый старший их брахманов, гневно тряся седой бородой. – Танцы, женщины – здесь, в священном месте, которое сам Махадэв считает своим любимым?

– Но, уважаемый, это священная драма, она рассказывает о любви Господа Шивы и матушки Парвати, и в ней нет ничего неприличного, – запротестовал Бхарата Муни.

– Как представление с участием женщин, с танцами, может быть благочестивым и священным? – гремел брахман.

– Но сам Махадэв – Натарадж, Владыка танца, матушка Парвати тоже танцует, и вся вселенная – это их божественный танец, – попробовал поспорить Буддх.

– То – боги, а это… – брахман презрительно глянул на труппу и не пожелал более ничего слушать.

– Почему они даже не хотят посмотреть, всего один раз, и уже затем составить мнение? – недоумевала Дхамини. Труппа находилась на вершине холма, откуда был виден весь Варанаси, с его храмами и дворцами.

– Потому что они знают, как надо, – вздохнул Буддх. – Долгие годы эти брахманы изучали Веды, традиции и религию. Им кажется, что они знают всё и имеют право определять для других, на основании своих знаний и опыта. Очень сложно с таким настроем воспринять нечто новое, оно кажется неправильным.

– Даже если новое исходит от Господа? – вопросила девушка.

– Нараяна, Нараяна! Высокомерие ставить себя на место Господа, – усмехнулся Нарада. – Когда-то самому Махадэву пришлось доказывать собранию мудрецов свои божественные права.

– А дэви Сати – сжечь себя, – добавил Бхарата Муни.

– Ой, надеюсь без таких крайностей обойдёмся, – передёрнул плечами Чандра, ему стало не по себе от напоминания о Сати – он тут же вспомнил безмолвных, застывших вдов, готовых войти в погребальные костры их погибших мужей. – Надо найти способ убедить брахманов. Иначе они запретят простым людям смотреть священные драмы.

– Царь отвечает за благополучие подданных, – заметил Буддх, вглядываясь в открывающийся их взору город, затем указал на высящиеся купола большой постройки. – Вон там – царский дворец. Давайте пойдём к царю, для определения истины он может назначить диспут.

– Нараяна, Нараяна! Хорошая мысль, сынок, в диспутах ты – лучший, – кивнул Нарада. Все согласились с этой идеей и, сойдя с холма, направились прямо в царский дворец.

Труппу бродячих актёров даже не прогнали, но велели прийти к царю следующим утром.

– Сейчас у царя дела, – строго заявил писарь. – Радуйтесь, что освободилось время на завтра, обычно люди ждут приёма по месяцу и больше…

– Нет, это всё равно слишком долго, – ворчал Чандра, оглядывая двор дворца, полный суетящихся людей.

– Да вы ведь ускорили события так, что в глазах рябит, – покачал головой Буддх. Он впервые напрямую обратился к отцу, и, несмотря на то, что эти слова не были особенно нежными, Чандра обрадовался.

– И всё-таки можно попробовать попасть к царю раньше завтрашнего утра, – упрямо заявил лунный дэв. – Через приближённых к царю женщин.

– Женщин? – изогнул брови Бхарата Муни, Буддх только молча поднял глаза к небу, безмолвно вопрошая, за что ему всё это.

– Ничего такого, – поспешил заверить Чандра. – Я имел в виду, что женщина может уговорить царя выслушать нас сегодня, дело-то важное, для пользы всем… В этом нет никакого оскорбления никому.

– Чандра влияет на женские энергии, – усмехнулся Нарада Муни. – А женщины – на мужчин. Давайте попробуем попасть к царю раньше?